Психологическая установка

Но если допустить, что, помимо обычных явлений сознания, имеется и нечто другое, что, не являясь содержанием сознания, все, же определяет его в значительной степени, то тогда возможно судить о явлениях или фактах, подобных Einsicht, с новой точки зрения, а именно: открывается возможность обосновать наличие этого «другого» и, что особенно важно, вскрыть в нем определенное реальное содержание.

Если признать, что живое существо обладает способностью реагировать в соответствующих условиях активацией установки, если считать, что именно в ней - в этой установке - находим новую сферу своеобразного отражения действительности то, тогда станет понятным, что именно в этом направлении следует искать ключ к пониманию действительного отношения живого существа к условиям среды, в которой ему приходится строить свою жизнь[35].

2.2 Психологическая установка, как один составляющих аспектов (системообразующий фактор) бессознательного в понимании общей концепции Дмитрия Николаевича Узнадзе в работах его учеников

Широкую известность получила выдвинутая и разработанная Дмитрием Николаевичем Узнадзе, его учениками и сотрудниками концепция психологии установки.

Как справедливо отметил Д.Н. Узнадзе - установка есть неосознанное состояние, предваряющее и определяющее развертывание любых форм психической деятельности. Установка выступает как состояние мобилизованности, готовности к действию, состояние, обусловленное наличием у субъекта потребности и соответствующей ситуации ее удовлетворения.

Установка, следовательно, есть механизм регуляции деятельности, и регулирующая функция установки проявляется в форме направленности на решение определенной задачи. Так же как и для других советских психологов, для школы Дмитрия Николаевича Узнадзе отправным становится понятие о деятельности, на базе которой строится все здание «наших психических содержаний - наше познание, наши чувства, наша воля».

Теория установки Узнадзе зародилась и развивалась как теория, пытающаяся объяснить явления восприятия (отражения действительности) и поведения живого существа, но далее все очевиднее становилось, что рассматриваемые ею факты и закономерности по своей природе общепсихологические. Поэтому теория установки стала претендовать на роль общепсихологической концепции.

Ученики Дмитрия Николаевича Узнадзе Т.Т. Иосебадзе, Т.Ш. Иосебадзе характеризуют установку как «конкретное состояние целостного субъекта, его модус, определенную психофизиологическую организацию, его модификацию в той или иной конкретной ситуации, готовность к совершению определенной деятельности, направленность на удовлетворение актуальной потребности. Являясь отражением субъективного (внутреннего) и объективного (внешнего), а также, будучи целостным состоянием субъекта, установка предстает в качестве опосредствованного звена, «принципа связи». Установка является связующим звеном субъекта, как между отдельными его состояниями, функциями, элементами (в интрасубъектной сфере), так и между этими последними (или же целостным субъектом) и транссубъектной реальностью. Установка содержит не только «каузальный» (побуждение к деятельности, потребность), но и «целеподобный» момент в виде общей проспективной неразвернутой модели будущей деятельности, своеобразно отражающей ее конечный результат. Следовательно, установка есть модификация целостного индивида. Соответственно, установка определяется субъективным (внутренним – актуальная потребность, прошлый опыт, в его широком понимании, особенности данного индивида) фактором. Равным образом установка определяется и объективным (внешним – конкретная ситуация) фактором. Поэтому установка отражает не только настоящее и прошлое, но и будущее»[5].

С позиции Т.Т. Иосебадзе, Т.Ш. Иосебадзе установка рассматривается как системообразующий фактор. «Особенность человека, как сложной живой системы, вынуждает его быть в постоянной специфической двусторонней связи с внешней средой. При этом функционирование этой системы зависит как от внешней среды, так и от внутренних детерминант, отличных особенностей и изменений в них. Благодаря таким признакам как «двухсторонняя детерминация», «принцип связи», «динамичность» и в то же время, «определенная устойчивость», «целостность» и иным аналогичным признакам, установка в данном понимании больше соответствует роли системообразующего фактора. Вместе с тем, такие понятия, как «цель», «задача», «мотив» и тому подобные понятия, претендующие на эту роль, не могут исполнять роль системообразующего фактора. Понятие «установка» следует рассматривать не как вообще отношение, позицию к какому-либо предмету, явлению, человеку, а как диспозицию – готовность к определенному поведению в конкретной ситуации. Это понятие выражает конкретную связь между внутренним миром и внешним. Поэтому мы можем иметь один, например, отрицательный аттитюд (установку) к какому-нибудь человеку, но множество (возможно даже исключающих друг друга) установок по отношению к этому индивиду для различных конкретных ситуаций (вспомним известный парадокс Ла Пьера, когда хозяин одной гостиницы, имея отрицательный аттитюд к китайцам, принимал их в своей гостинице). Таким образом, наличия какого-либо аттитюда недостаточно для того, чтобы имело место соответствующее ему поведение в данной конкретной ситуации, тогда как в подобном случае соответствующая установка непременно гарантирует свою реализацию (если только ситуация в ее психологическом смысле не изменена)»[6].

Поэтапный анализ работ учеников Дмитрия Николаевича Узнадзе показывает, что со временем в работах учеников Дмитрия Николаевича Узнадзе отчасти трансформировалось и понятие бессознательного. Из буквального смысла статей Ф.В.Бассина, А.С.Прангишвили, А.Е. Шерозия следует: «бессознательное – это понятие, во всяком случае, гораздо более широкое, чем «психологическая установка». Неоспоримо, однако, что в ряду форм конкретного выражения неосознаваемой психической деятельности психологическим установкам отводится очень важное место» [7].

Эта указанная выше мысль более конкретно выражена в работе А.Е. Шерозия; А.Е. Шерозия следующим образом выражает свою позицию: «Интерпретируя теорию неосознаваемой психической установки, мы опираемся на трехчленную схему анализа человеческой психики «установка – сознание – бессознательное психическое», исключая двучленную схему «установка – сознание».[[8]

Таким образом, А.Е. Шерозия не отождествляет установку и бессознательное психическое, считая их отдельными, но взаимосвязанными реалиями. При этом установка, по А.Е. Шерозия, выполняет функцию связи между следующими составляющими:

1) психическим и транспсихическим,

2) отдельными сознательными психическими актами,

3) сознательными и бессознательными психическими процессами.

Вместе с тем, при таком толковании, да и при других интерпретациях, объявление установки в качестве психической реальности, как нам кажется, является, по меньшей мере, непоследовательным шагом. А.Е. Шерозия утверждает, что связь между сознательными психическими процессами и бессознательными психическими процессами опосредуется установкой, которая им объявляется психической реальностью.

 Беспристрастный анализ психологической литературы, в которой отражены работы учеников Дмитрия Николаевича Узнадзе позволяет придти к выводу о том, что крупная дискуссия развернулась вокруг вопроса, мыслить ли установку как психическое явление (состояние).

В частности, работах А.Е. Шерозия, А.С. Прангишвили, В.Г. Норакидзе, Ш.А. Надирашвили, В.П. Зинченко, А.Г. Асмолова, несмотря на разное понимание природы установки и ее отношения к сознанию, личности или деятельности, по интересующему нас вопросу выдвигается в сущности одна и та же мысль: установка – явление психологического порядка.

