Проблема эгоизма и альтруизма в современной русской неоконсервативной философии

Проблема эгоизма и альтруизма в современной русской неоконсервативной философии

Проблема эгоизма и альтруизма в современной русской неоконсервативной философии

Реферат по спецкурсу «Психология альтруизма»

Московский Государственный Университет им. М.В. Ломоносова

факультет психологии

кафедра психологии личности

Москва, 2002г.

Постановка проблемы

Мы будем говорить о проблеме альтруизма в современной консервативной философии, точнее… об её отсутствии. За исходный пункт нашего размышления мы возьмем систему одного из современных русских философов консервативного направления Константина Крылова (известного также как видный националистический публицист). В достаточно многосторонней социально-философской системе, предлагаемой Крыловым в работе «Поведение» проблема альтруизма систематически обходится, при том, что её рассмотрение требуется логикой самой системы. Место альтруизма оказывается пустым. Мы попытаемся показать это и оценить причины, по которым важнейший пробел в системе оказывается незаполненным.

Таким образом станут понятны не только сложности внутри определенной философской системы (что, в конечном счете, является делом автора и его последователей), но и значительно более существенные для современных общественных проблем пробелы в рамках одного из политических и социально-философских мировоззрений, претендующих на влияние на общественное сознание. Консервативная, точнее — неоконсервативная, мысль в последние годы все более уверенно завоевывает позиции в обществе, оттесняя либеральные и социалистические  доктрины, пронизанные гуманизмом. Консерватизм более-менее радикально отрицает гуманизм и в теории и на практике и, соответственно, влияние соответствующего подхода (или, если будет позволено так выразиться - «дискурса») на рассмотрение широкого круга проблем, связанных с альтруизмом, гуманизмом и т.д. окажется весьма весомым. Более того — консерватизм делает тематику «альтруизма» и, тем более, «гуманизма» не модной (думается не надо преуменьшать значение в интеллектуальном процессе фактора «моды»), что также не может не повлиять на ракурс рассмотрения этой темы в ближайшие годы, которые, можно об этом говорить с большей или меньшей уверенностью, пройдут под знаком отрицания гуманистических ценностей и высмеивания альтруизма. С таким подходом можно соглашаться, против него можно решительно протестовать, но необходимо понимать ту логику, в рамках которой совершается отрицание гуманистических ценностей и альтруизма современными консервативными философами.

Выбор объекта нашего исследования не случаен. Крылов может быть охарактеризован как молодой и входящий в моду философ, чьи работы распространяются не только в печати, но и через интернет (он - владелец одного из популярнейших философских интернет-серверов). При этом Крылов — философ с несомненно сильной академической подготовкой, и, одновременно, ярким даром публициста, который позволяет ему облекать логические конструкции в понятную и доведенную до предельной обнаженности выводов форму. В этом смысле его взгляды с одной стороны очень типичны для характеризуемого направления (опирающегося на философские и идеологические доктрины как русских консерваторов подобных Константину Леонтьеву, так и заподноевропейских «консервативных революционеров» как Эрнст Юнгер или традиционалистов вроде Рене Генона), с другой стороны, они нетипичны ввиду своей яркости и предельной логической заостренности суждений (что позволяет автору претендовать на своеобразное интелллектуальное лидерство в соответствующих кругах). Другими словами, мы можем проследить отношение современной русской неоконсервативной философии к проблеме альтруизма (точнее — отказ относиться к этой проблеме) в наиболее чистой форме. Основным материалом для нашего анализа послужит работа Крылова «Поведение» (М., 1997 - есть и более популярное издание основных положений этой работы М.Ю. Алексеев, К.А. Крылов. Особенности национального поведения. М., 2001), а в качестве дополнений — отдельные публикации автора в сети Интернет.

«Своё» - логика априорного эгоизма

Одним из исходных понятий для крыловской теории поведения (а любое социальное действие понимается им как скоординированное поведение людей) является понятие своего, противопоставляемого понятию чужого. Фактически все мироздание и, в особенности, космос человека, делится на свое и чужое, между которыми проходит практически непреодолимая граница. Все значимые социальные действия человека совершаются со «своим» или по отношению к «своему». Более того, Крылов в рамках своей системы выделяет базовые эмоции, — побуждения к действию в отношении «своего» и по отношению к «своему». Интересен как состав этих эмоций, так и их конкретные характеристики.

Существует три основные формы действий, которые возможно совершить по отношению к "своему". Их можно выразить словами сохранить, отнять и вернуть. Каждому из этих действий соответствует импульс, побуждающий его совершить, то есть некая эмоция. Кроме того, одной из возможных форм поведения является отказ совершать какие-либо действия, подпадающие под эти три категории, и этому отказу тоже соответствует определенный эмоциональный импульс.  При этом, что исключительно важно, Крылов настаивает на том, что все базовые эмоции являются отрицательными: испытывать их неприятно. Они являются импульсами к совершению действия, причем совершение мотивированных ими действий (и получение результата) их прекращает. Если бы они были приятными переживаниями, человек не стремился бы избавиться от них, и задерживал бы действие, вместо того, чтобы его совершать.

