Психология смысла

В большинстве общих толковых, философских и лингвистических словарей смысл определяется как синоним значения. Это относится не только к русскому слову «смысл», но и к его немецкому аналогу «sinn». В английском языке ситуация еще сложнее: русское «значение» и «смысл» переводятся одним «meaning», учитывая, что есть еще «sense», «common sense», «to make sense». Французское «sens», напротив, распространенно гораздо шире. Также, этимология этого понятия не совпадает в разных языках.

Изначальным историческим контекстом, где понятие смысла возникло как научное понятие, было изучение понимания текстов, а первой парадигмой – герменевтика. Она возникла как учение о толковании скрытых смыслов Священного писания, став постепенно учением о понимании скрытых смыслов в более широком контексте.

Первое значимое понимание смысла мы обнаруживаем у Матиаса Флациуса Иллирийского (16 век). Он предложил разрешение одной из главных дилемм герменевтики, ведя различение значения и смысла (слово, текст т.п. имеют одно значение, но контексты могут иметь разные смыслы).

Дальнейшее развитие проблема получила в конце 19 – начале 20 века в науках о языке – лингвистике, семиотике и логической семантике.

Существуют две различные традиции использования понятия «смысл»: смысл как синоним значения, и как оппозиция значению.

Родоначальником оппозиции «значение-смысл» принято считать Готлиба Фреге. В своей классической работе «Смысл и детонат» он пишет, что детонат, или значение – это та реальность, которую обозначает или суждение, о которой высказывает текст (знак); смысл – это способ задания детоната. Также К. И. Льюис различает языковое и смысловое значение. Смысл он определяет более широким контекстом.

По-иному расставляются акценты во французской школе анализа дискурса. Специфика данного подхода заключается в анализе взаимосвязи дискурса и идеологии, т.е. тексты приобретают смысл только в конкретной исторической ситуации

При различии трактовок смысла в контексте проблемы понимания текстов, можно выделить общее: в отличие от значения, смысл всегда указывает на замысел, задачу, интенцию.

Вторым исторически контекстом стала проблематика феноменологического анализа сознания.

В работах основателя феноменологического направления Э. Гуссерля проблема соотношения значения и смысла неоднозначна: четкое их различение отсутствует, и иногда эти два понятия употребляются синонимично, иногда не совсем. По Гуссерлю, нам является не мир или часть его, а «смысл» его. Источником, приписывающим смысл вещам, является сознание, упорядоченный опыт. Именно наше бытие и жизнь нашего сознания придают миру смысл. Гуссерль выделяет два направления феноменологического анализа: ноэтическое, или описание акта переживания, и ноэматическое, или описание того, что пережито. Под ноэзисом понимается направленность сознания на объект, под ноэмой – сам объект как носитель смысла.

Подробнейший анализ переживания в этих понятиях дан учеником Гуссерля Г. Шпетом. Констатируя, что у Гуссерля понятия «смысл» и «значение» употребляются как равноценные, Шпет со своей стороны обосновывает их несовпадение: смысл явления заключает в себе правило раскрытия вещи в ее бытии. Также Шпет вводит понятие «внутреннего смысла», благодаря которому в нас возникает чувство собственного места в мире.

К пониманию смысла как сущности вещей склоняется и другой ученик Гуссерля, М. Хайдеггер, который называет смыслом то, что артикулируется в языке и речи. Смысл проявляется или строится в пространстве сознания, является феноменом сознания. Мир предстает как глобальный смыслообразующий контекст.

Если Шпет и Хайдеггер используют смысл в контексте проблемы познания внешней реальности, то Ясперс, еще один прославленный ученик Гуссерля, говорит о смысле как о понятии, характеризующем взаимосвязь психических явлений в душевной жизни человека, в его личном мире. Смысл – предмет не объяснения, а понимания: прежде чем понять саму душу, мы должны понять этот смысл.

Ж.-П. Сартр, испытавший сильное влияние Гуссерля и Хайдеггера, говорит об аффективном смысле как о чувстве, возникающем в процессе восприятия некоторого объекта. Более общее представление Сартр дает в своей книге «Бытие и ничто»: смысл – это феномен бытия, этот смысл сам обладает бытием, на основании которого он обнаруживается. В более поздних работах Сартр обращается к постижению смысла человеческих поступков через понимание.

Крупнейший представитель французского экзистенциализма М. Мерло-Понти в своих работах «Структура поведения» и «Феноменология восприятия» вводит понятие смысла как основного организующего принципа поведения живых систем. Среди переменных, от которых зависит поведение, ему видится смысловая связь. Подобно Хайдеггеру, Шпету, Сартру и Ясперсу, для Мерло-Понти смысл явления выводится из его интенциональной направленности.

Третий контекст связан с проблематикой экзистенциального смысла человеческого бытия.

П. Тиллих в своей наиболее известной работе «Мужество быть» отмечает, что человек есть человек лишь потому, что обладает способностью понимать и формировать свой мир и самого себя в соответствии со смыслами и ценностями. Человек живет «внутри» смыслов, внутри того, что имеет значимость. Утрата человеком смысла вызвана утратой духовного центра и порождает специфическую форму тревоги. Тревогу сомнения и отсутствия смысла Тиллих считает тревогой нашей эпохи, отразившейся в литературе, искусстве и философии. Выход – акт веры – принять отсутствие смысла, сохраняя мужество быть собой.

Понятие смысла для М. М. Бахтина означает укорененные в культуре смыслы, трансцендентные индивидуальному существованию. Бахтин противопоставляет смысловую организацию жизни организации ее во времени, указывая, что смысл дает человеку вневременную опору. Смысл не может действовать как материальная сила, влиять на физические явления, он не нуждается в этом; осуществляя смысловое преобразование бытия, он оказывается сильнее всякой силы.

Наконец, четвертый контекст употребления понятия смысла подразумевает постановку проблемы смысла человеческих действий и других невербальных проявлений.

В. Дильтей, введя понятие живых переживаний как единиц анализа жизни в целом, приписывает им осмысленность, обусловленную их местом в контексте жизни как целого. Индивидуальная структура психической жизни может быть понята только с помощью интерпретации смысла жизненных проявлений. Понять человек можно только через понимание смысла его жизненных проявлений во внешних формах.

Близкие взгляды мы находим и у ученика Дильтея Э. Шпрангера. Он вводит понятие смысловой связи, понимая под ней связь с ценностью. Шпрангер вводит понятие о надындивидуальном опыте, лежащем в основе смысловых связей, как о специфической форме объективности. Надындивидуальный опыт существует в мире духа, который развивается по историческим законам. Понимание смысла необходимо для того, чтобы понять психологию человека.

Коснемся трансперсонального подхода к проблеме смысла В. В. Налимова. Он утверждал, что человек существует лишь в той мере, в какой он погружен в мир смыслов, понимая под смыслами то, что когда-либо было проявлено в культурах будущего. Природа смыслов может быть схвачена только через их проявление в Бытии. Сущность раскрытия смыслов состоит в наложении на универсальный континуум смыслов определенных фильтров, которые проявляют те или иные смыслы. Такими фильтрами выступают, например, научные, философские и религиозные концепции, языки и другие культурные образования. Личность выступает как генератор и преобразователь смыслов.

В психологию понятие смысла пришло из донаучных попыток объяснения человеческого поведения, основывавшихся на здравом смысле и представлениях обыденного сознания. Первой научной системой психологии, обратившейся к понятию смысла, стал психоанализ. Направленность на раскрытие смысла поступков и непроизвольных реакций человека является главной характеристикой психоанализа.

В работах Фрейда мы впервые сталкиваемся с понятием смысла, включенным в ряд объяснительных понятий научной психологии. Шоп, анализируя понятие смысла в работах Фрейда, выделяет четыре не совпадающих трактовки смысла. В первом понимании смысл сновидения или смысл символа – это мыслительный процесс, который этим символом или сновидением замещается. Второе понимание отождествляет смысл с намерением данного психического акта. В третьем понимании добавляется указание на значимость этого акта. И четвертое отождествляет смысл действия с лежащими за ни мотивами. Шоп приходит к выводу о том, что Фрейд постоянно перескакивает с одного понимания на другое. Однако, Фрейд обладал цельным представлением о смысле, выделяя его грани:

а) акт обладает для субъекта значимостью т.к.

б) он замещает собой другой психический акт, который указывает нам на

в) цель, лежащую в его основе. Она порождается

г) аффективным переживанием, имевшим место в истории человека.

Первое альтернативное понимание смысла, по отношению к Фрейду, было сформулировано А. Адлером. Адлер характеризует свою систему индивидуальной психологии как учение о смысле человеческих действий, о смысле, который индивиды придают миру и самим себе. Адлер связывает поведенческие смыслы со смыслом всей жизни личности, с ее жизненным опытом, жизненном планом. Смысл жизни связывается с представлением о трех фундаментальных жизненных проблемах: труд, дружба и любовь. Но, никто не может похвастаться обладанием истинным, абсолютным смыслом жизни: смыслов столько же, сколько и людей. Смысл возможен лишь в коммуникации. Адлер идет дальше Фрейда: для него смыслом обладают не только человеческие действия, но и явления внешнего мира.

Отдельные положения, во многом близкие к взглядам Адлера, содержатся в некоторых работах К.-Г. Юнга. Он выдвигает положение о том, что люди стоят перед задачей обнаружить смысл, благодаря которому они вообще могут жить. Человек может претерпеть тяжелые испытания, если он видит в них смысл. Вся трудность заключается в создании этого смысла. Тот или иной смысл жизни складывается к определенному возрасту у всех людей и может при этом не осознаваться

Таким образом, в психодинамических теориях Фрейда, Адлера и Юнга содержатся все зачаточные идеи, присущее более поздним подходам к проблеме смысла.

Значительное повышение интереса к проблеме смысла в западной психологии личности и психотерапии приходится на 1950-1960 годы. Ощущение смыслоутраты является отличительной чертой западного общества в послевоенные десятилетия, что не могло не повлиять и на развитие психологической теории.

Э. Вайскопф-Джонсон отмечает, что имеющиеся определения смысла группируются вокруг трех: смысл как интеграция личной и социальной действительности, смысл как объяснение или интерпретация жизни и смысл как жизненная цель или задача. Рассмотрим это в обратном порядке.

Представления о смысле как о жизненной задаче подробно разработано В. Франклом. В его учении выделяют три части: учение о стремлении к смыслу, учение о смысле жизни и учение о свободе воли. Стремление к поиску и реализации человеком смысла своей жизни Франкл рассматривает как врожденную мотивационную тенденцию, присущую всем людям. Отсутствие смысла порождает у человека состояние, которое Франкл называет экзистенциальным вакуумом, которое является причиной ноогенных неврозов. Таким образом, человек стремится обрести смысл и ощущает фрустрацию или вакуум, если это стремление остается нереализованным.

Не человек ставит вопрос о смысле своей жизни, а сама жизнь ставит такие вопросы, и человеку нужно ежечасно отвечать на них – не словами, а действиями.

Франкл вводит представление о ценностях – смысловых универсалиях, образовавшихся в результате обобщения типичных ситуаций. И выделяет три группы ценностей: ценности творчества, то есть, то, что мы даем жизни; ценности переживания – то, что мы берем от мира; и ценности отношения, которым отдается приоритет. К этим ценностям человек прибегает, когда оказывается во власти обстоятельств, которые он не в состоянии изменить. Наибольшие практические достижения логотерапии связанны как раз с ценностями отношения. Вопрос о том, как человек находит свой смысл, является ключевым для практики логотерапии.

Однако, найти смысл - это полдела; необходимо еще осуществить его. Человек несет ответственность за осуществление уникального смысла своей жизни. Человек до последнего мгновения так и не знает, удалось ли ему осуществить смысл своей жизни.

Франкл вводит понятие сверхсмысла – того целого, в свете которого приобретает смысл человеческая жизнь, то есть смысл Вселенной, смысл Бытия, смысл истории. Человеку приходится мириться с невозможностью охватить бытие в целом, понять его сверхсмысл.

Итак, жизнь человека не может лишиться смысла ни при каких обстоятельствах, смысл жизни всегда может быть найден.

Человек свободен найти и реализовать смысл жизни, даже если его свобода заметно ограничена объективными обстоятельствами.

Идея смысла жизни как интегрирующего фактора человеческой жизни, намеченная в работах Адлера и Юнга, легла у Франкла в основу теории личности и была им весьма детально разработана.

Иная трактовка смысла в его интегрирующей функции представлена Дж. Ройсом совместно с А. Пауэллом. Любая теория личности и индивидуальных различий не может обойтись без понимания смысла в качестве важной первичной данности. Понятие личностного смысла ассоциируется с понятием значимости. В построенной ими иерархической системно-факторной модели личности личностный смысл занимает вершину иерархии. Личностный смысл не есть нечто существующее во внешнем мире. Это видение, которое каждый из нас должен создать для себя заново.

Связь смысла с мировоззрением является для Ройса ключевой. Смысл возникает как функция внутренней структуры индивида, структуры вне его и структуры взаимодействия организм-среда. Жизнь воспринимается нами не только в свете повседневных активностей, но и в свете глобального смысла нашей жизни.

Наиболее развернутым подходом к смыслу в аспекте интеграции личной и социальной действительности является теория Ф. Феникса. Феникс связывает саму сущность человека с его направленностью на осуществление смысла. О смыслах следует говорить во множественном числе. Все многообразие сводится к шести смысловым реальностям: символике (языковые и другие символические структуры), эмпирике (фактическое знание о действительности), эстетике (разные виды искусства), синноэтике (значимые межличностные отношения), этике (моральные обязательства), синоптике (интегративные смыслы). Эти смысловые реальности взаимосвязаны и являются частями единой иерархической смысловой системы. Смыслы выступают как предмет обучения. Оно призвано обеспечить развитие смыслов во всем их разнообразии.

В своей экзистенциальной персоналогии С. Мадди отводит смыслу роль высшего интегративного начала личности, почти не поясняя, что такое смысл. Мадди постулирует у человека врожденную потребность в поиске смысла. Нахождение смысла обеспечивается благодаря основным психологическим потребностям: потребностям символизации, воображения и суждения.

Смыслы в экзистенциально-аналитической теории Дж. Бьюнженталя производны от нашего бытия в мире. Мы конструируем смыслы событий, исходя из того, кем мы являемся и чем являются объекты, включенные в это событие. В более поздних работах на первый план для Бьюнженталя выходит понятие жизненности. Ключом к нашей более витальной жизненности является смысл.

Вторая большая группа подходов апеллирует к смыслам во множественном числе, рассматриваемых как неотъемлемая часть самих механизмов сознания и деятельности человека. Наиболее удобно разбить подходы на три группы: 1) смысл действия задается объективными отношениями; 2) смысл как чисто субъективная интерпретация действительности; 3) смысл задается социальной общностью.

Теоретическая основа исследований смыла под объективным углом зрения была заложена в 1920-1930 годы. Главная роль в этом принадлежит К. Левину, описывающего интересующие нас явления в терминах валентности или требовательного характера объектов. Левин уже в «Намерения, воля и потребности» вводит понятие требовательного характера. Источником требовательного характера объектов выступает потребность (или квазипотребность). Левин выделяет также производные требовательного характера, которые прямо не удовлетворяют потребность, но находятся в определенном отношении к ее удовлетворению.

Из круга вопросов, связанных с валентностью, Левина интересует влияние валентности на поведение. Много общего с понятием валентности у Левина имеет понятие требования, введенное Толменом для объяснения целенаправленного поведения животных.

Отождествление валентности и требовательного характера с понятием смысла обоснованно, так как данные понятие стоят гораздо ближе к понятию смысла, чем сегодняшнее понятие «валентности».

Теория поведения Ж. Нюттена во многом опирается на идеи Левина. Понятие смысла выступает фактически в том же смысле, что и понятие требовательного характера и валентности. Поведение вообще соотносится с осмысленной ситуацией в осмысленном мире. Среда, объекты и ситуации имеют лишь смысл в отношении к действующему объекту. Смысл конструируется отношением между ситуацией и мотивацией. Истоки смысла надо искать не только в прошлой истории субъекта, сколько в актуальных поведенческих структурах.

С теорией Нюттена перекликается экзистенциальная теория человеческого поведения Р. Мэя. Человек сам создает свои смыслы, но на основе более широкой социальной смысловой матрицы, в которой он живет. Соответственно, чтобы понять поведение человека, надо раскрыть его смысл. Смысл у Нюттена и Мэя влияет на поведение опосредованно, через процессы когнитивной репрезентации действительности в сознание.

К теориям, где смысл рассматривается исключительно как феномен сознания принадлежит теория личностных конструктов Дж. Келли, которую ряд последователей называют прямо теорией личностных смыслов. Конструкты представляют собой субъективные параметры категоризации и оценки событий, которые не обязательно могут быть выражены в словесной форме. Развитие личности заключается, по сути, в развитии, обогащении, уточнении личностных конструктов. Этот процесс происходит непрерывно у каждого человека. Основной пафос Келли был направлен на познание конкретной индивидуальности каждого человека. Смыслы событий являются чисто субъективными и лишь проецируются в мир. Осмысленность жизни Келли связывает со способностью видеть настоящее в прошлом, будущее в настоящем.

Другую позицию занимает феноменологическая психология, которая описывает жизнь замкнутого в себе сознания.

И последняя группа подходов – смысловые механизмы сознания и деятельности – это подходы, где смысл рассматривается под социальным углом зрения, в плоскости отношения индивида с другими людьми. Три развернутых подхода сложились в 1970 годы в английской психологии на данную проблематику: концепция самообучающейся личности Л. Томас и Ш. Харри-Аугстайн, этогенетический подход Р. Харре, социальная экология Шоттера.

Психолого-педагогическая концепция самообучающейся личности, опираясь на теоретические положения теории личностных конструктов, делает акцент на социальной природе смыслов. Эта концепция исходит из положения, что центральным для понимания человека является истолкование личностных конструктов. Люди ищут смыслы. Созидание смыслов, процесс достижения личностного знания и есть обучение.

Значительно более глубоко социальные корни смыслов человеческих действий раскрывается в теории социального поведения Р. Харре. Поведение человека детерменированно системой правил, функционирующих в данной культуре. Ключевая роль принадлежит не внешним физическим характеристикам, а их социальным смыслам. Социальные смыслы являются относительно универсальными, независимыми от конкретной культуры. Люди стремятся, помимо всего основного, придать смысл своему социальному опыту; придавая смысл своему действию, человек тем самым относится к другому, как к человеку; тем самым это отношение становится социальным.

Личностные аспекты действия получили более полное раскрытие в теории Дж. Шоттера. Критикуя господствующие механистические подходы к объяснению действия, Шоттер противопоставляет им «герменевтический» подход, направленный на раскрытие смыслов действий для субъекта. Эти смыслы очевидны, но не всегда. Есть действия, смысл которых не ясен и самому субъекту. Задача психолога пролить свет на смысл этих действий. Шоттер уделяет особое внимание онтогенезу способности придавать смысл своим действиям. Ключевую роль в этом процессе он отводит матери, точнее, процессам взаимодействия в неразделимой психологической целостности ребенок-мать. Также, чтобы быть самим собой, человеку нужен другой, мне нужен ты – чтобы видеть, что мот движения отзываются в тебе, чтобы быть уверенным, что мои действия имеют смысл.

В отечественной психологической традиции мы обнаруживаем понятие смысла в работах Л. С. Выготского 1930 годов. Выготский вводит понятие смысла в виде оппозиции «смысл-значение», анализирует их соотношение в разных видах речи, выделяя, в частности, такой феномен, как влияние смыслов (в одном слове может содержаться смысловое содержание целого произведения). В этом анализе Выготский остается в рамках психолингвистического понимания смысла, однако, уже делает важный шаг к расширению этого понятия (смысл может быть отделен от слова). Хотя в «Мышлении и речи» перед Выготским стояли задачи анализа структуры и динамики речевого поведения, анализ проблемы смысла выводит его в более широкий контекст – в контекст проблемы строения человеческого сознания. Более общие положения Лев Семенович выдвигает в 1933-1935 годах: сознание в целом имеет смысловое строение. Обнаруженная в 1997 году в РАО рукопись А. Н. Леонтьева показала, что понятие смысла обнаруживается у Выготского в понятии переживания. Переживание Выготский рассматривает как единицу изучения личности и среды в их единстве.

Основное расхождение между трактовками переживания у Выготского и Леонтьева в том, что Леонтьев вводит деятельность как необходимое опосредующее звено, обусловливающую качественную определенность переживания. Заменив слово «переживание» в текстах Выготского и, особенно, Леонтьева, словом «смысл», мы получим концепцию смысла, очень близкую к той, что мы находим у Леонтьева в послевоенные годы.

Собственно понятие смысла А. Н. Леонтьев вводит в своей докторской диссертации «Развитие психики» и в писавшихся параллельно «Методологических тетрадях». Проблема смысла была вынесена из плоскости сознания в плоскость порождающих это сознание реальных жизненных отношений субъекта. В качестве одной из основных черт смысла А. Н. Леонтьев отмечал его неустойчивость, подверженность изменениям. Многочисленные факты позволили ему прийти к заключению о том, что динамика смысла обусловлена динамикой деятельности субъекта. Смысл сам по себе не может связать сознание с внешним миром; реально эту функцию выполняет деятельность. Начиная с этого времени понятие смысла прочно становится одним из ключевых объяснительных понятий психологической теории деятельности. Дальнейшее развитие целесообразно разграничить на три аспекта рассмотрения смысла: структурный (место личностного смысла в структуре деятельности, сознания и личности); генетический (закономерности, факторы и детерминанты порождения смысла); и функциональный (место и роль смысла в процессах сознания и деятельности, о его влиянии на протекание деятельности).

Обратимся вначале к генетической линии исследований. Основные положения, касающееся порождения смыслов, были сформулированы в цикле статей Леонтьева 1940 годов, посвященных проблеме развития психики ребенка. Конечным источником смысла выступают реальные жизненные отношения, в которые включен субъект; смыслообразующим фактором выступает мотив деятельности. Дальнейшее развитие представлений о смыслообразовании касается больше мотивов, чем собственно смыслов. Водится понятие смыслообразующей функции мотива наряду с побудительной его функцией и различение смыслообразующих мотивов и мотивов-стимулов. А. Н. Леонтьев в конкретном анализе практически не выходил за пределы связки смысл-мотив.

Линия функционального анализа опирается на достаточно большой эмпирический материал, а понятие смысла выступает как объяснительное. Изменение смысла отождествлялось с изменением мотива; связь смысла с мотивом была однозначной (но не везде – феномен «горькой конфеты»).

Четкое разделение мотива и смысла удалось в психологическом эксперименте Я. З. Неверович, который показал, что побудительная сила одного и того же мотива зависит от характера его связи с целью действия.

В семидесятые годы наметился новый уровень теоретического осмысления влияния смыслов на протекание деятельности и психических процессов. Этот новый уровень связан с разработкой в трудах А. В. Запорожца и Я. З. Неверович представления о механизмах эмоциональной коррекции поведения и мотивационно-смысловой ориентировки.

К линии развития представлений о личностном смысле под функциональным углом зрения относится многолетний цикл исследований мыслительной деятельности, ведшейся под руководством О. К. Тихомирова.

Таким образом, за время, прошедшее с середины сороковых годов до середины семидесятых, развивались и обогащались представления об отношениях между смыслом и деятельностью, смыслом и сознанием, смыслом и значением, смыслом и мотивом, смыслом и личностью. На смену данному этапу (описание смысловой реальности) пришел следующий, характеризующийся появлением ряда родственных понятий, описывающих различные аспекты смысловой реальности.

Чрезмерная обобщенность понятия «смысл» и необходимость его дифференциации были впервые отмечены В. К. Вилюнасом.

Одновременно А. Г. Асмолов вводит понятие смысловой установки, развивая высказанную Запорожцем мысль о том, что именно в форме установки получают выражение личностно-смысловые отношения. Смысловая установка является выражением личностного смысла в плане деятельности и представляет собой готовность к совершению определенной деятельности.

Первая статья, специально посвященная проблеме смысловых образований, принадлежит Е. В. Субботскому, который использовал это понятие для объяснения поведения ребенка в социальной ситуации. Смысловое образование – это составляющая сознания, которая непосредственно связывает человека с действительностью.

В 1977 году на факультете психологии МГУ межкафедральной научно-исследовательской группой по исследованию личности были выработаны такие свойства смыслового образования, как его производность от реального бытия субъекта; его объективной позиции в обществе; предметность; независимость от осознания. В работе Асмолова, Насиновской, Басиной дано удачное определение смысловых образований. Это порожденные развитием деятельности субъекта психические образования, в которых в специфической форме отражено пристрастное, индивидуализированное отношение субъекта к миру.

В восьмидесятые годы основной прогресс в развитии представлений о структурной организации смысловой сферы личности связан с работами Е. Е. Насиновской (классификация смысловых образований), Б. С. Братуся («смысловая сфера личности»), В. В. Столина, А. Г. Асмолова («динамическая смысловая система»), Ф. Е. Василюк (концепция смысловой динамики), Б. В. Зейгарник, В. А. Иванников (смысловая саморегуляция).

Полувековая история развития представлений о смысловой сфере личности в русле деятельностного подхода позволяет говорить о том, что концепция личностного смысла – смысловых образований – смысловой сферы личности занимает прочное место в системе научной психологии.

Это позволяет сформулировать ряд общих положений деятельностного подхода:

Смысл порождается реальными отношениями, связывающими субъекта с объективной действительностью.

Непосредственным источником смыслообразования являются потребности и мотивы личности.

Смысл обладает действенностью, то есть выполняет функции регуляции практической деятельности.

Смысловые образования не существуют изолированно, а образуют единую систему.

Смыслы порождаются и изменяются в деятельности, в которой и реализуются реальные жизненные отношения субъекта.

Множественность определений смысла, одинаково убедительных и одинаково эвристичных, наводит на предположение, что за понятием смысла скрывается не конкретная психологическая структура, допускающая однозначную дефиницию, а сложная и многогранная смысловая реальность, принимающая различные формы и проявляющаяся в различных психологических эффектах.