Вот какое итоговое определение дается в статье А.С. Прангишвили: «Установка (направленность субъекта, не принимающая форм, характерных для содержания сознания) относится к сфере психического, ибо она как «промежуточная переменная», с одной стороны, является отражением объективной ситуации поведения, а с другой стороны, определяет направленность процессов сознания и деятельности»[9].

Верно ли в методологическом плане положение: «Установка относится к сфере психического». Подобные вопросы тем более правомерны, что сам Дмитрий Николаевич Узнадзе в разное время своей научной деятельности по-разному истолковывал вопрос об онтологическом статусе установки в связи с вопросом ее «вещественной» природы. Такие же вопросы возникнут и при чтении статьи Ш.А. Надирашвили. Интересным новшеством в теории установки является концепция “социальной установки” Ш.А. Надирашвили, которую мы рассмотрим отдельно. Ш.А. Надирашвили пишет: «В общепсихологической теории Дмитрия Николаевича Узнадзе установка считается бессознательным психическим явлением и делается попытка ее обоснования»[10].

Совершенно другое понимание выдвигает Ш.Н. Чхартишвили в статье, посвященной вопросу об онтологической природе бессознательного[12].

Автор защищает позицию, согласно которой сущность установки не сводится ни к психическому проявлению и ни к физиологической реальности. При характеристике понятия установки с позиции Дмитрия Николаевича Узнадзе он «имеет в виду первичную установку, реально не расчлененную целостность, из которой наука путем абстракции выделяет физиологические процессы и психические процессы». В подтверждение указанного положения Ш.Н. Чхартишвили приводит несколько цитат из разных работ сделанных Д.Н. Узнадзе. «Человек, как целое, является не суммой психики и тела, психического и физиологического или их соединением, так сказать, психофизическим существом, а независимой своеобразной реальностью, которая имеет свою специфическую особенность и свою специфическую закономерность. И вот, когда действительность воздействует на субъект, он, будучи некой целостностью, отвечает ей как эта специфическая, эта своеобразная реальность, которая предшествует частному психическому и физическому и к ним не сводится». «В процессе взаимоотношения с действительностью, определенные изменения возникают, в первую очередь, в субъекте. как в целом, а не в его психике или в акте поведения вообще». «Это целостное изменение, его природа и течение настолько специфичны, что для его изучения непригодны обычные понятия и закономерности ни психического, ни физиологического». Эти выдержки совершенно ясно иллюстрируют основную мысль Дмитрия Николаевича Узнадзе. Дмитрий Николаевич Узнадзе, несомненно, подчёркивает в своих многочисленных работах о принципиальной несводимости сущности установки ни к физиологической, ни к психической сфере[11].

Как утверждает Н.И. Сарджвеладзе, «парадигму мышления Дмитрия Николаевича Узнадзе следует определить как парадигму диалектического единства внутреннего и внешнего, субъективного и объективного, психического и физиологического.

По мнению Сарджвеладзе Н.И., отнесение установки к сфере психического явления влечет за собой методологические трудности. Следовательно, получается, что постулат непосредственности традиционной психологии далеко не преодолевается. Ведь не может же опосредовать связь физического с психологическим то, что само по себе «относится к сфере психического». А иначе как мыслить опосредующую функцию установки между отдельными психическими процессами и состояниями, если она сама является психическим состоянием»[13].

В свою очередь М.А. Сакварелидзе определяет установку как «досознательное». «Установка – это предварительное досознательное отражение объекта в состоянии субъекта как единого целого, осуществленное на основе взаимоотношения живого существа – носителя всех своих психических и биологических возможностей, всего уже закрепленного у него опыта, и тех объективных условий, в которых он нуждается для реализации имеющихся у него в данный момент потребности. Установка является целостным субъектным состоянием, в котором весь субъект в целом, все его психические и физические силы и возможности настроены и мобилизованы соответственно тем конкретным объективным условиям, которые и определяют возникновение и становление этого состояния. Адекватность психической активности в отношении объекта, ее направленный и целесообразный характер обеспечиваются именно тем, что она строится на базе, отражающей этот объект установки. В каждом конкретном случае адекватного своего проявления активность человека является активностью субъекта, настроенного сообразно отраженным в его установке объективным закономерностям. Положение о принципиальной неосознаваемости установки с необходимостью следует из специфики самого этого понятия, никак не сводимого к одной лишь возможности существования ее у субъекта в неосознанной форме. Установка является не субъективным состоянием наподобие, скажем, эмоционального состояния, а состоянием субъекта или, как указывает Д.Н. Узнадзе, «не субъективным», а «субъектным» состоянием, и именно как таковая не может осознаваться.

И если считать правильными положения Дмитрия Николаевича Узнадзе о том, что «в активные отношения с действительностью вступает сам субъект, но не отдельные акты его психической деятельности», то должно быть принято нижеследующее положение. В частности: должно быть принято положение о том, что результат этих взаимоотношений, эффект воздействия действительности на субъекта, имеющего такое содержание и объем всего своего опыта, характеризующегося такими своими особенностями и, что главное, соответствующими ему потребностями, может наличествовать лишь в виде целостного состояния субъекта, которое само по себе не может стать содержанием сознания. Оно определяет последнее, но само, как таковое, ни в какой стадии не может быть им»[15].

Сакварелидзе М.А. отмечает:

- «У сознания должен быть закон, который заставляет его идти по определенному пути. И самый активный процесс сознания требует досознательного отражения. Именно направленный характер самого процесса сознания с необходимостью вынуждает допустить предварительную досознательную данность того, чем по существу и направляется сам этот процесс. Есть формы психической активности, которые могут протекать и носить направленный характер без участия сознания, и есть формы психической активности, которые требуют активного участия сознания. Однако нет таких форм психической активности, которые могут осуществляться помимо участия бессознательного, а именно: помимо предварительного, досознательного отражения объекта». [16]       Но если в установке как в целостно-субъектном состоянии отражен и определяющий это состояние объект, то это значит, что она, как это подчеркивал Дмитрий Николаевич Узнадзе, является не только формальным, но и содержательным понятием. Это и дает ей возможность определять не только соответствующую объективным условиям направленность поведения, но и соответствующие им содержания сознания. Дмитрий Николаевич Узнадзе приходит к следующему выводу:- «В каждый данный момент в психику действующего объекта проникает из окружающей среды и переживается им с достаточной яркостью лишь то, что имеет место в русле его актуальной установки».[17]

Иначе говоря, содержанием сознания может стать лишь отраженный уже в установке объект. Именно в этом смысле она и определяет конкретную активность сознания. И если мы и говорим относительно осознания в случаях установки, то имеем в виду не осознание самой установки как целостного субъектного состояния, созвучного данным конкретным условиям, как психологического механизма активности психики, а переживание в сознании отраженного в установке объекта.

Стать непосредственной данностью сознания может не сама установка как таковая, а отраженные в ней объективные отношения. 

Проблемы бессознательного и установок неоднократно освящались на международном симпозиуме. Симпозиум был проведен в Тбилиси, при этом Сакварелидзе М.А. высказался следующим образом:

- «В каждодневной жизни, а также в относительно простых новых ситуациях актуальная установка субъекта оказывается в силах направить психическую активность субъекта в должную в этих объективных условиях сторону. Установка позволяет обеспечить возникновение соответствующих этим условиям содержаний.

Именно отраженный в установке объект и становится предметом мышления субъекта, содержанием его активного сознания.

Однако под воздействием этого уже отраженного в сознании объекта, под воздействием определенного установкой содержания сознания, оттачивается, дифференцируется или же перестраивается и модифицируется и сама установка. И каждый новый шаг мышления, определенный отраженным в установке объектом, способствует поступательному процессу отражения объекта.

Следовательно, факторами установки, обеспечивающей адекватное течение этого поступательного процесса отражения, в случаях мышления остаются опять-таки определенные объективные условия и определенная потребность субъекта.

Однако объективным фактором установки в этом случае служит уже отраженное в сознании содержание установки, субъективным же фактором становится вполне осознанная познавательная потребность субъекта. Но ни сама отраженная в сознании ситуация и ни сама познавательная потребность не могут и не переживаются субъектом в качестве факторов установки, факторов возникновения механизма, который должен привести его к успешному разрешению задачи»[18].

Дмитрий Николаевич Узнадзе отмечает: - «Вся сознательная активность субъекта направлена не на выработку в себе соответствующей установки, а на разрешение возникшей перед ним задачи. Точно так же и в случаях волевого поведения – волевое усилие субъекта сознательно направлено не на актуализацию в себе той или иной установки, а на выполнение поставленной перед собой цели». Конечно, согласно Узнадзе, в этих случаях установка актуализируется вследствие активности самого субъекта[19].

Применительно к субъекту Дмитрий Николаевич Узнадзе указывает: - «Путем активных познавательных процессов он анализирует ситуацию, в которой должны найти свою реализацию сложившиеся в течение всей его жизни высшие осознанные им познавательные или моральные потребности, которым он должен подчинить имеющиеся у него в данных конкретных условиях актуальные потребности. Следовательно, необходимые для возникновения установки условия в случаях волевого поведения создаются в результате активности самого субъекта».

Однако Узнадзе тут же, на той же странице, подчеркивает, что указанная активность вовсе не заключается в том, что субъект сам непосредственно вызывает в себе установку – "этого он и не может и не старается делать"[21].

Таким образом, и в случаях мышления, и в случаях волевого поведения, т.е. на высшем уровне психической активности субъекта, факторами установки, обеспечивающей адекватное течение указанных процессов, становятся вполне осознанные психические содержания. Однако из признака осознанности психических содержаний вовсе не следует осознанность возникшей на их основе установки. В дальнейшем развитии теории установки Узнадзе с точки зрения этнопсихологии важно подчеркнуть акцент на том моменте, что носитель установки является целостным субъектом деятельности, рассмотрение установки как системообразующего фактора, внимание к тому моменту, что мы можем иметь ряд взаимоисключающих аттитюдов, но при этом действовать под влиянием приобретенной нами установки.

Плодотворным на наш взгляд является и мнение о том, что бессознательное не сводится только к установке (как полагал сам Узнадзе) и что связь между сознательным и бессознательным опосредуется установкой (хотя эти идеи нуждаются в дальнейшей разработке, устраняющей их определенную внутреннюю противоречивость).

Интересна и трактовка установки как досознательного явления, которое предопределяет наше сознание, направляет его, что сам активный процесс сознания требует досознательного (бессознательного) отражения объекта, или точнее, адаптированной реальности, а также, что стать непосредственной данностью сознания может не сама установка как таковая, а отраженные в ней объективные отношения. Не менее важно акцентирование того факта, что установка является не только формальным, но и содержательным понятием, которое определяет не только направленность работы нашего сознания, но и его содержание. В этнопсихологии это можно соотнести с тем комплексом, который получается в результате трансферта этнических констант на реальный объект.

Анализируя теорию установки, предложенную Д.Н. Узнадзе, А.Г. Асмолов выделяет в первичной установке два плана анализа - онтологический и методологический [4].

Методологическая сторона анализа включает рассмотрение тех свойств, которыми наделяется установка, чтобы выступить в качестве опосредующего звена, необходимого для разрешения задачи преодоления постулата непосредственности.

Онтологический аспект содержит те реальные признаки, которыми и обладает явление, названное первичной установкой. Методологический план анализа представляет интерес для истории психологии, а я в данной части своей работы попробую проанализировать онтологический статус первичной установки.

Явление, описываемое понятием «установка», привлекало внимание исследователей не один раз. Например, Курт Левин исследовал «побуждающий характер» предметов, Бжалава говорил об «акцепторе действия» и «образе потребного будущего», социальные психологи Г. Оллпот, Остром, Рокич одно время определяли предмет своей науки как изучение социальных установок, и это было бы только начало перечисления. Однако, по замечанию Узнадзе, это явление не было понято и использовано в науке в должной мере, несмотря на то, что оно имеет первостепенное значение для понимания поведения.

Вопрос о том, какое реальное психологическое явление стоит за понятием «первичная установка», нуждается в специальном анализе, так как конкретно-психологическое содержание первичной установки скрыто абстрактным содержанием этого понятия.

Что же такое первичная установка: универсальный абстрактный принцип, неведомая подпсихическая сфера или же конкретно-психологическое явление, играющее вполне определенную роль в деятельности субъекта?

Последуем за Дмитрием Николаевичем Узнадзе и попытаемся разобраться, как возникает установка, какую роль она играет в психической деятельности. При этом постоянно будем иметь в виду не абстрактное содержание установки, как неведомой подпсихической сферы, посредующей психические и физические явления, а тот конкретный феномен готовности, вызываемой потребностью, нашедшей свой предмет.

3. Связь потребности и установки

Потребность определяется Дмитрием Николаевичем Узнадзе как психофизическое состояние организма, выражающее нужду в чем-либо, лежащем вне организма. Если бы у организма не возникало потребностей, то он бы оставался недвижим. Потребность дает импульсы к активности, вносит в установку тенденцию перехода к активности, обусловливая этим одну из основных особенностей первичной установки - динамичность.

Узнадзе, описывая вклад потребности в возникновение установки, отмечает: - «Среда сама по себе не дает субъекту никакого стимула действия, если он совершенно лишен потребности, удовлетворение которой стало бы возможно в условиях этой среды. Среда превращается в ситуацию того или иного нашего действия лишь сообразно тому, какой мы обладаем потребностью, устанавливая с ней взаимоотношения». До тех пор, пока в среде не найдены средства удовлетворения потребности, потребность «неиндивидуализированна», не наполнена, и у субъекта нет установки. А это значит, что первично субъект никогда не подступает к действительности с уже готовой, сложившейся установкой. «Установка возникает у него в самом процессе воздействия этой действительности и дает возможность переживать и осуществлять поведение соответственно ей».

Установку создает не только потребность и не только объективная ситуация, но соединение их, то есть встреча актуальной потребности и объективной ситуации. В теории деятельности сам акт, при котором происходит встреча потребности с её предметом, рассматривается как один из самых важных моментов в становлении поведения. Встреча потребности с предметом есть акт чрезвычайный, акт при котором происходит опредмечивание потребности – «наполнения» её содержанием, которое черпается из окружающего мира. Это и переводит потребность на психологический уровень.

4. Установка и поведение

Зачастую нас интересует вполне закономерный вопрос о том, до какой степени и при каких условиях установки души побуждают наши действия, определяют ли установки поведение[34].

Представляется вполне очевидным, что вначале социальные психологи были поражены кажущимся недостатком связи между установками и поступками[36].

Проблема того, определяют ли установки поведение, вызывает к жизни основополагающий вопрос о природе человека: Какая существует связь между тем, что у нас на душе, и тем, что мы творим в действительности? Философы, теологи и просветители в течение длительного времени рассуждали о связи между мыслью и действием, характером и поведением, личным миром и общественными делами.

В основе большинства учений, советов и методик по детскому воспитанию лежит предпосылка, гласящая, что личные убеждения и чувства определяют наше общественное поведение. Поэтому, если мы хотим переделать образ действия людей, нам следует изменить их душу и образ мышления[37]

В самом начале пути социальные психологи решили, что по установкам людей можно предсказать их поступки. Но в 1964 году Леон Фестингер, которого некоторые считают самой значительной фигурой в области социальной психологии, пришел к выводу, что данные исследований не подтверждают гипотезу об изменении поведения в связи с появлением новых установок.

Фестингер предположил, что связь установка—поведение действует совершенно противоположным образом. Наше поведение исполняет роль лошади, а установка — телеги.

Как выразился Роберт Эйбелсон, мы «очень хорошо научились и очень хорошо находим причину того, что делаем, но не очень хорошо делаем то, чему находим причины».

Новый удар предполагаемой власти установок был нанесен в 1969 году, когда социальный психолог Алан опубликовал результаты нескольких десятков научных исследований, охвативших широкий спектр установок и поведения самых разных людей, и сделал потрясающий вывод: едва ли по установкам, о которых говорят люди, можно предсказать вариации их поведения.

Студенческие установки на обман почти не имеют связи с тем, как студенты на самом деле обманывают. Установки к церкви выливаются едва ли в большее, чем скромное присутствие на воскресной церковной службе. Приписываемые себе расовые установки едва ли дают ключ к объяснению поведения в реальной ситуации.

Особенно это проявилось вначале 1930-х гг., когда многие американцы относились к азиатам с явным предубеждением.

Чтобы определить, до какого масштаба разрослось это предвзятое отношение, Ричард Ла Пьер обратился с письменным запросом в 251 ресторан и отель: «Не согласитесь ли вы принять в качестве гостей китайцев?» Ответило 128 заведений. 92% из них отвергли предложение и только один ответ был положительным. Но к тому времени Ла Пьер и «очаровательная» пара китайских молодоженов уже в течение шести месяцев колесили по всей стране, где повсюду получали радушный прием, за исключением одного-единственного случая.

Столкнувшись лицом к лицу с конкретными людьми, которые совершенно не соответствовали сложившемуся в обществе стереотипу, владельцы гостиниц отбрасывали в сторону свое предвзятое отношение и проявляли любезность.

Если люди поступают не так, как они говорят, не удивительно, что попытки изменить поведение путем перемены установок часто терпят крах.

Предупреждения об опасности курения меньше всего влияют на реальных курильщиков. Постепенное осознание обществом того факта, что демонстрация насилия по телевидению ведет к притуплению чувств и пробуждению жестокости, побудило многих выступить в открытую оппозицию с требованием сократить показы подобных программ.

И, тем не менее, они продолжают смотреть на телевизионные убийства так же часто, как раньше. Призывы быть внимательными на дорогах в меньшей степени повлияли на сокращение числа несчастных случаев, нежели ограничение скорости, разделение транспортных потоков и наказание за вождение машины в нетрезвом виде.

Когда Уикер и другие описывали слабость установок, некоторые личностные психологи заявляли, что черты личности также не способны прогнозировать поведение людей.

Если нам надо знать, будет ли от человека толк, мы едва ли сможем установить это с помощью тестов на самооценку, тревожность и тенденцию к самозащите. Если ситуация не терпит отлагательства, лучше всего выяснить, как люди реагируют.

Подобным же образом многие психотерапевты стали утверждать, что если говорить о психоанализе как о терапии, то он редко «излечивает» проблемы. Вместо анализа недостатков личности психоаналитики пытаются изменить проблему поведения.

В целом эволюционировавший взгляд на то, что определяет поведение, подчеркивал внешние социальные влияния и игнорировал внутренние, такие, как установки и личность.

Перед глазами возникал образ маленьких бильярдных шаров, полосатых и разноцветных, по которым наносили удары внешние силы.

Короче говоря, первоначальному тезису, что установки определяют поведение, в 1960-х гг. был найден антитезис, что установки на самом деле ничего не определяют.

Тезис. Антитезис. А как насчет синтеза? Удивительное открытие того, что высказывания людей зачастую отличаются от их поступков, заставило социальных психологов спешно выяснять, в чем тут дело. Безусловно, рассуждали мы, между убеждениями и чувствами иногда следует делать различие.

На самом деле то, что мы сейчас собираемся объяснить, кажется ныне настолько очевидным, что мы поражаемся тому, почему большинство социальных психологов не додумались до этого, вплоть до начала 1970-х годов.

При этом мы, однако, напоминаю себе, что истина никогда не кажется очевидной, пока мы не дойдем до нее своим умом.

Согласно с психологической концепцией Дмитрия Николаевича Узнадзе содержание установки зависит от объективного фактора, вызывающего установку.

Следовательно, при исследовании содержания установки каждый раз необходимо найти тот предмет в ситуации разрешения задачи, на который направлена установка, и то, какую роль выполняет этот предмет в детерминации деятельности.

Таким образом, выделяется несколько форм или видов установок по их отношению к «нужному» предмету и по их происхождению. Это «непосредственные» и «опосредованные» установки.

К «непосредственным» установкам относятся установки практического поведения. К классу «опосредованных» установок, сформированных в процессе сознательной психической деятельности, выделяются два вида:

-индивидуальные установки, то есть возникшие в процессе собственной деятельности человека в плане объективации.

-установки, опосредованные чужой объективацией. Это установки, возникшие в прошлом у богато одаренных личностей и перешедшие затем в достояние людей в виде готовых формул, аксиом, не требующих более непосредственного участия процессов объективации.

Анализируя отношения между первичными и фиксированными установками, Ш.Н. Чхартишвили показывает глубокое различие между ними. Это различие, с его точки зрения, столь велико, что для обозначения фактора, обуславливающего различные установочные иллюзии, вообще нужно подыскать другой термин.

Первичная установка - это всегда состояние субъекта, его модус, в котором заранее отражен общий характер его поведения.

Во-вторых, первичная установка - явление динамического порядка.

В-третьих, первичная установка «сама снимает себя» после того, как совершены акты поведения, приведшие к удовлетворению, то есть первичная установка - это переходящее состояние. Ей присуща целостная природа.

И, наконец, первичная установка определяет ход течения явлений сознания, никогда, не вступая в пределы сознания.

В отличие от первичной установки, фиксированная вторичная установка принадлежит к «состояниям хронического порядка», которые иногда сохраняются в течение всей жизни.

Фиксированная вторичная установка существует в инактивном виде до тех пор, пока не попадет в те условия, на которые она выработана. После появления этих условий на базе фиксированной установки развивается именно то действие, в котором она ранее была зафиксирована, независимо от того, адекватно это действие ситуации или нет.

И далее, следует отметить тот немаловажный факт, что у индивида одновременно может быть неограниченное количество фиксированных установок, в конечном итоге влияющих на эмоциональное поведение.

Ирина Германовна Малкина-Пых отмечала: - «Стиль питания есть отражение эмоциональных потребностей и душевного состояния человека. Удовлетворение голода вызывает ощущение защищённости и хорошего самочувствия, тем более для ребенка, которому при питании дарится ощущение того, что он любим, и служит установкой к повторению приятного опыта»[20].

Существует опасность, что у грудных детей остаются нарушения развития, если они слишком рано оказываются непонятным для них образом фрустрированы в их витальных потребностях. Если такой ребенок, в конце концов, получает питание, он часто глотает поспешно, не испытывая насыщения. Этот тип поведения является ответной реакцией на полученную установку, является ответом младенца на незащищённые, нарушенные отношения с матерью. Следовательно, уже в этом младенческом возрасте закладывается подсознательная установка для позднейшего развития тенденций к захвату, зависти и ревности. «Таким образом, в переживании младенца фрустрируются (остаются неразделёнными) чувства сытости и любви, что служит установкой для последующего девиантного поведения»[22].

Как указывал Зигмунд Фрейд, ещё более решающей, чем метод кормления, является установка матери по отношению к своему ребёнку. Если мать не обращается с любовью к ребёнку, если она при кормлении в мыслях далека от него или спешит, это может иметь следствием развитие у ребёнка агрессивности по отношению к ней. Эти агрессивные побуждения ребёнок часто не может ни отреагировать, ни преодолеть, он может их лишь вытеснить. Это ведёт к амбивалентной установке к матери[23].

Следует учесть и тот факт, что закрепление установки, либо её отторжение будет зависеть от интеллекта, от реактивности организма, от внутреннего состояния организма, от восприятия человеком той или иной ситуации в собственной призме преломления, и многих других факторов. Доподлинно известно, кто хорошо ощущает своё тело, настроен оптимистически, уверен в себе, тот не станет лёгкой добычей рекламы и того стандартного образа, который диктуется установившимися в обществе нормами и предписаниями. Такие люди знают, что их внутренне самочувствие (внутренние установки) зависит не только от того, как они выглядят внешне[24].

О проявлениях фиксированной установки судят по тем искажениям, которые она вносит в процесс поведения. Эти ошибки и искажения говорят о том, что в ряде случаев фиксированная установка может приобрести относительную самостоятельность и независимость от задачи, поставленной перед субъектом.

В этой относительной независимости от задачи заключается фундаментальная особенность фиксированной установки, которая наложила неизгладимый отпечаток на весь ход исследования проблемы установки в экспериментальной психологии. Благодаря ей психологи узнали о существовании установки. Из-за нее в умах многих исследователей установка устойчиво ассоциируется с фактором, вносящим искажение в разные виды деятельности.

Глава 3. ИЕРАРХИЧЕСКАЯ УРОВНЕВАЯ ПРИРОДА УСТАНОВКИ

Дмитрий Николаевич Узнадзе впервые ввел в психологию принцип иерархии, рассмотрев два уровня психической активности: уровень установки и уровень объективации. На первом уровне поведение определяется воздействием ситуации, происходит удовлетворение непосредственных и актуальных потребностей. Что касается уровня объективации, то здесь деятельность приобретает уже более обобщенный, не зависящий от ситуации характер. Человек же в своих действиях учитывает потребности других людей, а также социальные требования[30].

3.1 Уровень смысловой установки

Ведущим уровнем установочной регуляции деятельности является уровень смысловых установок. Смысловая установка актуализируется мотивом деятельности и представляет собой форму выражения личностного смысла в виде готовности к совершению определенным образом направленной деятельности.

О возможной связи таких понятий, как «смысл» и «установка» говорил еще А. Бинэ, считая, что смысл есть зачаточное действие. Раскрывая содержание смысла, Бинэ видит в нем готовность, позу, attitude. А. Бинэ был первый, кто увидел тесную связь между смыслом и attitude.

Многие исследователи отмечают близость идеи Дмитрия Николаевича Узнадзе об установке и идеи А.Н. Леонтьева о личностном смысле. Это приводит к предположению о том, что понятия «общая первичная установка личности» и «личностный смысл» описывают различные стороны одного и того же процесса, какого-то общего механизма регуляции деятельности человека[25].

Основные особенности и функции смысловой установки.

1.      Смысловая установка, представляет собой выражение личностного смысла в виде готовности определенным образом направленной деятельности, стабилизирует процесс деятельности в целом, придает деятельности устойчивый характер. Эта функция может непосредственно проявляться в общей смысловой окраске различных действий, входящих в состав деятельности, выступая в виде «лишних» движений, смысловых обмолвок и оговорок.

2.      Смысловые установки могут быть как осознаваемы, так и неосознаваемые.

3.      Сдвиг смысловых установок всегда опосредован изменением деятельности субъекта.

4.      Смысловая установка выступает в роли фильтра отношению к установкам нижеследующих уровней — целевой и операциональным установкам.

3.2 Уровень целевой установки

Под целевой установкой понимается готовность субъекта совершить, прежде всего, то, что сообразно стоящей перед ним цели, которая возникает после принятия определенной задачи.

Первое экспериментальное исследование влияния установки, вызванной инструкцией, на восприятие было проведено ведущим представителем Вюрцбургской школы О.Кюльпе.

В 1972 году в экспериментах Кюльпе и его ассистента Брауна был обнаружен интересный факт. Кюльпе и Браун, проводя эксперименты по изучению абстракции, тахистоскопически предъявляли испытуемым бессмысленные слоги, отличающиеся по цвету, форме и пространственному расположению. Перед предъявлением стимульного материала испытуемым предлагалась инструкция, в которой их просили сообщить после экспозиции о каком-либо одном из признаков предъявленных объектов.

Было установлено, что испытуемые наиболее точно воспроизводили признаки, оговариваемые в инструкции, и порой ничего не могли сказать о других признаках стимульного материала. Кюльпе увидел в этом факте еще один аргумент в пользу существования «безобразного мышления». Кроме того, он выдвинул гипотезу, что предварительно заданная инструкция повышает четкость восприятия[26].

Интересные результаты, проливающие свет на особенности целевой установки, были получены в исследованиях Сиполы[27]. В этих экспериментах у испытуемых одной группы с помощью инструкции вызывалась установка на восприятие слов из категории «корабли», а у испытуемых другой группы - установка на восприятие слов из категории «животные». Среди тахистоскопически предъявляемых слов были бессмысленные слова типа «SAEL».

Типичной ошибкой испытуемых, настроенных воспринимать слова из категории «животные», было прочтение бессмысленного слова «sael» как «seal» (тюлень), а для испытуемых, настроенных на восприятие слов из категории «корабли», типичной ошибкой было прочтение слова «sael» как «sail» (парус).

Затем испытуемым обеих групп предъявлялись слова с пропущенными буквами, которые следовало заполнить. Выяснилось, что все испытуемые заполняют пропуски в соответствии с установками, вызванными инструкцией в прошлых экспериментах, не осознавая этого факта.

Следовательно, установка, вызванная инструкцией, во-первых, может привести к искажению материала и тем самым к сохранению направленности действия в заданном направлении, и, во-вторых, целевая установка не исчезает после выполнения задания, продолжая влиять на следующее решение сходных задач.

В этих экспериментах ярко проявилась также характерная черта любых экспериментов на установку: нужно каким-то образом «нарушить» протекание действия, преградить ему путь, и тогда тенденция к сохранению направленности действия даст о себе знать, ассимилировав преграждающие путь заданному протеканию действия воздействия.

Установка, как считает Ф.В.Бассин, не есть синоним модели будущего результата, а скорее, обозначение специфической роли осознаваемого предвидимого образа цели.

В обычной жизни часто встречаются случаи «самостоятельного» проявления целевой установки в форме тенденции к завершению прерванных действий (эффект Зейгарник).

Эта сторона проявлений целевой установки была открыта и исследована Б.В.Зейгарник на материале запоминания прерванных действий. Испытуемым предлагали в беспорядке совершать различные действия, причем одни действия им давали довести до конца, а другие прерывали. В классических экспериментах Б.В.Зейгарник, таким образом, был установлен важнейший факт, который состоит в том, что предвосхищаемая субъектом цель действия продолжает оказывать влияние и после того, как действие прервано, выступая в виде устойчивой тенденции к завершению прерванных действий.

Оособенности и функции целевых установок.

1.      Целевая установка, представляющая собой готовность, которая вызвана предвосхищаемым осознаваемым образом результата действия, выполняет функцию стабилизации действия.

2.      В том случае, когда протекание действия не встречает на своем пути никаких препятствий, стабилизирующая функция целевой установки ничем себя не проявляет.

3.      Целевая установка феноменологически проявляет себя в тех случаях, когда на пути протекания возникают какие-либо препятствия.

3.3 Уровень операциональной установки

Операциональная установка есть готовность к осуществлению определенного способа действия, которая возникает в ситуации разрешения задачи на основе учета условий наличной ситуации и предвосхищения этих условий, опирающегося на прошлый опыт поведения в подобных ситуациях. Конкретное выражение способа осуществления действия зависит от содержания предвосхищаемого условия.

В повседневной жизни операциональные установки действуют в привычных стандартных ситуациях, целиком опредеделяя работу «привычного», по Узнадзе, плана поведения[28].

После того как человек многократно выполнял один и тот же акт в определенных условиях, у него при повторении этих условий не возникает новая установка, а актуализируется ранее выработанная установка на эти условия.

Как выразился П. Фресса, контроллер на станции метро после многократного предъявления билетов ожидает вновь увидеть билет, а не стакан с аперитивом, то есть при очередной встрече с пассажиром у него каждый раз на основе прошлых воздействий актуализируется готовность действовать именно по отношению к билету.

Фиксированные социальные установки также могут по своему месту в деятельности выступать как операциональные установки.

Типы операциональной установки.

1.      Ситуационно-действенные установки. Они отражают физические отношения между субъектом и объектом, складывающиеся в данной конкретной ситуации действия. (Феномен иллюзии величины - отражение связи определенной руки с признаком величины шара).

2.      Предметные установки. Отражают более устойчивые и независимые от преходящих особенностей действия отношения между признаками самого предмета. (Ориентация субъекта на “знание” закономерности связи между объемом и весом).

3.      Импульсивные установки. Отражают отношения между субъектом и предметом, не относящимся к числу мотивов деятельности, и имеют лишь ситуационное значение. (Феномен «Без отрыва от деятельности»).

Глава 4. УСТАНОВКА В МЫШЛЕНИИ

Для начала определим для себя, что мы называем мышлением. Мышление - психический процесс отражения действительности, высшая форма творческой активности человека.

4.1 Слово как объективный фактор установки

Человек выходит из жизненных затруднений, обращаясь как мы уже знаем, к акту объективации, к акту крутого изменения направления и внутренней природы своего поведения. Вместо того, чтобы действовать в том или ином направлении, он останавливается на некоторое время, чтобы сначала «обсудить» создавшееся положение, и только после этого, в зависимости от результатов этого обсуждения, вновь обратиться к актам поведения.

Для ответа на вопрос, как протекает этот процесс, задействована ли в нем установка, Узнадзе вновь обращается к своим опытам, но вместо обычных установочных тел, например шаров, испытуемому предлагают представить, что в одной руке у него больший по объему шар, а в другой - меньший. Как всегда, установочные экспозиции повторялись до 15 раз, после чего возможное появление установки проверялось в критических опытах, где испытуемому предлагались равные шары.

Результаты опытов оказались следующие: обычная иллюзия установки обнаружилась как в гаптической, так и в оптическй областях. Таким образом, было доказанно, что установка может фиксироваться и путем словесного воздействия. Достаточно представить, что действуют шары разных объемов, чтобы зафиксировалась соответствующая установка, которая затем не дает нам возможности адекватно воспринимать на некоторое время фактически равные предлагаемые объекты.

Признав, таким образом, бесспорность фиксации установки на базе вербального воздействия, Узнадзе формулирует следующий вопрос: чем же достигает слово того, что начинает играть ту же роль, что и объективная действительность? И действительно, ведь не окружающая действительность, не фактически действующая на человека ситуация является фактором, непосредственно определяющим возникновение установки, а только вербально опосредованная форма действительности.

Если в обычных установочных опытах человек всегда имеет дело с каким-либо индивидуальным отрезком действительности, то в этом случае объективным условием возникновения установки является мнимая или идейная ситуация; субъекту приходится считаться не с реально данной, а только с идейно представленной, мыслимой ситуацией.

Само собой, что объективные условия возникновения установки в обоих этих случаях существенно отличаются друг от друга. Дмитрий Николаевич Узнадзе признает, что речь идет относительно совершенно нового слоя установки, который может быть лишь у субъектов, оперирующих идеей, представлением, мыслью.

Что же это за идея? Узнадзе считает, что идеи, лежащие в основе эксперементов с установкой на базе вербальной стимуляции, нельзя отождествлять с «представлениями» в тесном, обычном их понимании как воспроизведенного образа предмета, основывающегося на прошлом опыте субъекта. Такие представления могут иметь место и на сравнительно ранних ступенях развития, в то время как идеи, стимулированные на базе словесного воздействия, могут быть констатированны лишь у обладающего речью живого существа - у человека.

Что дело здесь, действительно, не в индивидуальных представлениях, видно уже из той роли, которую играет в данном случае речь. Слово никогда прямо не выражает какого-либо конкретного, индивидуального образа. Оно всегда обобщает, имеет в виду более или менее общее содержание. Скорее всего, что речь здесь идет о каком-то более общем, чем в случае представления, процессе. Узнадзе считает, что человек здесь отступает от конкретной сферы единично воспринимаемого или представляемого и поднимается в более высокую сферу мыслимого. В этих случаях проявляется специфически человеческая особенность, сформировавшеяся на наиболее высоких ступенях его развития, - начинает действовать мышление.

Выясняется, что у человека появляется вторая, более высокая форма установки, которая характеризуется прежде всего тем, что, по Узнадзе, помимо потребности, стимулирующей его деятельность, она предполагает наличие ситуации, определяемой в категориях мышления, а не восприятия, как в случаях с действующей в актуальном плане установки.

Дмитрий Николаевич Узнадзе вывел следующее положение:

у человека вырабатывается способность действовать в каком-то новом плане, в плане вторично отраженной действительности и, таким образом, открыть в себе возможность не только непосредственного, прямого ответа на действующие на него раздражители, что доступно и животному, но и опосредованных видов реакции на развертывающуюся перед ним картину действительности.

4.2 Теория черт гордона оллпорта

Личность, по Оллпорту, есть динамическая организация тех психофизических систем в индивиде, которые детерминируют его уникальное приспособление к среде. Структура личности у Оллпорта изначально представленна как черты (трайты, traits), и в то же время, поведение мотивируется трайтами. То есть, по сути, структура и динамика личности - одно и то же.

Оллпорт различал индивидуальные и общие черты. При этом собственно чертой Оллпорт называл лишь общие черты, а индивидуальные - личной диспозицией или морфогенной чертой.

Черта:

«нейропсихическая структура, обладающая способностью делать многие стимулы функционально эквивалентными, а также инициировать и управлять эквивалентными (согласованными по смыслу) формами адаптивного и экспрессивного поведения».

Личная диспозиция, морфогенная черта:

«генерализованная нейрофизическая структура (принадлежащая индивиду), обладающая способностью делать многие стимулы функционально эквивалентными, а также инициировать и управлять согласованными (эквивалентными) формами адаптивного и стилистического поведения».

Видно, что единственное реальное различие между ними в том, личные диспозиции, в отличии от черты, определяются как принадлежащие индивиду.

В свете вышеизложенного возникает вполне уместный вопрос о том, зачем же нужны два вышеприведенных определения.

Все дело в том, как они применяются в эмпирических исследованиях. Используя понятие об общих чертах, можно, по Оллпорту, осуществить сравнительное изучение одной и той же черты, выраженной у различных индивидов или групп индивидов.

С помощью понятия «личная диспозиция» можно изучать человека, и изучить его «уникально паттернированную индивидуальность». Один подход совпадает с традицией психометрически ориентированной дифференциальной психологии, другой - с традицией клинической психологии. Оллпорт и его ученики использовали оба подхода.

Оллпорт считал, что хотя черты и личные диспозиции реально существуют в человеке, они непосредственно не наблюдаемы и должны быть выведены из поведения:

«Специфический акт - всегда продукт многих детерминант, не только продолжительных установок, но и кратковременных напряжений в человеке и ситуации. Лишь повторение актов, имеющих то же значение (эквивалентность реакций), делает необходимым заключений о чертах и личных диспозициях. Эти тенденции не всегда активны, но продолжают существовать и будучи латентными и обладают сравнительно низким порогом возбуждения».

Оллпорт отмечает, что черты и личные диспозиции необходимо отличать от аттитюдов:

«Оба понятия - аттитюд и черта - в психологии необходимы. Между собой они покрывают главные типы диспозиций, с которыми имеет дело психология личности. Следует указать, однако, что, посколку понятие «аттитюд» связано с ориентацией людей относительно определенных аспектов среды (включая людей, культуру, общество), оно предпочтительно для социальной психологии. В психологии же личности нас интересует структура человека, и потому предпочтительным оказывается понятие «черта»».

4.3 Факторная теория кэттела

Кэттел рассматривает личность как сложную и дифференцированную структуру черт, где мотивация по преимуществу зависит от субсистемы так называемых динамических черт.

Вообще черта - наиболее важное у Кэттела понятие. Центральным для Кэттела является различение между поверхностными и исходными чертами. Кэттел считает исходные черты более важными, чем поверхностные. Однако нас в свете обсуждения проблемы установки, больше интересуют те черты, которые Кэттел называл динамическими.

Динамические черты можно разделить на три группы: аттитюды, эрги и чувства.

1.      Аттитюды. Аттитюд, по Кэттелу, - выраженная динамическая переменная, наблюдаемое выражение стоящей за этим динамической структуры, из которой должны выводиться эрги, чувства и их отношения. Аттитюд конкретного индивида в конкретной ситуации - это интерес определенной интенсивности в некотором действии относительно определенного объекта. Аттитюдов может быть очень много.

2.      Эрги. Эрг есть конституциональная динамическая исходная черта. Кэттел выделил 10 эргов: голод, секс, стадность, родительская протективность, любопытство, бегство(страх), драчливость, приобретательство, самоутверждение и нарциссическая сексуальность.

3.      Чувства. Чувство - динамическая черта, формируемая средой. Оно параллельно эргу, за исключением того, что оно - результат действия факторов опыта или социокультурных факторов, а не конституциональных детерминант. По Кэттелу, чувства - это основные приобретенные структуры динамических черт, заставляющие своих обладателей уделять внимание определенным объектам или классам объектов, чувствовать их определенным образом и реагироватьна них определенным образом. Чувства организованны вокруг важных объектов культуры, таких, как социальные институты или значимые люди.

4.4 Когнитивная психология р.л.солсо. Установка и решение задач

Для Р.Л. Солсо мышление - это процесс, с помощью которого формируется новая мысленная репрезентация; это происходит путем преобразования информации, достигаемого в сложном взаимодействии мысленных атрибутов суждения, абстрагирования, рассуждения, воображения и решения задач[29].

Решение задач - это мышление, направленное на решение конкретной задачи и включающее формирование ответных реакций, а также выбор из возможных реакций.

На связь успешности решения задачи и установки Солсо выходит с помощью концепции функциональной закрепленности Карла Дункера.

Концепция функциональной закрепленности была разработана Дункером на основе исследований Макса Вертгеймера, Курта Каффка, Вольфганга Келлера. В концепции говорится, что объекты склонны восприниматься в зависимости от того, как они обычно используются, и что эта тенденция часто препятствует новому их применению.

Обычно установку связывают с состоянием ума (привычкой или склонностью), привносимым человеком в процесс решения зедачи, однако Солсо приводит более широкое определение, основанное на представлении о всякой подготовительной когнитивной активности, предшествующей мышлению и восприятию. Участвуя в означивании стимула, установка, по Солсо, способна не только улучшать качество восприятия или мышления, но что она может также и подавлять восприятие или мысль (решая задачу, испытуемый снова иснова возвращается к какому-либо непродуктивному решению, навязанному ему прошлым опытом).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Современная психология довольно демократична. На каждое психологическое явление она готова предложить по несколько вариантов определения, и как следствие- сколько психологов, столько и мнений по видению той или иной психологической проблемы. Установка не стала исключением, установка во все годы рассматривалась исходя из различных концептуальных подходов, и некоторые из них мы рассмотрели в настоящей курсовой работе. Тема установки вполне актуальна для изучения.

Безусловно, и вполне очевидно, большое количество интереснейших теорий и взглядов осталось за пределами этой работы, и не удалось их проанализировать в противовес имеющимся подходам изучения установки, отражённым в настоящей работе.

Возможно, это произошло из-за моей излишней старательности в поиске и подборе материала для работы,которго я подобрал много, а времени для работы оставил мало, то есть не смогсопоставить желания с чисто временными возможностями, а возможно, что это очередное проявление установки, о которой мы так долго говорили.

Несмотря ни на что, в этой работе я анализировал то, что представляет для меня интерес в данном контексте. Вполне очевидно, что последующий анализ (а проблема установки и мышления будет для меня все так же интересна) будет более глубоким, и с множеством промежуточных личных выводов относительно каждого подхода в исследовании установки.

Я хочу выразить благодарность своему научному руководитенлю Гриценко Валентине Васильевне, за то, что она верила в меня, всем людям, с которыми я общался в процессе работы, за их советы и пожелания, без них всех окончание данной работы было бы невозможно. Но как говорится хотелось сделать работу как лучше, а поучилось как всегда. Поэтому наша задача, работать над ошибками, совершенствовать упровень знаний, разрабатывать более глубоко тематику установки, и конечно верить, что в последующем получится отличная работа на эту тему.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:

1.                Рубинштейн Сергей Леонидович. Основы общей психологии. СПб. 1998 год.

2.                Фрейд Зигмунд. Психология бессознательного. М., Наука, 1994 год.

3. Выготский Л.С. Избранные психологические исследования. М., 1956 год.

4. Асмолов А.Г. Культурно-историческая психология и конструирование миров. Москва-Воронеж, 1996 год.

5. Иосебадзе Т.Т., Иосебадзе Т.Ш. Проблема бессознательного и теория установки школы Узнадзе. В кн. Бессознательное. Природа, функции, методы исследования. Под общей редакцией А.С. Прангишвили, А.Е. Шерозия, Ф.В. Бассина. Тбилиси: Издательство «Мецниереба»,1985 год Том 4,с.37.

6. Иосебадзе Т.Т., Иосебадзе Т.Ш.. Собрание сочинений. Тбилиси: Издательство «Мецниереба»,1988 год.

7. Бассин Ф.В., Прангишвили А.С., А.Е.Шерозия А.Е., Основные критерии рассмотрения бессознательного в качестве своеобразной формы психической деятельности. Вступительная статья редакции. Бессознательное: природа, функции, методы исследования, Т.1. Тбилиси, Мецниереба, 1978, сс. 71-83.

8. Шерозия А.Е, К проблеме сознания и бессознательного психического. Опыт исследования на основе данных психологии установки, Т.1. Тбилиси, 1969;

9. Прангишвили А.С., К проблеме бессознательного в свете теории установки: школа Д.Н.Узнадзе. Бессознательное: природа, функции, методы исследования, Т.1, Тбилиси, Мецниереба, 1978, сс. 84-91.3 Рубинштейн Сергей Леонидович. Основы общей психологии. СПб: издательство «Питер» 2000 год.

10. Надирашвили Ш.А., Закономерности формирования и действия установки различных уровней. Бессознательное: природа. функции, методы исследования, Т.1. Тбилиси, Мецниереба, 1978, сс. 111-122.

11. Узнадзе Дмитрий Николаевич. Основные положения теории установки. Труды, Т.6, Тбилиси, Мецниереба, 1977, сс. 263-326.

12. Чхартишвили Ш.Н., К вопросу об онтологической природе бессознательного. В кн.: Бессознательное: природа. функции, методы исследования, Т.1., Тбилиси, Мецниереба, 1978, сс. 95 - 110.

13. Сарджвеладзе Н.И. Бессознательное и установка: еще раз об онтологическом статусе неосознаваемой психической деятельности, сс. 62-63.

14. Пиаже Ж. Избранные психологические труды. М., 1994 год.

15. Шенцев М.В. Информационная модель памяти . , С.Пб.2005. cc. 86-88.

16. Сакварелидзе М.А. Проблема бессознательного на международном симпозиуме "Бессознательное" в г. Тбилиси. В кн.: Бессознательное. Природа, функции, методы исследования. Под общей редакцией А.С. Прангишвили, А.Е. Шерозия, Ф.В. Бассина. Тбилиси: Издательство "Мецниереба", 1985. Том 4, с. 70.

17. Узнадзе Дмитрий Николаевич. Экспериментальные основы психологии установки. Тбилиси, 1961.

18. Сакварелидзе М.А. Проблема бессознательного на международном симпозиуме "Бессознательное" в г. Тбилиси, с. 74 - 75.

19. Узнадзе Дмитрий Николаевич. Общая психология, Тбилиси, 1940, с. 218.

20. Малкина-Пых И.Г. Психосоматика. Москва: Издательство «Эксмо», новейший справочник психолога. 2009 год.

21. Узнадзе Дмитрий Николаевич. Общая психология, Тбилиси, 1940, с. 218.

22. Лобан-Плоцца Б., Пельдингер В., Крегер Ф. Психосоматический больной на приёме у врача. СПб: СПб. НИ психоневрологический институт имени В.М. Бехтерева, 1996 год.

23. Фрейд Зигмунд. Методика и техника психоанализа: перевод с немецкого. Москва; Петербург, 1923 год.

24. Cash T. F. The Body Image Workbook, New Harbinger Public: Oakland 1997 b.

25. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. – М., 1975 год.

26. Дункер К. Психология продуктивного (творческого) мышления. В сб.: Психология мышления. - М., 1985 год.

27. Вертгеймер М. Продуктивное мышление. М., Прогресс, 1966 год.

28. Узнадзе Дмитрий Николаевич. Теория установки. Москва-Воронеж, 1997 год.

29. Солсо Р.Л. Когнитивная психология. М., Тривола, 1996 год.

30. Степанов С.С. - Психология в лицах. - М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001год - 384 с.

31. А.Е. Шерозия, Психоанализ и теория неосознаваемой психологической установки: итоги и перспективы. Бессознательное: природа. функции, методы исследования, Т.1., Тбилиси, Мецниереба, 1978, сс. 37 - 64.

Узнадзе Дмитрий Николаевич. Психология установки. — СПб.: Питер, 2001. «Психология-классика» 416 с.

32. Узнадзе Дмитрий Николаевич. Ueber die Gewichtsteuschung und ihre Analogs. Psycal. For. B. XIV, 1931.

33. Узнадзе Дмитрий Николаевич. Об основном законе смены установки // Психология. 1930. Выпуск 9.//.

34. Майерс Д. Социальная психология. СПб.: «Питер», 1997. С. 155-163, 176-194.

35. Ходжава З.И. Фактор фигуры в действии установки // Труды Тбилисского государственного университета. 1941. Т. XVII.

36. Ядов В.А. Указ. соч. С. 95.

37. Белинская Е.П., Тихомандрицкая О.А. Социальная психология: Хрестоматия: Учебное пособие для студентов вузов — М: Аспект Пресс, 200[i]3.— 475 с. ISBN 5-7567-0236-9

[1]

[i]

Страницы: 1, 2