Первой «базовой эмоцией» по Крылову является страх, интерпретируемый автором как стремление сохранить своё. Сохранение - это поведение, направленное на то, чтобы своё осталось своим, то есть не было бы повреждено, уничтожено, или присвоено другими. Страх - это всегда страх перед потерей (жизни, имущества, свободы, чего угодно). Автор утверждает, что страх всегда направлен на некоторое возможное будущее, на то, что может произойти: невозможно бояться того, что уже произошло или происходит сейчас. Будущее является универсальным объектом страха. В социальной жизни страх всегда связан с возможными действиями - своими или чужими. Боятся не кого-то, а чего-то. В частности, можно бояться собственных будущих действий (например, рискованного прыжка через пропасть, или предстоящей тяжелой работы — так называемая "лень" является своеобразной разновидностью страха, обычно с примесью других базовых эмоций (чаще всего скуки или ненависти).

Страх является простейшей базовой эмоцией. Для того, чтобы испытать страх, достаточно просто понимать разницу между ситуацией обладания своим и ситуацией лишения этого. При этом совершенно не предполагается какое-либо представление о "не-своём", "чужом". Для страха безразлично, будет ли "своё" просто уничтожено, или присвоено другим: главное здесь - это чувство возможного лишения.

Следующей выделяемой автором базовой эмоцией является зависть, понимаемая как стремление превратить чужое в своё.  Присвоение - это поведение, направленное на то, чтобы нечто чужое (или ничьё) стало своим. Группа эмоциональных импульсов, побуждающих к подобному поведению, часто называется просто "желанием". Автор использует термин зависть, понимая его в самом широком смысле слова - как всякое желание обладать чем-то, сделать его своим (собственностью, правом, положением, чем угодно). Зависть всегда направлена на нечто, существующее сейчас, то есть на настоящее. Разумеется, возможно испытать зависть к чему-то, имевшему место в прошлом или возможному в будущем, но для этого требуется вообразить это существующим сейчас - или вообразить себя существующим тогда. Настоящее является универсальным объектом зависти.

Зависть связана не с действиями, а с отношениями. Зависть - это всегда зависть к чему-то, причем не к действиям, а именно к отношениям (как правило, к отношениям обладания или участия).  Зависть, по Крылову, является более сложной эмоцией, нежели страх, поскольку предполагает не только различение ситуаций обладания и лишения, но и представления о том, что обладать чем-то могут и другие (или никто), то есть представления о "чужом" (или "ничьём").

Третьей «базовой эмоцией» Крылов считает ненависть, интерпретируемую им как желание вернуть утраченное «своё».  Желание вернуть своё принципиально отличается от желания присвоить чужое. Оно возникает в ситуации, когда своё продолжает признаваться субъектом именно своим, а тот факт, что им обладает кто-то другой, воспринимается как помеха. С этой точки зрения объект ненависти не обладает тем, что субъект считает своим, а просто мешает субъекту обладать тем, что ему принадлежит. Поэтому единственным способом вернуть себе возможность обладания своим является не "обратное присвоение" (своё не признается чужим), а уничтожение помехи, препятствующей должному отношению к своему (например, ненавидимого человека). Ненависть предполагает, что "правильное положение вещей" восстановится само, как только будет убрана помеха.

Ненависть всегда направлена на прошлое. Невозможно ненавидеть кого-то или что-то за то, чего ещё не произошло. С этой точки зрения прошлое в целом является универсальным объектом ненависти.  Ненависть является личным чувством: ненавидят не что-то, а кого-то. Ненависть - это ненависть к участникам отношений. Ненависть, согласно Крылову, является наиболее сложной из всех базовых эмоций, поскольку предполагает понимание разницы между отношениями и их реализацией, а также зависимость отношений от действий их участников.

Четвертая выделяемая исследуемым автором «базовая эмоция» — это отчаяние или скука, безразличие к «своему». Отказ от усилий по удержанию, присвоению или возвращению своего также мотивирован эмоциональным импульсом. Следует отличать безразличие от невнимания. Невнимание к чему-то может быть случайным. Безразличие - это сознательный отказ уделять внимание данному объекту. В таких случаях человек обычно говорит, что "это его не интересует". В той ситуации, когда он по какой-то причине все же вынужден направлять внимание на то, что не вызывает у него страха, зависти или ненависти, он чувствует "отсутствие интереса", то есть "скуку", "желание отвлечься".  Крайним случаем "желания отвлечься" является отчаяние. Это ситуация, когда необходимость направлять внимание на что бы то ни было настолько неприятна, что единственным выходом начинает казаться прекращение деятельности сознания, то есть его разрушение, смерть, или трансформация самой его структуры. В этом смысле отчаяние не обязательно парализует всякую деятельность человека: в некоторых случаях оно является импульсом к совершению действий, которые не способны мотивировать ни одна из перечисленных выше базовых эмоций.

