Реферат: Быт и нравы великорусского народа в XV-XVII вв.

Реферат: Быт и нравы великорусского народа в XV-XVII вв.

Быт и нравы великорусского народа в XV-XVII веках.

Рубеж XV - XVI вв. - перелом в историческом развитии русских земель. Явления

характерные этому времени оказали прямое воздействие на духовную жизнь

России, на развитие ее культуры, предопределили характер и направление

историко-культурного процесса.

Преодоление феодальной раздробленности, создание единой государственной

власти создавало благоприятные условия для хозяйственного и культурного

развития страны, послужило могучим стимулом подъема национального

самосознания.

Самая большая в Европе страна насчитывала к середине XVI в. едва ли больше

9-10 млн. населения, распределенного к тому же неравномерно по территории.

Сравнительно густо были заселены центр и Новгородско-Псковская земля, где

плотность достигала, по-видимому,5 человек на 1 кв. км. ( Для сравнения: в

странах Западной Европы плотность составляла от 10 до 30 жителей на один

кв. км.). При этом следует иметь в виду того, что первая поло вина XVI

столетия была благоприятной для роста населения России, которое увеличилось

приблизительно в полтора раза за этот период; следовательно, в начале века,

когда возникло российское государство, оно объединило под своей властью около

6 млн. человек. Это значит, что средняя плотность населения составляла около

2 чел. На 1кв.км. Такая низкая плотность населения, даже если в некоторых

районах центра и северо-запада и на протяжении первой половины XVI века

повышалась в 2-3 раза, оставалась крайне не достаточной для интенсивного

развития хозяйства и решения задач, связанных с обороной страны.

Жилище.

Жилище с давних пор было не только областью удовлетворения потребности

человека в жилье, но и частью его экономической, хозяйственной жизни.

Разумеется, что в особенностях жилища, его размерах, благоустроенности

отражалась и социальная дифференциация общества. Для каждой эпохи характерны

свои особенные черты в жилых и хозяйственных постройках, в их комплексах.

Изучение этих особенностей даёт нам дополнительные знания о прошлой эпохе,

сообщает подробности не только о бытовой жизни ушедших поколений, но и о

социальных, хозяйственных сторонах их бытия.

Конец XV и XVI века - своеобразный рубеж в наших источниках по истории

материальной культуры русского народа археологические данные, как правило, не

поднимаются хронологически выше XV века. Отдельные наблюдения археологов по

материальной культуре XVI - XVII вв. добываются попутно с изучением более

ранних периодов и сравнительно фрагментарны. Специальные работы по позднему

русскому средневековью редки, хотя их данные по жилищу весьма ценны для нас.

Но с уменьшением археологических данных нарастает и количество сведений

документального характера. Отрывочные и случайные упоминания о жилище в

летописях, которыми мы вынуждены довольствоваться по периодам до XVI в.,

теперь существенно дополняются всё нарастающим количеством актовых записей

и других официальных документов. Сухие, краткие, но очень ценные своей

массовостью данные писцовых книг позволяют делать уже первые обобщения,

подсчёты, сравнения различных видов построек. Кое-где в этих источниках

проскальзывают и описание любопытных деталей в характеристике жилых и

хозяйственных построек. К этим данным письменных русских источников нужно

прибавить и записки иностранцев, посещавших Россию в это время. Далеко не всё

в их наблюдениях и описаниях достоверно и ясно для нас, но многие детали

русского быта XVI в. ими подмечены и переданы точно, а многое понимается с

учётом сравнительного изучения других источников. Зарисовки русского быта,

сделанные со стороны, донесли до нас и то, что совсем не нашло отражения в

русских документах, так как для русских авторов многое было настолько

привычным, что, по их мнению, на это не стоило обращать особого внимания.

Пожалуй, только с XVI века мы имеем право говорить о появлении ещё одного

вида источников по материальной культуре, значение которого трудно

переоценить, различных материалов графического характера. Как бы ни были

точны письменные сведения, они дают нам в лучшем случае перечень названий

построек или их частей, но по ним почти невозможно представить себе, как же

они выглядели. Только с XVI века в наше распоряжение попадают рисунки, где

достаточно полно отражена жизнь тогдашней Руси. Манера этих рисунков подчас

непривычно условна для нас, подчинена определённым канонам иконописи или

книжной миниатюры, но, внимательно приглядевшись к ним, усвоив в какой-то

степени язык условностей, можно достаточно точно представить себе реальные

черты тогдашнего быта. Среди памятников этого рода выдающееся место занимает

колоссальный иллюстрированный Летописный свод, созданный по замыслу и при

участии Ивана IV в 1553-1570 гг. Тысячи миниатюр этого свода дают в руки

исследователя прекрасный изобразительный материал по многим сторонам

русского быта, в том числе и по жилищу. Их удачно дополняют некоторые

иконописные сюжеты и миниатюры других книг этой эпохи.

Социальная структура русского общества отражалась и в системе подразделения

поселений на определённые единицы, которые для крестьянства были одно

временно и единицами обложения, податными единицами и реально

существовавшими ячейками поселения крестьянской семьи. Такими единицами были

дворы. Документы и летописи знают двор, дворовое место, дворище в этих двух,

на первый взгляд не равнозначных, смыслах. Конечно, там, где речь идёт о

монастырских дворах, боярских, дворов дьяков, подьячих, дворах

ремесленников или ещё более специфических названиях коровий двор, конюший

двор, валовой двор, мы имеем дело только с обозначением определённого

пространства, занятого комплексом жилых и хозяйственных построек. Но для

основного тяглого населения, для крестьянства, понятия двор как усадьба,

комплекс построек и двор как податная единица в известной мере совпадали, так

как исправно нести тягло, платить подати и исполнять повинности мог только

полноценный крестьянский двор, имевший полный набор построек, необходимых

для ведения хозяйства и жительства крестьянской семьи.

Состав типичных для средневекового русского крестьянского двора построек в

последнее время вызывают оживлённые споры. Считается, что тот состав построек

и даже те типы построек, которые знает этнография из быта русской деревни

XIX в., являются исконными и почти неизменными на Руси с глубокой

древности, ещё с периода до монгольской Руси. Однако накопление

археологических данных о древнерусском жилище, более внимательный анализ

письменных источников и средневековой графики заставляют усомниться в

этом выводе.

Археологические данные достаточно чётко говорят о более сложной истории

развития русского комплекса жилых и хозяйственных построек, это

рисовалось ранее. Наиболее поразительным казалось минимальное количество

построек для скота, хотя в том, что скота у населения было много, не

приходится сомневаться. На сотни открытых жилых построек приходятся буквально

единицы фундаментальных построек для скота. Столь же необычным оказался и

вывод о преобладании жилых однокамерных построек. Были известны и

достаточно сложные типы много камерной и двухкамерной связи жилых и

хозяйственных помещений, но они составляют меньшинство. Из этих фактов

неизбежно приходится делать вывод о постепенном и достаточно сложном

развитии жилых комплексах, при чём развитие это в разных географических

зонах пошло своими путями, привело к формированию особых зональных типов.

Насколько позволяют судить об этом наши источники, начало этого процесса

приходится на рубеж с XV по XVII в., хотя сложение этнографических типов и в

XIX в. вряд ли можно считать полностью законченным, так как по своему

характеру жилые комплексы были тесно связаны с изменениями социально-

экономической жизни населения и отражали эти изменения постоянно.

Наиболее ранние документальные записи о составе крестьянских дворов рисуют

нам его весьма лаконично: изба да клеть. Приведённые выписки из документов

конца XV века могли бы показаться случайными и нетипичными, если бы

некоторые источники не позволили подкрепить их типичность массовым

материалом. В одной из писцовых книг приводится более детальный, чем

обычно, перечень построек на крестьянских дворах, покинутых во время

трагических событий последнего десятилетия XVI века. Анализ этих описей дал

весьма показа тельные результаты. Подавляющее большинство крестьянских

дворов было очень бедно по составу построек: 49% состояло вообще только

из двух построек ("изба да клеть", "изба да сенник"). Данные документов

подтверждаются ещё одним, своеобразным источником - Лицевым летописным

сводом XVI века. Трудно сказать почему, но как раз архитектурный фон

миниатюр этого свода даже последними исследователями считается

заимствованием из византийских источников. Исследования А.В. Арциховгов своё

время убедительно показали русскую основу той натуры, с которой писались эти

миниатюры, русский характер вещей, бытовых деталей, сцен. И только жилище

ставится в зависимость от иностранных источников и условностей

"фантастического палатного письма русской иконописи". На самом же деле и

жилище, составляющее большей частью из миниатюрных сцен (хотя есть и весьма

реалистичные изображения не только храмов, но и обычных изб, клетей), в

основе своей имеет ту же русскую реальность, ту же русскую жизнь,

прекрасно известную творцам миниатюр как по недошедшим до нас более древним

лицевым рукописям, так и по собственным наблюдениям. И среди этих картинок

есть немногие изображения деревень. Язык миниатюр Лицевого свода отличается

известной условностью. Пиктограмма жилищ расшифровывается довольно просто.

Изба всегда имеет на торцовой стене, три окошка и дверь, клеть два окошка и

дверь. Стены не расчерчены на брёвна, не имеют столь типичных для срубного

жилища остатков брёвен по углам, да и окна, двери ради красивости сглажены,

закруглены, снабжены завитками, их трудно узнать, но они есть и обязательно

на твёрдо установленном месте, в традиционном количестве для каждого вида

зданий. Деревни, а тем более отдельные крестьянские дворы, изображены

редко, так как основным содержанием летописи остаётся жизнь феодальных

верхов, феодального города. Но там, где речь идёт о деревнях, они есть, и

пиктографическая формула для них строится из двух построек, которые по

признакам легко определяются как изба да клеть. Такова была, по всей

вероятности, и реальная основа крестьянского двора, его типичный состав до

XVI века.

Но для XVI века такие дворы уже становятся пережитком. Экономический подъём

после окончательного освобождения от татарского ига, ликвидации феодальной

раздробленности, общее упорядочение в жизни в централизованном и сильном

государстве не могли не сказаться и на изменения в комплексе крестьянских

дворов. Раньше этот процесс начинался в северных областях, где этому

благоприятствовали и социальные отношения, где этого требовала и более

суровая природа, позже мы замечаем это в центральных областях, но именно

XVI век можно считать началом тех изменений и в составе, и в планировке

крестьянского двора, которые к XIX веку дают нам этнографическую схему

различных типов крестьянского двора русских. Все основные постройки

крестьянского двора были срубные - избы, клети, сенники, мшаники, конюшни,

хлева (хотя есть упоминания и о плетневых хлевах) Основным и обязательным

элементом такого двора была изба, отапливаемая постройка, утеплённая в

пазах мхом, где жила семья крестьянина, где в зимнее время занимались и

работали (ткали, пряли, изготовляли различную утварь, инструменты), здесь же

в морозы находил приют и скот. Как правило, на двор приходилось по одной

избе, но бывали крестьянские дворы с двумя и даже с тремя избами, где

размещались большие неразделенные семьи. По-видимому, уже в XVI веке

происходит выделение двух основных вида крестьянского жилища в северных

районах начинают господствовать избы на подклети, подъизбице, т.е. имеющие

подполье. В таких подклетях могли держать скот, хранить запасы. В

центральных и южных районах всё ещё продолжают бытовать наземные избы, пол

которых настилался на уровне земли, а, возможно, был и земляным. Но традиция

не была ещё устоявшейся. Наземные избы упоминаются документами вплоть до

Архангельска, а избы на подклети у богатых крестьян ставились и в

центральных районах. Нередко здесь их называли горницами.

По документальным записям о жилище XVI века мы знаем редкие случаи упоминания

сеней в составе крестьянских дворов. Но как раз в XVI веке сени всё чаще

начинают упоминаться как элемент вначале городского, а затем и крестьянского

жилища, причём сени определённо служат соединительным звеном между двумя

постройками - избой и клетью. Но изменение внутренней планировки нельзя

рассматривать только формально. Появление сеней как защитного тамбура перед

входом в избу, а также то, что теперь топка избы была обращена внутрь избы

- всё это намного улучшило жильё, сделало его более теплым, удобным. Общий

подъём культуры отразился и в этом усовершенствовании жилища, хотя XVI век

был только началом дальнейших изменений, и появление сеней даже в конце XVI

века стало типичным для крестьянских дворов далеко не всех областей

России. Как и другие элементы жилища, раньше всего они появились в северных

районах. Второй обязательной постройкой крестьянского двора была клеть,

т.е. срубное помещение, служившее для хранения зерна, одежды, другого

имущества крестьян. Но не все районы знали именно клеть как второе

хозяйственное помещение.

Есть ещё одна постройка, которая, видимо, исполняла ту же функцию, что и

клеть. Это сенник. Из других построек крестьянского двора нужно назвать,

прежде всего, овины, так как зерновое хозяйство в относительно сыром климате

Центральной России невозможно без подсушки снопов. Овины чаще упоминаются в

документах, относящихся к северным областям. Очень часто упоминаются погреба,

но они лучше известны нам по городским материалам. Столь же обязательным

была и "байна", или "мылна", в северных и части центральных районов, но не

везде. Вряд ли тогдашние бани сильно отличались от тех, что и сейчас ещё

можно встретить в глубоких деревнях - маленький сруб, иногда без

предбанника, в углу - печь - каменка, рядом с ней - полки или полати, на

которых парятся, в углу - бочка для воды, которую нагревают, бросая туда

раскалённые камни, и всё это освещается маленьким окошечком, свет из которого

тонет в черноте закопчённых стен и потолков. Сверху такое сооружение часто

имеет почти плоскую односкатную кровлю, крытую берестой и дерном. Традиция

мыться в банях среди русских крестьян была не повсеместной. В иных местах

мылись в печах.

XVI век - время распространения построек для скота. Они ставились

отдельно, каждая под своей крышей. В северных районах уже в это время можно

заметить тенденцию к двух этажности таких построек (хлев, мшаник, а на них

сенник, то есть сенной сарай), которая позднее привела к образованию

громадных хозяйственных двухэтажных дворов (внизу - хлева и загоны для

скота, вверху - повить, сарай, где хранят сено, инвентарь, здесь же

ставится клеть). Феодальная усадьба, по описям и археологическим известиям,

значительно отличалась от крестьянской. Одним из главных признаков любого

феодального двора, в городе или в деревне, были специальные сторожевые,

оборонительные башни - повалуши. Такие оборонительные башни в XVI веке были

не только выражением боярской спеси, но и необходимой постройкой на случай

нападения соседей - помещиков, неспокойных вольных людей. Башни эти были

срубные в подавляющем большинстве, в несколько этажей. Жилой постройкой

феодального двора была горница. Не всегда эти горницы имели косящатые окна,

да и не все они могли быть с белыми печами, но уже само название этой

постройки говорит о том, что она была на подклети высокой.

Постройки были срубные, из отборного леса, имели хорошие двускатные крыши,

а на повалушах они были нескольких видов двускатные, четырёхскатные и крытые

фигурной кровлей - бочками и т.п. Близок по составу и названиям построек к

боярским дворам и двор состоятельного горожанина, да и сами города русские в

те времена, как это неоднократно отмечалось иностранцами, были ещё очень

похожи скорее на сумму сельских усадеб, чем на город в современном смысле.

Мы очень мало знаем о жилище рядовых ремесленников по документам не так часто

приходилось им описывать своё небогатое наследство в юридических актах. Нет

достаточных сведений о них и у археологов. Были целые слободы ремесленников.

Но многие из жили по дворам монастырским, боярским, у богатых горожан на

подворье. По материалам XVI века их трудно выделить в отдельную группу. Можно

думать, что дворы ремесленников городских посадов по составу построек ближе

стояли к крестьянским дворам, хором богатых у них не было. Каменные жилые

постройки, известные на Руси ещё с XIV века, и в XVI веке продолжали

оставаться редкостью. Дошедшие до нас немногие жилые каменные хоромы XVI

века поражают массивностью стен, обязательными сводчатыми потолками и

центральным столпом, поддерживающим свод. Исследователи старинной

архитектуры и фольклора рисуют нам красочную картину старины как мир

узорчатых, резных, изукрашенных изб, теремов, горниц с крылечками точёнными,

с маковками золочёнными. Однако наши данные не позволяют судить о том,

насколько богато и как украшались крестьянские избы и другие постройки. По-

видимому, крестьянские избы украшались очень скромно, но некоторые части

изб украшались обязательно; коньки крыш, двери, ворота, печь.

Сравнительные материалы этнографии XIX века показывают, что эти украшения

играли кроме эстетической роли роль оберегов, защищавших "входы" от злых

духов, корни семантики таких украшений восходят ещё к языческим

представлениям. Но жилище богатых горожан и феодалов руками и талантом

крестьян украшались пышно, затейливо, красочно. Мало мы знаем и о внутреннем

убранстве жилищ, хотя вряд ли интерьер крестьянских изб и домов ремесленников

сильно отличался от того, что было и в XIX веке типично для крестьянства. Но

как ни фрагментарны наши сведения по некоторым элементам жилища XVI века, мы

всё же можем констатировать значительный сдвиг и в этой области культуры

русского народа в XVI веке, связанной с общими процессами исторического

развития страны.

Одежда.

Подлинную картину того, как одевались наши предки в XVI веке, мы можем

восстановить в общих чертах, лишь синтезируя сведения различных источников

- письменных, графических, археологических, музейных, этнографических. Совсем

невозможно проследить по этим источникам локальные различия в одежде, а

они, несомненно, были.

Основной одеждой в XVI веке была рубаха. Рубахи шились из шерстяной ткани

(власяницы) и льняного и конопляного полотна. В XVI веке рубахи носились

обязательно с определенными украшениями, которые у богатых и знатных

делались из жемчуга, драгоценных камней, золотых и серебряных нитей, а у

простонародия, вероятно, красными нитками. Главнейший элемент такого набора

украшений - ожерелье, закрывавшее разрез ворота. Ожерелье могло быть пришито

к рубахе, могло быть и накладным, но ношение его нужно считать обязательным

вне дома. Украшениями покрывали концы рукавов и низ подола рубах. Рубахи

различались по длине. Следовательно, короткие рубахи, подол которых доходил

примерно до колен, носили крестьяне и городская беднота. Богатые и знатные

носили длинные рубахи, сорочки, доходившие до пят. Штаны были обязательным

элементом мужской одежды. Но единого термина для обозначения этой одежды еще

не было. Обувь XVI века была весьма разнообразной и по материалам, и

по покрою.

Археологические раскопки дают явное преобладание кожаной обуви плетеной с

лыка или бересты. Это значит, что лапти не были известны населению Руси с

древности и были скорей дополни тельной, предназначенной для особых случаев

обувью.

Для XVI века можно наметить определенную социальную градацию: сапоги -

обувь знатных, богатых; калиги, поршни - обувь крестьян и массы горожан.

Впрочем, эта градация могла быть и не четкой, так как мягкие сапоги носили и

ремесленники, и крестьяне. Но феодалы всегда в сапогах.

Мужские головные уборы были достаточно разнообразны, особенно у знати.

Наиболее распространенной среди населения, крестьян и горожан, была войлочная

шляпа конусообразной формы с округленной вершиной. Господствующие феодальные

слои населения, больше связанные с торговлей, стремившиеся подчеркнуть

свою сословную обособленность, многое заимствовали из других культур. Широко

распространился среди бояр и знати обычай ношения тафьи, маленькой

шапочки. Такую шапочку не снимали и дома. А, выходя из дому, на нее надевали

высокую "горлатную" меховую шапку - знак боярской спеси и достоинства.

Знать носила и другие шапки. Если отличие в основном мужском одеянии между

сословными группами сводились главным образом к качеству материалов и

украшений, то разница в верхней одежде была очень резкой, и, прежде всего по

количеству одежд. Чем богаче и знатнее человек, тем больше на нем было

платья. Сами названия этих одежд не всегда понятны нам, так как отражают

часто такие их признаки, как материал, способ застегивания, что совпадает и

с номенклатурой позднейшей крестьянской одежды, так же весьма неопределенной

по функциональному признаку. С господствующими слоями одинаковы по названию

были у простонародья только шубы, однорядки и кафтаны. Но по материалу и

украшениям не могло быть никакого сравнения. Среди мужской одежды упомянуты и

сарафаны, покрой которых точно трудно себе представить, но это было

просторное длинное платье, так же украшенное вышивкой, обнизями. Конечно, так

роскошно одевались лишь во время парадных выходов, приемов и в других

торжественных случаях.

Как в мужском костюме, рубаха была основной, а часто единственной одеждой

женщин в XVI веке. Но сами рубахи были длинные, до пят покрой женской

рубахи нам не известен. Материал, из которого шились женские рубахи -

полотно. Но могли быть и шерстяные рубахи. Женские рубахи обязательно

украшались.

Конечно, у крестьянок дорогих ожерелий не было, но их могли заменять вышитые,

украшенные простыми бусами, мелким жемчугом, латунными нашивками. Крестьянки

и рядовые горожанки, наверное, носили поневы, плахты или подобную одежду

под другими названиями. Но кроме поясной одежды, а так же рубахи, уже с

XVI века выдавали какие-то горничные одежды.

Ничего мы не знаем об обуви простых женщин, но, вероятней всего, она была

идентична мужской. Весьма общие у нас представления о женских головных

уборах XVI века. На миниатюрах головы женщин покрыты платами (убрусами) -

кусками белой ткани, закрывающими голову и спадающими на плечи поверх одежды.

Одежда знатных женщин сильно отличалась от одежды простонародья, прежде всего

обилием платья и его богатством. Что касается сарафанов, то они ещё в XVII

веке оставались по преимуществу мужской одеждой, а не женской. Рассказывая об

одежде, мы вынуждены отмечать и украшения. Часть украшений стала элементом

тех или иных одежд. Одним из обязательных элементов одежды и одновременно

украшением служили пояса. Выйти на улицу без пояса было нельзя. XV-XVI вв. и

позднейшее время можно считать периодом, когда роль металлических наборов

украшений постепенно сходит на нет, хотя и не во всех видах. Если

археологические данные дают нам десятки разных типов шейных, височных,

налобных, ручных украшений, то к XVI веку их остается сравнительно немного:

перстни, браслеты (запястье), серьги, бусы. Но это не значит, что прежние

украшения исчезли бесследно. Они продолжали бытовать в сильно измененной

форме. Эти украшения становятся частью одежды.

Пища.

Основной пищей в XVI веке оставался хлеб. Хлебопечение и приготовление

других изделий из зерна, и зерно продуктов в городах XVI века было занятием

больших групп ремесленников, специализировавшихся на производстве этих

продуктов питания для продажи. Хлеб пекли из мешанной ржаной и овсяной

муки, а также, должно быть, и только из овсяной. Из пшеничной муки выпекали

хлеба, калачи, просвиры. Из муки изготовляли лапшу, пекли оладьи и "перепечь"

- ржаные жареные лепёшки из кислого теста. Из ржаной муки пекли блины,

приготовляли сухари. Очень разнообразен ассортимент из сдобного теста-

пироги с маком, мёдом, кашей, репой, капустой, грибами, мясом и т.п.

Перечисленные изделия далеко не исчерпывают разнообразия хлебных продуктов,

употреблявшихся на Руси в XVI веке.

Очень распространенным видом хлебной пищи были каши (овсяные, гречневые,

ячменные, пшенные), и кисели - гороховый и овсяный. Зерно служило и сырьём

для приготовления напитков: кваса, пива, водки. Разнообразие огородных и

садовых культур, возделываемых в XVI веке, обусловливало разнообразие овощей

и фруктов, употреблявшихся в пищу: капуста, огурцы, лук, чеснок, свекла,

морковь, репа, редька, хрен, мак, стручковый зелёный горох, дыни, различные

травы для солений (чеьра, мята, тмин), яблоки, вишни, сливы.

Значительную роль в питании играли грибы - вареные, сушеные, печеные. Одним

из основных видов питания, следующим по значению, за хлебной и растительной

пищей и продуктами животноводства в XVI веке рыбная пища. Для XVI века

известны разные способы обработки рыбы: соление, сушение, вяление. Очень

выразительными источниками, рисующими разнообразие пищи на Руси в XVI веке

являются столовые обиходники монастырей. Ещё большее разнообразие блюд

представлено в Домострое, где имеется специальный раздел "Книги во весь год,

что в столы еству подают..."

Таким образом, в XVI веке ассортимент хлебных изделий отличался уже очень

большим разнообразием. Успехи в развитии земледелия, в частности

огородничества и садоводства, привели к значительному обогащению и

расширению ассортимента растительной пищи вообще. Наряду с мясной и молочной

пищей очень важную роль продолжала играть пища рыбная.

Обряды.

Фольклор XVI в., как и все искусство этого времени, жил традиционными формами

и использовал выработанные ранее художественные средства. Памятки

письменности, дошедшие до нас от XVI в., свидетельствуют, что обряды, в

которых сохранилось немало следов язычества, повсеместно бытовали на Руси,

что былины, сказки, пословицы, песни были основными формами словесного

искусства.

Памятники письменности XVI в. упоминают скоморохов как людей, забавляющих

народ, потешников. Они принимали участие в свадьбах, выполняли роль дружек,

участвовали в похоронах, особенно в заключительных веселья, рассказывали

сказки и пели песни, давали шуточные представления.

Сказки.

В XVI в. были популярны сказки. От XVI в. сохранилось мало материалов,

которые бы позволяли узнать сказочный репертуар того времени. Можно лишь

сказать, что он включал в себя волшебные сказки. Немец Эрих Ляссота, будучи

в Киеве в 1594г., записал сказку о чудесном зеркале. В ней рассказывается о

том, что в одну из плит Софийского собора было вделано зеркало, в котором

можно было видеть то, что происходит далеко от этого места. Существовали

сказки о животных и бытовые.

Жанры традиционного фольклора в это время широко бытовали. XVI в. - время

больших исторических событий, которое наложило свой от печаток на народное

творчество. Стала обновляться тематика произведений фольклора, в качестве

героев в них вошли в них вошли новые социальные типы и исторические лица.

Вошел в сказки и образ Ивана Грозного. В одной сказке Грозный обрисован как

проницательный правитель, близкий к народу, но суровый по от ношению к

боярам. За подаренные ему репу и лапти царь хорошо заплатил крестьянину, но

когда дворянин царю хорошего коня, царь разгадал злой умысел и отдарил его не

большим поместьем, а репой, которую получил от крестьянина. Другим жанром,

широко бытовавшем в устной и письменной речи в XVI в., была пословица. Она

была жанром, наиболее живо откликавшимся на исторические события и социальные

процессы. Время Ивана Грозного и его борьба с боярством получили в

последствии часто сатирическое отражение, ирония

их была направлена против бояр: "Времена шатки - береги шапки", "Царские

милости в боярское решето сеются", "Царь гладит, а бояре скребут".

Пословицы.

Дают пословицы оценку и бытовым явлениям, в частности положению женщины в

семье, власти родителей над детьми. Многие из такого рода пословиц

создавались в среде отсталых и темных людей и на них сказалось влияние морали

церковников. "Баба да бес - один у них вес". Но создавались и пословицы, в

которых воплощается жизненный народный опыт: "На жене дом держится".

Поверья.

В фольклоре XVI в. широко бытовали многие жанры, в том числе и такие, которые

возникли в глубокой древности и содержат в себе следы древних представлений,

как вера в силу слова и действия в заговорах, вера в существование в леших,

водяных, домовых, колдунов, в поверьях, легендах, представляющих собой

рассказы о чудесах, о встрече с нечистой силой, о найденных кладах, обманутых

чертях. Для этих жанров в XVI в. свойственна уже значительная христианизация.

Вера в силу слова и действия теперь подтверждается просьбой о помощи к богу,

Иисусу Христу, богоматери и святым. Сила христианских, религиозных

представлений была велика, они стали господствовать над языческими.

Персонажами легенд кроме лешего, русалок и черта также святые (Никола, Илья).

Былины.

Важные изменения произошли и в былинах. Прошлое-предмет изображения былин -

получает в них новое освещение. Так, в период борьбы с Казанским и

Астраханским царствами былины о битвах с татарами получает новое звучание в

связи с подъемом патриотических настроений. Иногда былины осовременивались.

Калин-царь заменяется Мамаем, а вместо князя Владимира появляется Иван

Грозный. Борьба с татарами живила былинный эпос. Он впитывает в себя новые

исторические события, включает новых героев.

Кроме такого рода изменений исследователи эпоса к этому времени относят и

возникновение новых былин. В этом столетии были сложены былины о Дюке и

Сухмане, о наезде литовцев, о Вавиле и скоморохах. Отличие всех этих былин -

широкое развитие социальной темы и антибоярской сатиры. Дюк представлен в

былине трусливым "молодым боярином", который не решается сразиться со змеем,

боится Ильи Муромца, но поражает всех своим богатством. Дюк - образ

сатирический. Былина о нем - сатира на московское боярство.

Былина о Сухмане, старая по происхождению, характерна усилением в ней

отрицательной трактовки образов бояр, князей и Владимира, который вступает в

конфликт с богатырем, не примиряющимся с князем. Былина о наезде литовцев

содержит в себе яркие следы времени. Двое братьев Ливиков из земли Литовской

замышляют набег на Москву. В былине две сюжетные линии: похищения князя

Романа и борьба его против литовцев. Былина о Вавиле и скоморохах и их

борьбе с царем Собакой, царство которого они разоряют и сжигают, произведение

особого рода. Оно иносказательно и утопично, так как выражает вековую мечту

народных масс о "справедливом царстве". Былина отличается сатирой и веселой

шуткой, которые вошли в нее вместе с образами скоморохов.

Предания.

Новые особенности приобретают в XVI в. и предания - устные прозаические

рассказы о значительных событиях и исторических лицах прошлого. Из преданий

XVI в. выделяются, прежде всего, 2 группы преданий об Иване Грозном и о

Ермаке.

1) Они полны большого общественного звучания, включают

в себя рассказы, связанные с походом на Казань, с подчинением Новгорода: они

носят патриотический характер, восхваляют Грозного, но отличаются явно

демократическим характером.

2) Сложена новгородцами и содержит в себе осуждение

Грозного за жестокость. Приписывается ему и борьба с Марфой Посадницей,

которую он якобы, сослал или убил. С именем Ивана Грозного связано не мало

преданий о местностях, в которых он бывал, или о церквях, которые он строил,

Новгородские предания изображают казни горожан, что, однако, осуждается не

только народом, но и святыми. В одном из преданий святой, взяв в руки

отрубленную голову казненного, преследует царя, и тот в страхе убегает.

Предание о Ермаке носят местный характер: есть о нем предания донские,

уральские, сибирские. Каждое из них дает его образу свою особую трактовку.

1) В донских преданиях Ермак изображается как основатель казацкого войска,

защищающий казаков: он освободил Дон от иноземцев: сам он явился на Дон,

бежав после убийства боярина. Так в донских преданиях Ермак, часто в

расхождение с историей, представляется казацким вождем. Богата группа

преданий, в которых Ермак выступает как покоритель Сибири. Его поход в Сибирь

мотивируется различно: то он послан туда царем, то сам направился в Сибирь,

чтобы заслужить прощение царя за совершенные им преступления. Гибель его

тоже описывается по-разному: на его войско напали татары и погубили спящих;

Ермак утонул в Иртыше в тяжелом панцире; его предал есаул Кольцо.

Песни.

Волнение посадских людей в Москве (1547), стремление казаков к

самоуправлению, царские указа о временном запрете перехода крестьян от одного

помещика к другому (1581г.), о кабальных холопах (1597г.)- все это

способствовало росту недовольства народных масс, одной из форм протеста

которых стало разбойничество. Оно нашло отражение в фольклоре в так

называемых разбойничьих или удалых песнях. Крестьяне бежали не только из

помещичьих усадьб, но и из царских войск. Жизнь на "воле" послужила условием,

способствовавшим более яркому выражению вековых мечтаний народных масс о

социальном освобождении. Художественной формой, в какой эти мечтания нашли

поэтическое воплощение, и были разбойничьи песни. Они еще только возникали в

конце XVI в. Герой этих песен смелый, удалой добрый молодец, поэтому и сами

песни получили в народе название "удалых песен". Они отличаются острым

драматизмом, воспеванием "воли" и образа разбойника, который вешает бояр и

воевод. Классическим примером служит песня "Не шуми, ты мати, зеленая

дубравушка". Ее герой отвергает требование царских слуг выдать товарищей.

В XVI в. формируется и жанр балладных песен - малая этическая сюжетная

стихотворная форма. Этот тип произведений, к которому применяется западное -

европейский термин "баллада", весьма своеобразен. Он отличается тонкой

характеристикой личных, семейных отношений людей. Но в него нередко входят и

исторические мотивы и герои, однако они не трактуются в историческом плане.

Баллады имеют явно антифеодальную направленность (например, осуждение

самоуправства князя, боярина в балладе "Дмитрий и Домна", где князь жестоко

расправляется с девушкой, отвергнувшей его руку), в них нередко

разрабатывается суровая родительская власть, семейный деспотизм. Хотя

преступник в балладах обычно не

наказывается, но моральная победа всегда на стороне простых людей. Герои

баллад нередко короли и королевы, князья и княгини, их судьба связана с

судьбой простых людей-крестьян, слуг, образы которых трактуются как

положительные. Характерная черта в балладах антиклерикальная направленность

(например, "Чурилья - игуменья", "Князь и старицы", в которых представители

духовенства играют отрицательную роль).

К числу баллад, возникших в XVI в., относят баллады "Дмитрий и Домна", "Князь

Михайло", "Князь Роман жену терял". В первой девушка, протестуя против

насильственного брака, лишает себя жизни. В других вариантах жених-князь

Дмитрий забивает ее до смерти. В балладе "Князь Михайло" свекровь губит

невестку. Глубоко драматична баллада о князе Романе и его жене. Погубив ее,

он скрывает это от дочери. Произведения жанра баллады эмоционально напряжены,

а сюжеты носят трагический характер: положительный герой гибнет, зло в

отличие от былины и сказки обычно не наказывается. Идейно-моральное

содержание в них раскрывается через положительного героя, который хотя и

гибнет, но одерживает моральную победу. Несмотря на популярность в XVI в.

былин, сказок, пословиц, баллад, наиболее характерным для фольклора этого

времени были исторические песни. Зародившись ранее, они стали в это столетие

важнейшим жанром, так как их сюжеты отражали события времени, привлекавшие

общее внимание, да и расцвет этого жанра в XVI в. Был обусловлен рядом

факторов: подъемом национального создания народных масс и углублением их

исторического мышления; завершением объединения русских земель; обострением

социальных конфликтов крестьянства с поместным дворянством в результате

прикрепления первого к земле. Исторические песни делятся на 2 основных

цикла, связанных с именами Ивана Грозного и Ермака.

Песни об Иване Грозном включают сюжеты о взятии Казани, борьбе с крымскими

татарами, обороне Пскова, о личной жизни царя: гневе Грозного на сына, смерти

самого царя. Песни о Ермаке - сюжеты о Ермаке и казаках, походе голытьбы

под Казань, разбойном походе на Волгу и убийстве казаками царского посла,

взятии Ермаком Казани, встречах с Грозным и пребывание в турецком плену. В

песнях нашли также отклик и набеги крымского хана Давлет - Гирея на Москву в

1571-72гг. и оборона Пскова от войск Батория в 1581-82гг. песня "Набег татар"

и песня "Осада Пскова".

Большие исторические события и важные социальные процессы XVI в. определяли

глубокую связь песен с живой действительностью, уменьшили элементы условности

в повествовании и способствовали широкому отражению характерных для времени

явлений и бытовых деталей.