Психология труда: рефлексология В.М. Бехтерева

Психология труда: рефлексология В.М. Бехтерева

                                                            Содержание

1.   Краткая биография В.М. Бехтерева. 2

2. Рефлексология - словарное понятие. 5

3.  Теория В.М.Бехтерева о рефлексологии. 5

4. Объективная психология В.М.Бехтерева. 8

5. Г.М. Андреева "К истории становления социальной психологии в России"  12

Список литературы.. 22

1.   Краткая биография В.М. Бехтерева

    Владимир Михайлович Бехтерев родился 20 января 1857 года в семье мелкого государственного служащего в селе Сорали Елабужского уезда Вятской губернии.

    В августе 1867 года мальчик начал занятия в Вятской гимназии. После окончания семи классов гимназии в 1873 году Бехтерев поступил в Медико-хирургическую академию. Он решил посвятить себя невропатологии и психиатрии.

    В 1879 году Бехтерев был принят в действительные члены Петербургского общества психиатров.

    4 апреля 1881 года Бехтерев успешно защитил диссертацию на степень доктора медицины.

    Бехтереву присвоили ученое звание приват-доцента и допустили к чтению лекций по диагностике нервных болезней студентам пятого курса. В марте 1884 года его зачислили в клинику душевных болезней.

    За статью "О вынужденных и насильственных движениях при разрушении некоторых частей центральной нервной системы", написанную в 1883 году, Бехтерев был удостоен серебряной медали Общества русских врачей. В том же году его избрали в члены Итальянского общества психиатров.

    В декабре 1884 года Бехтерев, находясь в Лейпциге, получил официальное приглашение занять кафедру в Казани.

    Бехтерев обращал внимание на то, что нервные болезни нередко сопровождаются психическими расстройствами, а при душевных заболеваниях возможны и признаки органического поражения центральной нервной системы.

    Наиболее известная его статья "Одеревенелость позвоночника с искривлением его как особая форма заболевания", опубликованная в столичном журнале "Врач". Описанное в этой статье заболевание в настоящее время известно как анкилозирующий спондилит, или болезнь Бехтерева. Многие впервые выявленные ученым неврологические симптомы, а также ряд оригинальных клинических наблюдений нашли отражение в двухтомной книге "Нервные болезни в отдельных наблюдениях", изданной в Казани.

    С 1893 года Казанское неврологическое общество стало регулярно издавать свой печатный орган - журнал "Неврологический вестник", который выходил до 1918 года под редакцией Владимира Михайловича.

    Весной 1893 года Бехтерев получил от начальника Петербургской Военно-медицинской академии приглашение занять кафедру душевных и нервных болезней.

    Бехтерев прибыл в Петербург и начал создавать первую в России нейрохирургическую операционную.

    В лабораториях клиники Бехтерев вместе со своими сотрудниками и учениками продолжал многочисленные исследования по морфологии и физиологии нервной системы. Это позволяло ему пополнить материалы по нейроморфологии и приступить к работе над фундаментальным семитомным трудом "Основы учения о функциях мозга".

    В 1894 году Владимир Михайлович был назначен членом медицинского совета министерства внутренних дел, а в 1895 году - членом военно-медицинского ученого совета при военном министре и тогда же членом совета дома призрения душевнобольных.

    В ноябре 1900 года двухтомник "Проводящие пути спинного и головного мозга" был выдвинут Российской академией наук на премию имени академика К.М. Бэра.

    В 1902 году он опубликовал книгу "Психика и жизнь". К тому времени Бехтерев подготовил к печати первый том работы "Основы учения о функциях мозга", которая стала его главным трудом по нейрофизиологии. Здесь были изложены общие положения о деятельности мозга. В частности, Бехтерев представил энергетическую теорию торможения, согласно которой нервная энергия в мозгу устремляется к находящемуся в деятельном состоянии центру. Она как бы стекается к нему по связующим отдельные территории мозга проводящим путям, прежде всего, из вблизи расположенных территорий мозга, в которых, как считал Бехтерев, возникает "понижение возбудимости, следовательно, угнетение".

    После завершения работы над семью томами "Основы учения о функциях мозга" особое внимание Бехтерева как ученого стали привлекать проблемы психологии. Исходя из того, что психическая деятельность возникает в результате работы мозга, он считал возможным опираться главным образом на достижения физиологии, и, прежде всего, на учение о сочетательных (условных) рефлексах. В 1907-1910 годах Бехтерев опубликовал три тома книги "Объективная психология". Ученый утверждал, что все психические процессы сопровождаются рефлекторными двигательными и вегетативными реакциями, которые доступны наблюдению и регистрации.

    В мае 1918 году Бехтерев обратился в Совнарком с ходатайством об организации Института по изучению мозга и психической деятельности. Вскоре Институт открылся, и его директором до самой смерти являлся Владимир Михайлович Бехтерев.

    Бехтерев умер 24 декабря 1927 года.

    Бехтерев Владимир Михайлович (1857-1927), российский невролог, психиатр и психолог, основатель научной школы. Фундаментальные труды по анатомии, физиологии и патологии нервной системы. Исследования лечебного применения гипноза, в т. ч. при алкоголизме. Труды по половому воспитанию, поведению ребенка раннего возраста, социальной психологии. Исследовал личность на основе комплексного изучения мозга физиологическими, анатомическими и психологическими методами. Основатель рефлексологии. Организатор и руководитель Психоневрологического института (1908; ныне им. Бехтерева) и Института по изучению мозга и психической деятельности (1918).