В представлении автора базовые эмоции оказывают формирующее влияние на поведение в целом (они ведь служат побуждением к действию), и, в особенности, на этическое поведение, интерпретируемое Крыловым, как форма поведения, направленная на избежание негативных базовых эмоций. Человек поступает этично для того, чтобы избавиться от той или иной негативной эмоции и системы этики (о них пойдет речь далее) — это, по сути, системы избежания негативных эмоций (не более того!).

Что характерно в крыловском подходе? Первое — это ограничение действия субъекта «своим», замкнутость в своем универсе из которого нет и не может быть никакого выхода — все действия распределяются по тому или иному отношению к «своему», другими словами — перед нами система, в которой эгоизм и эгоистическое поведение являются априорными,  и исключают альтруистическое поведение в какой-либо форме. Это подтверждается тем фактом, что желание «отдать своё» являющееся исходным для альтруистического поведения, исключается автором не только из базовых эмоций, но и вообще из рассмотрения (тем более что такое желание никак не может быть «негативной» эмоцией, однако трудно не признать за ним побудительную силу к действию).

Для консервативного мировоззрения (вполне адекватно представляемого Крыловым) направленность действия на «своё» является исходным пунктом, а потому альтруистическое поведение кажется чем-то немыслимым и нерациональным, не укладывающимся в концептуальные рамки, а сам альтруизм объясняется исключительно в качестве сложной формы эгоизма. Достаточно вспомнить концепцию Константина Леонтьева, интерпретировавшего Христианство и христианскую аскетическую практику в сугубо эгоистическом ключе (в качестве заботы подвижника о спасении своей души), и исключавшего какую-либо «заботу о ближнем» как основу христианского поведения, чтобы понять, что речь идет не о случайном моменте во взглядах современного автора, а в некоей общей тенденции для определенного типа мировоззрения. Особенно ярко эта тенденция проявляется у Крылова в предложенной им типологии «этических систем» (снискавшей определенную популярность в качестве основы для классификации типов цивилизаций).

«Этические системы» — от равновесия к «насилию»

Как же понимает рассматриваемый нами автор этику? Для него это — прежде всего, системе этических суждений, служащих основанием для выбора человеком той или иной линии поведения. 

Согласно Крылову этическое суждение имеет своим предметом не отношения человека с другими людьми, а действия человека по отношению к другим людям. Причем речь идет исключительно о действиях "второго порядка", направленных на установление или прекращение тех или иных отношений. Нет ничего "этичного" или "неэтичного" ("хорошего" или "плохого") в том, что человек находится в тех или иных отношениях с другими людьми, каковы бы они ни были. Но действия, направленные на изменение ситуации, могут быть этически оценены. Так, нет ничего плохого (или хорошего) в том, чтобы владеть чем-то (скажем, какой-то вещью); этическое суждение касается только одного: способа ее получения (была ли она куплена или украдена).

Этическое суждение о единичном поступке субъекта невозможно. Например, несправедливый поступок субъекта мог быть вызван несправедливостью, допущенной по отношению к нему. В таких случаях этическое осуждение субъекта считается недопустимым. Таким образом, этическое суждение предполагает оценку не одного, а по крайней мере двух разных действий, а именно - действий субъекта, направленных на других людей, и действий других людей, направленных на данного субъекта. Единичное действие не подлежит этической оценке. Это значит, что, рассматривая любое единичное действие, пусть даже самое предосудительное (например, кража или убийство), невозможно сказать, этично оно или нет. По мнению автора — не существует действий, этичных или неэтичных "по своей природе". Все понятия, касающиеся этической оценки тех или иных действий, заранее предполагают обстоятельства, при которых они совершаются. Например, заповедь "Не убий" значит буквально "Не совершай убийства", что не эквивалентно требованию не умерщвлять других людей ни при каких обстоятельствах (например, на войне).

По мнению автора субъектами любого общественного отношения является индивид и какие-то другие люди, с которыми он находится в тех или иных отношениях (включая и самого себя). Поскольку этические суждения претендуют на всеобщность (они должны быть истинны для всех людей и любых отношений между ними), допустимо рассматривать все возможные отношения в совокупности, и говорить об отношениях между индивидом и обществом.

Автор использует для своего описания всеобщих этических суждений (этических систем) несложную систему логических обозначений. Индивид (то есть субъект этического суждения) обозначается символом I, а общество - O.  Этическое суждение есть сравнение двух совокупностей действий по установлению или прекращению отношений. Индивид пытается устанавливать какие-то отношения с обществом; но и общество пытается устанавливать какие-то отношения с индивидом.

Совокупность действий по установлению или прекращению отношений между индивидом и обществом обозначается как функция двух переменных f(I, O), а аналогичные действия общества по отношению к индивиду через f(O, I). В таком случае все этические суждения будут утверждениями относительно отношений f(I, O) и f(O, I).

По мнению автора существует только четыре типа отношений индивида и общества, которые можно назвать подлинно этическими, эти отношения описываются формулами: