Коррекция пищевого поведения

Из всего спектра человеческих потребностей пищевая – если воздух, которым мы дышим, тоже рассматривать как пищу для кровообращения - является основной.

Для поддержания жизнедеятельности нам нужны белки, жиры и углеводы, содержащиеся в пище. В определённых пропорциях. Причем изменение в предпочтениях – сегодня хочу кусок мяса, а завтра – гречневой каши – при нормальной связанности психосоматических процессов определяется насущной потребностью в сочетании вышеуказанных элементов «здесь и сейчас». И ещё мы получаем удовольствие от вкуса, запаха, вида и процесса выбора пищи.

С физиологией питания всё более-менее ясно. Однако у большинства населения земного шара – в основном у цивилизованной его части – с большей или меньшей остротой возникают проблемы во взаимоотношениях с пищей. Избыточный вес, доходящий до ожирения, приступы «навязчивого» аппетита, стыд за свою чрезмерную – в сравнении с широко рекламируемыми социальными стандартами – телесность, болезни пищеварительного тракта. Есть ли выход из этого вечного круга?

Тема может рассматриваться в следующих аспектах – по нарастанию сложностей:

1 - ситуативные проблемы без серьёзной дисморфофобической (связанной с конфликтом между воображаемым и идеализированным образом себя) патологии – в безоблачные периоды жизни пищей удовлетворяется насущная потребность в белках, жирах, углеводах, а в периоды стрессов, или – для женской части - в неделю ПМС - еда становится вспомогательным инструментом снятия психологического дискомфорта и его последствий.

2- хронический фоновый процесс малой или средней интенсивности – пищевая зависимость

3- хронический фоновый процесс средней и высокой интенсивности – пищевая зависимость, отягощенная дисморфофобией – см. выше

4 - психические заболевания, связанные с нарушениями пищевого поведения – анорексия и булимия – разной степени тяжести.

Поскольку данная работа посвящена проблемам, связанным с пищевым поведением, первый случай можно не рассматривать. Как говорит одна моя здоровая в этом смысле приятельница, если она накануне переела, прельстившись «вкусненьким» или под влиянием «полной луны», следующий день организм «доваривает» потреблённое накануне и практически отказывается от пищи. А потом всё возвращается к более-менее равномерному циклу. Без сознательных усилий с её стороны. Колебания её веса в течение жизни – плюс-минус килограмм – баланс жидкости в организме. Взвешивается она в среднем раз в год, и весы, даже если присутствуют в доме, покрыты мирной паутиной.

Второй случай – пищевая зависимость. Завязывается в раннем детстве на оральной стадии развития при недостаточном телесном и эмоциональном контакте со значимыми взрослыми. Любая, даже самая нарушенная мать, родив ребёнка, его кормит, и у ребёнка возникает первая плотная связка «еда =любовь», т.к. другие нормальные проявления любви – телесный контакт, ласковая мимика, воркование, холдинг - в его жизни ограничены.

Подкрепляется формирование пищевой зависимости в детстве самыми разнообразными способами:

1. кормлением по жёсткому графику, а не по мере возникновения потребности в пище

2. жёсткой кастрацией попыток выбора пищи ребёнком

3. манипулирование ребёнком: «Съел всё – хороший, отказываешься или оставляешь в тарелке – плохой».

4. запретом взрослых на любые агрессивные проявления – агрессия находит выход в «уничтожении» пищи

5. Вот станешь Большим – будет Можно, а пока Маленький – Нельзя. Бессознательное структурируется языком, поэтому там может укорениться связка: Большой = Взрослый = чем больше ешь, тем больше и взрослей.

Если в семье полнота является одобряемой формой телесности и ребёнок вырастает достаточно устойчивым к внешним атакам пропагандируемых в последние десятилетия канонов «красота = худоба», пищевая зависимость не наносит ущерба психике. Заедая «грусть – печаль», Полный транслирует в поле устойчивую положительную самооценку, обладает соответствующим телосложению темпераментом и вызывает здоровую зависть у замороченных диетами и фитнесами соплеменников.

Я знаю парочку таких женщин, которые – в полном смысле – красавицы, живут в любви и согласии со своими партнёрами и крайне редко наказывают себя стыдом за пару-тройку пирожных или ведёрко с мороженым. Одна из них как-то призналась мне, что полнота придаёт ей устойчивость, как в прямом, так и в психологическом смысле этого слова. И в партнёры такие женщины выбирают не латентных гомосексуалистов – а кто бы ещё мог придумать и в течение стольких лет поддерживать моду на девушек с мальчишескими фигурами – а таких же, как они, устойчивых мужичков, для которых – часто бессознательный – критерий женской красоты - роскошная телесность потенциальной или реальной матери его детей.

Третий случай – пищевая зависимость с отягощениями. Пищевая потребность у многих частично перекрывает потребность в безопасности наращиванием жирового защитного панциря, компенсирует недостаток любви, но при этом вступает в конфликт с потребностью в самоуважении и в признании социумом. Психологический конфликт возникает, когда:

1. Один из значимых взрослых транслирует в семейное поле: «Полнота = уродство»

2. В пубертате ребёнок становится уязвимым для подростковой субкультуры и подвергается гонениям и насмешкам в среде ровесников

3. В период развития вторичных половых признаков подросток со сформировавшейся пищевой зависимостью усваивает связку «стройность = сексуальная привлекательность»

Формируется конфликт разнонаправленных (в нашем случае), но почти равноценных потребностей – в безопасности, любви, принятии социумом. Разрастаясь, этот конфликт наносит ущерб самоуважению и самооценке, делая её ущербной, патологически зависимой от мнения других.

Пищевая зависимость отступает в периоды влюблённости с позитивной обратной связью, но поскольку любые контакты болезненно неуверенных в себе людей перегружены избыточной тревогой, их отношения быстро деформируются, а деформации «заедаются» привычным, усвоенным с детства, способом.

На этой благодатной почве формируются такие психотические формы пищевого поведения, как анорексия и булимия.

Влечение к пище начинает сопровождаться чувством вины. Эпизоды переедания (пищевые эксцессы), озабоченность по поводу еды и сопровождающий эти вспышки страх физиологически оправданного изменения телесности, приводят к опасным для здоровья попыткам урегулировать конфликт путём вызывания рвоты, голодания, приема препаратов.

Какая терапия может быть показана в этих случаях? Быстрого и лёгкого пути нет. Зависит от формата заболевания, ригидности психики и готовности клиента, обращающегося за помощью, осознать, что избыточная телесность – верхушка айсберга. И только путём совместной с терапевтом кропотливой, тяжёлой и продолжительной работы можно будет, разобрав детские и юношеские «завалы», либо признать свою крупноформатную телесность как комфортную «здесь и сейчас» данность, либо – при счастливом стечении обстоятельств и отсутствии приобретённых соматических заболеваний – расстаться с избыточным весом.

Все виды зависимостей питает мощная сила подсознания, и это придает им такие качества, как непреодолимость влечения, требовательность, ненасытность и импульсивная безусловность выполнения.

Зависимость можно трактовать как страстную увлеченность чем-то (кем-то). Человек, свободный от зависимостей и привязанностей — это человек с вялой энергетикой, «добродетельный, потому что мало хотелось».

Зависимость — это не всегда признак патологической слабости, это и проявление фонтанирующей жизненной силы. Очевидно, это компромиссное образование того и другого, как и многое в психике и — шире — в жизни.

Корректировать пищевую зависимость, переключая и используя энергию подсознания «в мирных целях», можно – трудоголизм, Большая Любовь, религиозное чувство, творческие процессы… Наверно, список можно продолжить…

Почему работа с пищевой зависимостью длительная? Зачем вскрывать пласты младенчества, детства и пубертата?

Фрейд постулировал в своё время, что человеком движет принцип удовольствия. Его последователи внесли существенную поправку – задачей психики является приводить в соответствие Принцип удовольствия с принципом безопасности – научиться получать удовольствия безопасным для личности путем. В контексте обсуждаемых проблем необходимо лишить пищевое пристрастие своей эксклюзивности и присвоить статус безопасности другим человеческим радостям – взаимоотношениям со значимыми людьми в первую очередь. Если кому-то достаточно повезло, и в детстве он (она) чувствовал безопасность и подтверждение, его личностный сценарий едва различим, так как он хорошо приспосабливается к реалистичным возможностям в жизни и стремится воспроизводить эмоционально позитивные ситуации. Если же у кого-то прошлое было пугающим, и к нему относились халатно или жестоко, потребность воссоздания обстоятельств детства, чтобы попытаться психологически справиться с ними, может быть не только очевидной, но и трагичной.

Поэтому необходим анализ детско-родительских отношений, сценарий которых – особенно в случае их патологичности – вновь и вновь воспроизводится клиентом в его взрослой жизни.

Всё начинается с взаимоотношений «клиент – терапевт», в которых, при нарушениях чувства базовой безопасности у клиента, проходят год – два на простройку безопасного и доверительного контакта - терапевт осуществляет "холдинг" по типу материнской заботы и поддержки, чутко реагирует на нужды клиента, понимает его желания и страхи. В отношениях холдинга достраивается и модифицируется ощущение собственного Я клиента, восстанавливается ощущение базовой безопасности, укрепляется самооценка.

При этом взрослая часть клиента оплачивает работу терапевта…Т.к. понимает, что терапия даёт надежду продвинуться в разрешении базовых конфликтов и меняет качество его жизни.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.webpsycholog.com/