    Бехтерев Владимир Михайлович - ординарный профессор по кафедре душевных болезней в казанском университете, род. 20 января. 1857 г., образование получил в вятской гимназии и с. - петербургской медико-хирургической академии. По окончании курса (1878), Бехтерев посвятил себя изучению душевных и нервных болезней, и для этой, цели работал при клинике проф. И. П. Мержевского, а в 1884 г. был командирован заграницу, где занимался у Дюбуа Раймона (Берлин), Вундта (Лейпциг), Мейнерта (Вена), Шарко (Париа) и др. По защите докторской диссертации утвержден приват-доцентом военно-медицинской академии, а с 1885 г. состоит профессором казанского университета и заведующим психиатрической клиникой окружной казанской лечебницы. Кроме диссертации: "Опыт клинического исследования температуры тела при некоторых формах душевных заболеваний" (СПб., 1881), Бехтерев принадлежат многочисленные работы: 1) по нормальной анатомии нервной системы; 2) патологической анатомии центральной нервной системы; 8) физиологии центральной нервной системы; 4) по клинике душевных и нервных болезней и, наконец, 5) по психологии ("Образование наших представлений о пространстве", "Вест. Психиатрии, 1884). В этих работах Бехтерев занимался изучением и исследованием хода отдельных пучков в центральной нервной системе, состава белого вещества спинного мозга и хода волокон в сером веществе и вместе с тем на основании произведенных опытов выяснением физиологического значения отдельных частей центральной нервной системы (зрительных бугров, преддверной ветви слухового нерва, нижних и верхних олив, четвероходмия и пр.). Бехтереву удалось также добыть некоторые новые данные по вопросу о локализации различных центров в мозговой коре (напр., по локализации кожных - осязательных и болевых - ощущений и мышечного сознания на поверхности мозговых полушарий, "Врач", 1883) и также по физиологии двигательных центров мозговой коры ("Врач", 1886). Много работ Бехтерева посвящено описанию мало исследованных патологических процессов нервной системы и отдельным случаям нервных заболеваний. Труды эти печатались в русских и заграничных медицинских изданиях за 1879 - 90 гг. ("Медицинский  Вестник", "Еженедельная Клиническая Газета", "Международная Клиника", "Русская Медицина", "Вестник Психиатрии", "Врач", "Медицинское образование", "Apхивы Психиатрии и пр.", "Труды русских, врачей", "Протокол заседания психиатров в СПб.", "S. Petersb. medic. Wochenschr.", "Arch. f. Psychiatry.", Pfliiger's "Arch. f. d. ges. Phys.", "Neurol. Centralb", "Wirchow's Arch.", "Arch. Slaves de biologic". Список этих трудов см. у Богданова, "Материалы" и т. д. Отдельно вышло соч.: "Психопатия и ее отношение к вопросу о вменении" (Казань, 1886). Кроме того, в "Вестнике Европе" (1880) появилась одна этнографическая работа Бехтерева: "Вотяки, их история и современное состояние".  

2. Рефлексология - словарное понятие

    Рефлексология (от лат. reflexus - отраженный и греч. - logos - учение) - механическое направление в психологии, рассматривающее психиатрическую деятельность человека как совокупность сочетательных рефлексов, образовавшихся в результате влияния внешней среды на нервную систему. Рефлексология ограничивалась изучением внешних реакций организма, отказываясь от изучения психики, сознания. Это естественнонаучное направление в психологии, получившее развитие в период 1900-1930 гг., главным образом в нашей стране, и связанное с деятельностью В.М. Бехтерева. Следуя за И.М. Сеченовым, рефлексология исходила из того, что нет ни одного процесса мысли, который не выражался бы теми или иными объективными проявлениями. В связи с этим изучались все рефлексы, протекающие с участием головного мозга. Рефлексология стремилась использовать исключительно объективные методы как "твердую точку опоры" для научных выводов, рассматривая психическую деятельность в связи с нервными процессами и привлекая для ее объяснения материалы физиологии ВНД. Возникнув в области психологии, рефлексология проникла в педагогику, психиатрию, социологию, искусствоведение. Несмотря на ряд эмпирических достижений, рефлексология не смогла преодолеть механистическую трактовку психических процессов как побочных явлений актов поведения. К концу 20-х гг. усилилась марксистская критика рефлексологии. Значительная часть рефлексологов в начале 30-х гг. пересмотрела прежние позиции. Однако в 50-х гг. после так называемой "Павловской сессии" Академии наук и Академии медицинских наук получили развитие антипсихологические установки, имеющие характер рефлексологических реминисценций.

     3.  Теория В.М.Бехтерева о рефлексологии

    В 1893 году начинается новый этап в научной  деятельности  Бехтерева. Он получает предложение возглавить кафедру и клинику нервных и душевных болезней в Петербургской военно-медицинской  академии. Здесь по его инициативе организованы:  анатомическая лаборатория для изучения строения центральной  нервной  системы,  лаборатория  экспериментальной  психологии.  В  1899  году  за  большие  заслуги  перед  отечественной  наукой  он  был  удостоен  звания  академика  Военно-медицинской  академии.

    Петербургский этап творчества Бехтерева  характеризуется  определенной  стадиональностью, общее их направление  составляет  переход  от  объективного  экспериментального  изучения  психики  к  рефлексологии,  отказывающейся от исследования  психических  явлений  и  акцентирующей  внимание  лишь  на  их  внешних  проявлениях.  Содержание  рефлексологических  идей  Бехтерева  отражена  в  «Объективной  психологии»  (СПб,  1907-1910);  «Общие  основания  рефлексологии»  (ПГ, 1918);  «Объективное  изучение  личности»  (ПГ, 1923);  «Общие  основы  рефлексологии»  (М, ПГ, 1923)  и  другие.  

    В работе «Объективная психология» обоснуется  перспективность  объективного метода изучения психологии,  рефлекторный  процесс  рассматривается как конкретное выражение и способ его реализации.  В  более  поздних  из  перечисленных  работ  происходит  уже  полный  отказ  от  психологии,  психических  явлений,  системы  ее  категорий  и  понятий. Отвергнув субъективную психологию, Бехтерев  ставит  задачу  создания  новой  психологии,  базирующейся  на  строго  объективном  методе  изучения  психики.  Он  приходит  к  выводу  о  существовании  единого  нервно-психического  процесса,  в котором в нерасчлененном виде представлены  и  физиологические  и психические компоненты. Основной единицей анализа нервно-психической деятельности у него становится рефлекс, рассматриваемый  как  универсальный  динамический  механизм,  лежащий  в  основе всех реакций  человека.  Деятельность  человека  представляет собой сумму рефлексов, различающихся по сложности и характеру, особенностям организации. Центром изучения Бехтерева становится  не  психика,  сознание,  а  их  внешние  проявления.

    Таким  образом,  от  утверждения  идеи  объективного  изучения  психики  Бехтерев  приходит  к  ее  снятию  и  замене  психического  процесса физиологическим. Психология заменяется рефлексологией. Принимая интроспективное  определение  сознания как единственно  возможное, как  нечто  непреложное,  как  нечто,  что  можно  либо  взять,  либо  отвергнуть,  но  не  изменить,  он выбирает единственно  в  этих  обстоятельствах  возможное  решение – отказ  от  изучения  психики,  сознания  вообще и обращение к исследованию поведения.

    В  целом,  в  творчестве  В.М. Бехтерева  отразилось кризисное  состояние психологической науки на рубеже 19-20 веков. Отсутствовала  разработанная  научная  методология  психологии.  Создавая  новую  объективную  парадигму,  Бехтерев  мог  реально  опереться  лишь  на  стихийно-материалистические  предвытекающие  из  всей  логики  развития  естественнонаучных  взглядов  ученого.  Они  не  обеспечивали  понимания  психики  в  ее  собственном  бытии,  предметно-смысловом  содержании  как  отраженной  реальности,  образа объективного мира. Человек оставался в понимании Бехтерева лишь природным существом, характер его отношений с миром,  с  социальной действительностью сводился к пассивному реагированию  на  внешние  воздействия.

    Но эти ошибочные подходы к исследованию психики не означают  огульного отрицания всего, что было получено в области рефлексологии  и, прежде  всего,  глубоко  обоснованной  идеи  объективного  исследования  психики,  а  также  получивших  дальнейшее  развитие  положений,  касающихся  комплексного  системного  изучения  человека.

    Бехтерев считал, что психология – это наука о психической  жизни вообще в широком смысле этого слова и поэтому она должна включать в свой состав такие области, как общая психология, индивидуальная психология, зоопсихология, общественная психология, патопсихология, военная психология, генетическая психология, история  психологии.

    Рефлексология, в его понимании, выступала  именно  как  система  научных  дисциплин, тесно связанная с другими  областями  науки – естествознанием  и  обществознанием.

    Принципиальное значение имело то, что Бехтерев не ограничивался анализом только индивидуального поведения человека. Признавая  взаимосвязь поведения человека с поведением других людей, он поставил вопрос об объективном изучении этой взаимосвязи. Таким  образом,  он  явился одним из основателей нового направления  психологического  исследования – социальной (или  общественной)  психологии, рассматриваемой им как отрасль рефлексологии человека в соответствии с теми же принципами, которые были выдвинуты и разработаны применительно к исследованию проблем объективной психологии  и  рефлексологии  индивида. Отсюда  название  нового  направления – коллективная  рефлексология (Бехтерев В.М. Коллективная рефлексология. М.-Пг.,1921). Впервые  им  было  дано  определение  общественной  психологии,  перечень  круг  ее  задач,  разработаны оригинальные методы изучения социально – психологических  процессов.  Представляют  интерес предложенные ученым  подходы  к  анализу  коллектива,  механизмов  группового  влияния,  специфики  неорганизованных  групп  и  массовых  явлений  и  ряд  других его положений, не только не утратившие своей актуальности,  но  и  остающихся  поныне  едва  ли  не  единственными попытками  решения  практически  значимых  проблем.

    С именем Бехтерева связано становление отечественной психологии  труда;  под  его  непосредственным  руководством  развивается  генетическая психология, центром которой становится Педагогический  институт,  созданный  в  1922  году.

    В организационном плане рефлексологический период характеризуется попыткой Бехтерева реально организационно воплотить  идею  комплексности  в  форме  создания  Психоневрологического  института, а  затем  Института  мозга  и  психической  деятельности.  Являясь мозговым центром, институт был связан с другими учреждениями, входящими в Психоневрологическую академию и возглавляемыми В.М. Бехтеревым.  Можно  с полным  основанием  считать,  что Институт человека у нас реально существовал, и что накопленный  в  его  стенах  опыт  организации  комплексных  исследований  личности  требует  самого  серьезного  осмысления.

    Научная  многогранность  и  разносторонность  сочетались  у  Бехтерева с высочайшей научно – организационной и общественной  активностью. Бехтерев был организатором ряда крупных учреждений  и  обществ,  ответственным  редактором  многих  журналов:  «Обозрение психиатрии, неврологии и экспериментальной психологии»  и  другие.

   Отвергая  понятие  души  в  своей  концепции,  Бехтерев  всегда  апеллировал к ней на практике,  сам  являлся  образцом  высочайшей  духовности.  В.М. Бехтерев  писал  как-то,  что  личности,  которые  «борются  за  общее  благо человечества,  которые  руководствуются  идеями права  и  гуманности,  должны  быть  признаны  настоящими  творцами духовной общечеловеческой  культуры  и  имеют  права  на  вечное  признание  человечества…»  (Бехтерев  В.М.  Бессмертие  с  точки  зрения  науки // Вестник  знания – 1896 г – Стр. 24).  Эти  слова  ученого  имеют  самое  непосредственное  к  нему  самому,  его  вкладу  в  развитие  нашей  науки  и  духовной  культуры.   

4. Объективная психология В.М.Бехтерева.

    Идеи, сходные с Павловскими, развивал в книге "Объективная психология" (1907) Владимир Михайлович Бехтерев (1857-1927). Между воззрениями этих двух ученых имелись различия, но оба стимулировали психологов на коренную перестройку представлений о предмете психологии.

    Разрабатывая свою объективную психологию как психологию поведения, основанную на экспериментальном исследовании рефлекторной природы человеческой психики, Бехтерев, тем не менее, не отвергал сознание, включая, в отличие от бихевиоризма, и его в предмет психологии. Признавал он и субъективные методы исследования психики, в том числе и самонаблюдение. Он исходил из того, что рефлексологические исследования, в том числе рефлексологический эксперимент, не заменяют, но дополняют данные, получаемые при психологических исследованиях, при анкетировании и самонаблюдении. В принципе, говоря о связи между рефлексологией и психологией, можно провести аналогию о соотношении между механикой и физикой, так как известно, что все многообразные физические процессы можно в принципе свести к явлениям механического движения частиц. Аналогичным образом можно допустить, что все психологические процессы сводятся, в конечном счете, к различным типам рефлексов. Но если из общих понятий о материальной точке нельзя извлечь свойства реальной материи, то невозможно и вычислить логически конкретное многообразие изучаемых психологией фактов только из формул и законов теории рефлексов. В дальнейшем Бехтерев исходил из того, что рефлексология в принципе не может заменить психологию, и последние работы его Психоневрологического института, в частности исследования В.Н.Осиновой, Н.М. Щелованова, В.Н.Мясищева, постепенно выходят за рамки рефлексологического подхода.

    Говоря о значении рефлексологии, Бехтерев подчеркивал, что научно объясняющая функция, содержащаяся в понятии рефлекса, основана на предпосылках механической и биологической причинности. Принцип механической причинности, с его точки зрения, опирается на закон сохранения энергии. Согласно этой мысли все, в том числе и самые сложные и тонкие формы поведения, можно рассмотреть как частные случаи действия общего закона механической причинности, так как все они не что иное, как качественные трансформации единой материальной энергии. В таком стремлении связать психическую деятельность с энергетическими законами, в частности с законом сохранения энергии, Бехтерев не был одинок. Такие попытки были достаточно популярны в начале века не только в отечественной, но и в мировой психологии и были связаны с переложением теории энергетизма Маха в теории психологизма, предпринимаемым Вундтом, Овсянико-Куликовским и другими психологами.

    Однако Бехтерев не ограничивался теорией энергетизма, связывая рефлекс и с биологией, с точки зрения которой жизнь есть сумма сложных физиологических процессов, обусловленных взаимодействием организма со средой и приспособлением к среде. С этой точки зрения, рефлекс есть способ установления некоторого относительно устойчивого равновесия между организмом и комплексом условий, действующих на него. Таким образом появляется одно из основных положений Бехтерева о том, что отдельные жизненные проявления организма приобретают черты механической причинности и биологической направленности и имеют характер целостной реакции организма, стремящегося отстоять и утвердить свое бытие в борьбе с меняющимися условиями среды.

    Исследуя биологические механизмы рефлекторной деятельности, Бехтерев отстаивал мысль о воспитуемости, а не наследуемом характере рефлексов. В своей книге "Основы общей рефлексологии" (1923) он доказывал, что не существует врожденного рефлекса рабства или свободы, и утверждал, что общество как бы осуществляет социальный отбор, создавая нравственную личность, и, таким образом, именно социальная среда является источником развития человека. Наследственность же задает лишь тип реакции, но сами реакции воспитываются обществом. Доказательством такой пластичности, гибкости нервной системы, ее зависимости от окружающей среды являлись, по мнению Бехтерева, исследования генетической рефлексологии, доказавшие приоритетность среды в развитии рефлексов младенцев и детей раннего возраста.

    В Психоневрологическом институте Бехтерева был заложен опыт строго объективного исследования ребенка – его поведения, мимики, речи. Исследовались и соответствие психических процессов внешним раздражителям, настоящим и прошлым, а также наследственные особенности детей. Важная для Бехтерева мысль о необходимости изучения целостной реакции организма совпадала с требованиями детской психологии. Рефлексологический подход к детскому развитию и рефлексологические методы исследования были чрезвычайно распространены в 10-20-е годы XX столетия, заменяя подчас собственно психологические методы исследования душевной жизни детей.

    Наибольшее значение имели разработанные Бехтеревым рефлексологические методы изучения младенцев. Первая попытка такого исследования была осуществлена им в 1908 году, им же был разработан и обоснован метод генетического рефлексологического исследования, который он считал одним из важнейших достижений своей школы.

    Изучая психику младенцев, Н.М. Щелованов и его сотрудники получили важнейшие факты, которые дали возможность установить этапы развития детей младенческого возраста и разработать методы диагностики этого развития. Полученные лабораторией генетической рефлексологии материалы позволили установить основные закономерности психического развития детей раннего возраста: слуховое и зрительное сосредоточение, комплекс оживления, кризис одного года, – без знания которых невозможно представить современную детскую психологию.

    Большой интерес представляли и проводившиеся в Педологическом институте (возникшем на базе Психоневрологического института) исследования "трудных" детей, которыми руководили В.Н. Осинова и В.Н. Мясищев. В результате были разработаны не которые меры по предотвращению агрессивных реакций у "трудных" детей при переходе из одной среды в другую, незнакомую. Были созданы и основы классификации "трудных" детей исходя из их личных особенностей, под которыми понимались не только индивидуальные качества, но и тип воспитания в семье.

    Бехтерев считал проблему личности одной из важнейших в психологии и был одним из немногих психологов начала XX века, которые трактовали в тот период личность как интегративное целое.

    Созданный им Педологический институт Бехтерев рассматривал как центр по изучению личности, которая является основой воспитания. Как ни были разносторонни интересы Бехтерева, он всегда подчеркивал, что все они концентрировались вокруг одной цели – изучить человека и суметь его воспитать. Бехтерев фактически ввел в психологию понятия индивида, индивидуальности и личности, считая, что индивид- это биологическая основа, над которой надстраивается социальная сфера личности. Большое значение имели и исследования структуры личности, в которой Бехтерев выделял пассивную и активную, сознательную и бессознательную части. Интересно, что, как и Фрейд, он отмечал доминирующую роль бессознательных мотивов во сне или при гипнозе и считал необходимым исследовать влияние опыта, приобретенного в это время, на сознательное поведение. Исследуя отклоняющееся поведение, он исходил из ограниченности тех способов коррекции, которые во главу угла ставили положительное подкрепление желательного поведения и отрицательное – нежелательного. Он полагал, что любое подкрепление может зафиксировать реакцию. Избавиться от нежелательного поведения можно, создав более сильный мотив, который вберет в себя всю энергию, затрачиваемую на нежелательное поведение. Таким образом, Бехтерев во многом предвосхитил идеи о роли сублимации и канализации энергии в социально приемлемом русле, разрабатываемые психоанализом.

    Бехтерев отстаивал очень важную мысль о том, что во взаимоотношениях коллектива и личности приоритетной является именно личность, а не коллектив. Из этой позиции он исходил, исследуя коллективную соотносительную деятельность, объединяющую людей в группы. Он выделил людей, склонных к коллективной или индивидуальной соотносительной деятельности, изучая, что происходит с личностью, когда она становится участником коллектива, и чем вообще реакция коллективной личности отличается от реакции отдельно взятой личности. В своих экспериментах, посвященных влиянию внушения на деятельность человека, Бехтерев впервые обнаружил такие явления, как конформизм, групповое давление, которые только через несколько лет стали изучаться в западной психологии. Доказывая, что развитие личности невозможно без коллектива, Бехтерев вместе с тем подчеркивал: влияние коллектива не всегда благотворно, ибо любой коллектив нивелирует личность, стараясь сделать ее шаблонным выразителем своей среды. Обычаи и общественные стереотипы ограничивают личность и ее деятельность, лишая ее возможности свободно проявлять свои потребности. Личная свобода и общественная необходимость, индивидуализация и социализация – две стороны общественного процесса, идущего по пути социальной эволюции. При этом самоопределение личности представлялось Бехтереву подвижным процессом, равнодействующая которого постоянно смещается то в одну, то в другую сторону. Говоря о стереотипизации личности, ее отчуждении от своей внутренней сути при социализации, Бехтерев фактически развивал те же мысли, что и представители появлявшейся в то время на Западе экзистенциальной философии, положения которой легли в основу одной из наиболее популярных современных теорий личности – гуманистической. Таким образом, можно предположить, что и в русле школы Бехтерева зарождались основы еще одной отечественной теории личности, формирование которой было остановлено в самом начале.

5. Г.М. Андреева "К истории становления социальной психологии в России"

    История развитая социальной психологии в СССР освещалась в многочисленных публикациях, в частности, в учебных пособиях, посвященных систематическому изложению основных проблем данной научной дисциплины (Социальная психология, 1975). Однако, как правило, речь шла о так называемой "психологической социальной психологии", тогда как "социологическая социальная психология" оставалась как бы на заднем плане. Сегодня, когда обе ветви социально-психологического знания получили в нашей стране права гражданства, уместно обратиться к некоторым историческим этапам их взаимодействия"

    Разные варианты написания истории социальной психологии отличаются друг от друга, как известно, различным обозначением ее места в системе научного знания: то как части социологии, то как части психологии, то как точки пересечения этих двух дисциплин (Андреева, 1996-а). Характерно, что в одной из последних американских работ прямо говорится о наличии "двух (а иногда трех) социальных психологий" (Социальная психология: саморефлексия..., 1995). Современное положение социальной психологии в России соответствует этой ситуации, хотя в ее истории дело не всегда обстояло так.

    В дореволюционной России социальной психологии как самостоятельной дисциплины просто не существовало, и ее проблематика разрабатывалась во всем комплексе общественных наук. (Напомним, что самостоятельный статус социальной психологии в мире обозначен лишь с 1908 г. - с момента одновременного выхода книг В. Макдуголла "Введение в социальную психологию" в Европе и Э.Росса "Социальная психология" в Америке.) После революции 1917 г. ситуация радикально изменилась и на протяжении длительного времени эта область знания в СССР развивалась в русле психологической традиции, что делает понятным тот акцент, который присутствует в изложении истории социальной психологии в нашей стране: тщательная проработка вопросов о ее границах с общей психологией, об адаптации общеметодологических принципов не столько социологического, сколько психологического знания.

    Вместе с тем проблематика, позже вошедшая в предмет социальной психологии как таковой, на ранних этапах разрабатывалась преимущественно в социологической традиции, в частности, в некоторых конкретных разделах социологии, а также при создании самых общих представлений о ее предмете, круге ее проблем, понятийном аппарате. Специфика российской социальной психологии, по- видимому, в том, что многие ее проблемы оказывались вкрапленными в идейные построения различных общественных движений и принимались на вооружение разными общественными силами. Отчасти именно поэтому возник феномен своеобразного "ангажирования" социальной психологии идеологией.

    Термин "коллективная (социальная) психология" был предложен в "Социологии" М.М.Ковалевского (1910), представляющей собой курс лекций, прочитанных в Петербурге в Психоневрологическом институте. Выясняя взаимоотношения социологии с другими науками, автор уделяет специальное внимание ее отношению к психологии и в этой связи достаточно подробно анализирует концепцию Г. Тарда; именуя социологию "психологией коллективной или групповой", Ковалевский замечает при этом, что сам Тард предпочитает термин "социальная или коллективная психология". Полемизируя с Тардом по поводу отдельных положений его концепции, Ковалевский согласен с ним в общем определении предмета этой дисциплины и ее несомненной важности: "...единственное средство познать психологию масс - это изучить всю совокупность их верований, учреждений, нравов, обычаев и привычек". Ковалевский называет и "методы" этой дисциплины: анализ народных сказок, былин, пословиц, поговорок, юридических формул, писаных и неписаных законов. "Этим-то длинным путем, а не прямым анализом, хотя бы и очень остроумным, чувств и душевных движений посетителей того или иного салона или клуба, и будут положены прочные основания коллективной психологии" (Ковалевский, 1910,0.27).

    В рамках социологической традиции социальная психология и ее отдельные проблемы обсуждались в трудах правоведа Л.И. Петражицкого - основателя психологической школы права, с точки зрения которой "истинными мотивами, двигателями человеческого поведения" являются эмоции, а социально-исторические образования есть лишь их проекции - "эмоциональные фантазмы" (Петражицкий, 1908), Хотя методологическая основа такого подхода представляется уязвимой, сам факт апелляции к психологической реальности общественного процесса заслуживает внимания. В работе А. Копельмана уже в 1908 г. была поставлена проблема границ коллективной психологии (Кузьмин, 1967). По мнению ученого, это психология народного духа, проявляющегося в деятельности и переживаниях групп людей и коллективов. Интересные идеи содержались в трудах Л.Н. Войтоловского, П.А.Сорокина и др.

    Как уже отмечалось, наряду с обозначением коллективной психологии в ряду академических дисциплин ее вопросы начинают активно разрабатываться и в публицистике в связи с идейной борьбой тех лет. В данном случае необходимо, прежде всего, упомянуть имя Н.К.Михайловского, чья работа "Герои и толпа" (1896) дала толчок дискуссии, которую повели с Михайловским революционные марксисты, и в наиболее острой форме - В.И.Ленин. Интерес Михайловского к социальной психологии был связан с разработкой взглядов народничества и поэтому в центре его внимания - проблемы массовой психологии. Он обосновывает необходимость выделения этой области в специальную ветвь науки, поскольку ни одна из существующих социальных наук не занимается изучением массовых движений как таковых. "Коллективная, массовая психология еще только начинает разрабатываться, - писал Михайловский, - и сама история может ждать от нее огромных услуг".

    По его мнению, для становления этой области исследования важен анализ механизмов изменения психического состояния и поведения больших социальных групп. Эти и другие рассуждения автор использовал для утверждения определенной общественной и политической позиции, и, возможно, именно это обстоятельство стимулировало в дальнейшем "ангажированность" российской социальной психологии различными задачами политической борьбы.

    Нельзя полностью отрицать наличие связи нарождающейся социальной психологии с общественно-политическими течениями современности и внутри "психологической традиции", но эта связь значительно слабее. Самым крупным явлением в этой области, несомненно, были фундаментальные работы В.М.Бехтерева: "Объективная психология" (1907) и "Внушение в общественной жизни" (1908). Если в первой книге преимущественно обсуждался вопрос о предмете новой области науки (психологическая жизнь не только индивидов, но и "групп лиц" - толпы, общества, народов), то во второй всесторонне анализировался важнейший механизм воздействия - внушение, рассматриваемое не только на индивидуальном, но и на "коллективном" уровне. В обеих работах были заложены идеи будущей, всесторонне развитой концепции "коллективной рефлексологии", намечено экспериментальное исследование отношений между личностью и коллективом, влияния общения на социальные процессы, зависимости развития личности от организации различных типов коллективов. В.М.Бехтереву же принадлежит заслуга прочтения в Психоневрологическом институте первого курса лекций по социологии, в котором были поставлены проблемы соотношения социологии и социальной психологии.

    В целом же социально-психологические идеи в дореволюционной России развивались преимущественно не в недрах психологии как таковой, а в рамках более широкого спектра общественных дисциплин. Здесь следует искать корни той трансформации в истории социальной психологии, которая произошла после революции 1917 г. Во всей системе общественных наук в России развернулась широкая дискуссия относительно философских предпосылок научного знания.

    Особенно сложный комплекс проблем, связанных с природой марксистского обществоведения, возник, естественно, в социологии. Может быть, именно поэтому более частный вопрос о специфике социальной психологии здесь практически не обсуждался. Напротив, в психологии эти проблемы оказались в центре полемики - шла более широкая дискуссия о необходимости перестраивания психологической науки на основаниях марксистской философии (Будилова, 1971, 1983). Русская психологическая мысль еще до революции сформировала достаточно сильную традицию как в области материалистической ориентации (И.М.Сеченов, В.М.Бехтерев, Н.Н. Ланге, А.Ф.Лазурский и др.), так и в области идеалистической психологии (Г.И.Челпанов). Впрочем, в обоих случаях психология выступала как самостоятельная, сложившаяся экспериментальная дисциплина. Г.И.Челпанову, в частности, принадлежит заслуга создания в 1912 г. при философском факультете Московского университета Психологического института, ставшего крупнейшим центром научных исследований.

    В ходе дискуссии 20-х гг. резко обозначилась тенденция к разработке новой материалистической науки, основанной на марксистской философии. Эти поиски не воспринимались однозначно представителями общественности. Особое место в дискуссии занял Г.И.Челпанов. Не возражая против "соединения" марксизма с психологией, он акцентировал необходимость разделения психологии на две части: эмпирическую, выступающую в качестве естественнонаучной дисциплины, и социальную, базирующуюся на социокультурной традиции (Дрошевский, 1985). Основания для такого разделения действительно существовали, и Челпанов, опираясь на труды Русского Географического общества, видел их, в частности, в том, что в России уже давно сложились предпосылки для построения "коллективной психологии" или "социальной психологии". По свидетельству Челпанова, в свое время Спенсер выражал сожаление, что незнание русского языка мешало ему использовать материалы русской этнографии для целей социальной психологии (Челпанов, 1924).    Другая же сторона программы Челпанова была обусловлена его критическим подходом к необходимости перевода всей психологии на рельсы марксизма. Социальную психологию он признавал той частью психологии, которая обязана базироваться на принципах нового мировоззрения, в то время как эмпирическая психология, оставаясь естественнонаучной дисциплиной, вообще не должна быть связана с каким-либо философским обоснованием сущности человека, в том числе и с марксистским (Челпанов, 1924, 1927).

    Поскольку такая точка зрения формально выражала признание права социальной психологии на самостоятельное существование, но ценой отлучения от марксистской философии другой части психологии, она встретила сопротивление психологов, выступающих за полную перестройку всей системы психологического знания. Возражения Челпанову приняли различные формы. Наиболее существенными можно считать следующие позиции: В.А.Артемов (1927) - коль скоро вся психология будет опираться на философию марксизма, на идею социальной детерминации психики, она в целом становится "социальной"; К.Н.Корнилов (1929) - сохранение единства психологии мыслится в рамках реактологии путем распространения на поведение человека в коллективе принципа коллективных реакций, что отрицает необходимость "особой социальной психологии"; П.П. Блонский (1926) - социальная психология отождествляется с признанием социальной обусловленности психики, что также не требует "отдельной" научной дисциплины.

    Особое место в дискуссии принадлежало В.М.Бехтереву, выдвинувшему идею "коллективной рефлексологии", в предмет которой включаются: поведение коллективов, поведение личности в коллективе, условия возникновения социальных объединений, особенности их деятельности, взаимоотношения их членов. Такое понимание коллективной рефлексологии представлялось как преодоление субъективистской социальной психологии, поскольку все проблемы коллективов толковались как соотношение внешних влияний с двигательными и мимико-соматическими реакциями их членов. Социально-психологический подход следовало обеспечить соединением принципов рефлексологии (механизмы объединения людей в коллективы) и социологии (особенности коллективов и их отношения с обществом). Предмет коллективной рефлексологии определялся так: "...изучение возникновения, развития и деятельности собраний и сборищ... проявляющих свою соборную соотносительную деятельность как целое, благодаря взаимному общению друг с другом входящих в них индивидов" (Бехтерев, 1994, с.100).

    Хотя это было по существу определение предмета социальной психологии, сам Бехтерев настаивал на термине "коллективная рефлексология", как он говорил, "вместо обычного употребляемого термина общественной или социальной психологии" (там же, с.23).

    В концепции В.М.Бехтерева содержалась весьма полезная идея: коллектив есть нечто целое, в котором возникают новые качества, возможные лишь при взаимодействии людей. Однако эти взаимодействия трактовались достаточно механистически: личность объявлялась продуктом общества, но в основу ее развития были положены биологические особенности и, прежде всего социальные инстинкты; для объяснения социальных связей личности привлекались законы неорганического мира (тяготение, сохранение энергии и пр.), хотя сама идея биологической редукции и подвергалась критике. Тем не менее, заслуга Бехтерева перед последующим развитием социальной психологии была огромна. В русле же дискуссии 20-х гг. его позиция противостояла позиции Челпанова, в том числе и по вопросу о необходимости самостоятельного существования социальной психологии.

    Дискуссия развивалась преимущественно в недрах психологии, но участие в ней приняли и представители других общественных дисциплин. Из них, прежде всего, следует назвать М.А. Рейснера, занимавшегося вопросами государства и права. Следуя призыву видного историка марксизма В.В. Адоратского - обосновать социальной психологией исторический материализм, - М.А. Рейснер принимает вызов построить марксистскую социальную психологию. Способ ее построения - прямое соотнесение физиологического учения И.П.Павлова с историческим материализмом: социальная психология должна стать наукой о социальных раздражителях и их соотношениях с действиями человека (Рейснер, 1925). Привнося в дискуссию багаж общих идей марксистского обществоведения, Рейснер оперирует и соответствующими терминами и понятиями: "производство", "надстройка", "идеология" и пр. С этой точки зрения его позиция в дискуссии стоит особняком, во всяком случае, не включается непосредственно в полемику с Г.И.Челпановым.

    Свой вклад в становление социальной психологии со стороны смежных дисциплин внес и журналист Л.Н. Войтоловский (1925). С его точки зрения, предмет коллективной психологии - психология масс. Он рассматривает ряд психологических механизмов, которые реализуются в толпе и обеспечивают особый тип эмоционального напряжения, возникающего между участниками массового действия. Метод исследования - анализ отчетов непосредственных участников, а также наблюдений свидетелей. Публицистический пафос работ Войтоловского проявляется и в призывах анализировать психологию масс в тесной связи с общественными движениями политических партий.

    В целом же итоги дискуссии оказались для социальной психологии достаточно драматичными. Несмотря на субъективное желание ее участников построить марксистскую социальную психологию, эта задача в 20-е гг. выполнена не была, что в значительной мере обусловлено отсутствием четкости в понимании предмета данной науки. С одной стороны, она отождествлялась с учением о социальной детерминации психических процессов; с другой, предполагалось исследовать особый класс явлений, связанных с коллективом и порожденных совместной деятельностью людей. В результате лишь первая трактовка предмета социальной психологии получила права гражданства. Поскольку в этом понимании никакого самостоятельного статуса для социальной психологии не предполагалось, попытки построения ее как особой дисциплины прекратились на довольно длительный срок. Социология же, как известно, в эти годы вообще оказалась под ударом, поэтому вопрос о существовании социальной психологии в ее рамках просто не поднимался. Даже в относительно более "безопасной" (в смысле идеологического диктата) области знания, каковой была психология, дискуссия приобрела политическую окраску, что тоже способствовало ее свертыванию: под сомнение была поставлена принципиальная возможность существования социальной психологии в социалистическом обществе. Все это на долгие годы отодвинуло решение проблем этой науки.

    Говоря о дискуссии 20-х гг., следует иметь в виду и общий фон развития социальной психологии в мире. После первой мировой войны эта наука на Западе (прежде всего в США) пережила период бурного расцвета и приобрела вид развитой экспериментальной дисциплины. Общая изоляция советской науки от мировой тоже становилась фактом жизни, тем более в отраслях, связанных с идеологией и политикой. Поэтому развитие социальной психологии в мире в этот период было практически закрыто для отечественных ученых. Неудача дискуссии, вместе с этим обстоятельством, способствовала полному прекращению обсуждения статуса социальной психологии, и этот период получил впоследствии название "перерыв" (Кузьмин, 1967). Тот факт, что социальная психология на Западе продолжала развиваться в немарксистской традиции, привел некоторых ученых к отождествлению ее с "буржуазной" наукой, а само понятие "социальная психология" стало интерпретироваться как синоним реакционной дисциплины, атрибут лишь "буржуазной идеологии" (Проблемы..., 1965).

    Сейчас можно точно утверждать, что термин "перерыв" лишь отчасти характеризует развитие отечественной социальной психологии: перерыв действительно был, но лишь в "самостоятельном" существовании этой дисциплины, в то время как отдельные исследования, социально-психологические по своему предмету, продолжали осуществляться, в частности, в рамках философии (Г.В.Плеханов), педагогики (Макаренко, 1963; Залужный, 1930), общей психологии. Особое место здесь занимают работы Л.С. Выготского, чья роль в подготовке самостоятельного существования социальной психологии хорошо известна (Андреева, 1996а). Начав с идеи об историческом происхождении высших психических функций, Выготский развил далее мысль о культурно-исторической детерминации процесса их развития.

    Широко известны его гипотезы об опосредованном характере психических функций и о происхождении внутренних психических процессов из деятельности, первоначально "интерпсихической" (Выготский, 1983, с.145).

    В рамках психологии были и другие, довольно неожиданные, "приближения" к социально-психологической проблематике. Это, прежде всего разработка проблем психотехники (И.Н. Шпильрейн, С.Г. Геллерштейн, И.Н.Розанов). Судьба самой психотехники складывалась не просто, в частности, из-за ее "связей" с педологией, но в период относительно благополучного существования психотехнические исследования в определенном смысле смыкались с социально- психологическими.
    Разрабатывая проблемы повышения производительности труда, психологической и физиологической основ трудовой деятельности, психотехники широко использовали арсенал методических приемов, свойственный социальной психологии, - тестирование, анкетные опросы и т.д. Довольно близко к психотехническим исследованиям стояли и работы Центрального Института труда (А.К. Гастев), где труд трактовался как творчество, в процессе которого вырабатывается особая "трудовая установка" (Будилова, 1971, 1983).

Все это позволяет говорить о том, что абсолютного "перерыва" в развитии социальной психологии в СССР, даже и в годы ее запрета, не было. Что касается сопутствующей всем этим начинаниям идеологической критики, то она, увы, была достаточно типичной и для других отраслей знания. Предание социальной психологии анафеме (как "буржуазной науки"), к счастью, не разрушило научный потенциал, понемногу накапливавшийся в отдельных смежных областях.

    В конце 50-х - начале 60-х гг. развернулся второй этап дискуссии о предмете социальной психологии и вообще о ее судьбе в советском обществе. Этому способствовало два обстоятельства. Во-первых, все расширяющиеся запросы практики. Решение экономических, социальных и политических проблем требовало более пристального анализа их психологической стороны. Во-вторых, произошли изменения и в общей духовной атмосфере общества. Некоторое смягчение идеологического пресса и начавшаяся "оттепель" позволили снять клеймо "буржуазности" с социальной психологии (также, впрочем, как и с социологии) и обсуждать ее дальнейшую судьбу. Немаловажно и то, что установились контакты с зарубежной наукой, и это обусловило знакомство ученых с ситуацией в области мировой социальной психологии.

    Разброс мнений в дискуссии был связан с участием в ней как психологов, так и социологов. Несмотря на недоказанность многих мнений, новая дискуссия имела огромное значение для дальнейшего существования и развития социальной психологии. Достаточно полный анализ ее содержания (Андреева, 1996-б) приводит к общему выводу: в целом дискуссия положила начало конструированию социальной психологии как относительно самостоятельной дисциплины. На первых порах она приобрела свое место в составе психологическом науки и по целой совокупности причин стала институциализироваться как психологическая дисциплина. Она заняла прочное место в структуре научных международных конгрессов по психологии (начиная с 1963 г.). В 1962 г. в Ленинградском университете открылась первая в стране лаборатория социальной психологии, а в 1968 г. - кафедра с таким же названием (в МГУ такая кафедра была создана в 1972 г.). Обе кафедры возникли на факультетах психологии по той простой причине, что социологических факультетов тогда не было. В то же время были организованы многочисленные социально-психологические лаборатории и центры при психологических учреждениях или непосредственно "в практике", например, на промышленных предприятиях. Более далеким отзвуком этой ситуации явилось и то, что в перечне профессий, по которым ВАК СССР присваивала ученые степени кандидата и доктора наук, социальная психология оставалась в рубрике "психологические специальности", получив номер 19.00.05. Много позже (в 1987 г.) и внутри социологии появилась специальность 19.00.05.

    Поскольку социальная психология "проходила" по рубрике психологических дисциплин, ее взаимоотношения с марксизмом строились по иной модели, чем в социологии. Хотя общий итог дискуссии и заключался вновь в формулировании задачи построения марксистской социальной психологии, но ее решение приобретало специфическую форму. Марксистский подход здесь не выступал как прямой идеологический диктат, но заявлял о себе преимущественно как некоторый философский принцип, преломленный в общепсихологической теории. Это не означало, что идеологические "вкрапления" отсутствуют в проблематике социальной психологии. Наиболее ярко они проявлялись при оценке западных школ социальной психологи", но не как прямые политические обличения, а скорее как критика "ложной методологии" (Андреева, Богомолова, Петровская, 1978). Апелляции к идеологии присутствовали и в освещении некоторых конкретных проблем, например, проблемы коллектива, "психологии социалистического соревнования" и пр. Однако и здесь "идеологический диктат" не насаждался цензурой или прямым вмешательством со стороны партийно-государственных органов, скорее, он проявлялся как "внутренняя цензура", поскольку основная масса профессионалов была воспитана в традициях марксистской идеологии.

    Гораздо важнее опосредованное "проникновение" марксизма в социальную психологию через философские основания общей психологии. Психологическая теория деятельности, созданная на основе учения Л.С. Выготского о культурно-исторической детерминации психики и разработанная в трудах С.Л.Рубинштейна, А.Н.Леонтьева, А.Р. Лурии, была принята большинством представителей психологической науки в СССР, хотя и в ее различных вариантах. Наиболее полно она была интернализована в московской школе, на психологическом факультете МГУ, где деканом был А.Н.Леонтьев. Кардинальная идея этой теории, заключающаяся в том, что в ходе деятельности человек не только преобразует мир, но и развивает себя как личность, как субъект деятельности (Леонтьев, 1972, 1975), была воспроизведена в социальной психологии и "адаптирована" к основному предмету ее исследования - группе (Петровский, 1967). Содержание принципа деятельности раскрывается в данном случае в понимании деятельности как совместной, а группы как субъекта, что позволяет изучать ее характеристики как атрибуты субъекта деятельности. Это в свою очередь позволяет трактовать отношения совместной деятельности как фактор интеграции группы. Наиболее полное выражение этот принцип получил позже в психологической теории коллектива.

    Принятие деятельности как важнейшего методологического принципа в значительной степени обусловило весь "образ" советской социальной психологии. Во-первых, был сделан акцент на исследование не лабораторных, а реальных групп, поскольку лишь в них присутствовали "живые" социальные связи и отношениям во- вторых, определилась логика построения предмета социальной психологии, охватывающего практически все традиционные области этой дисциплины. Ее специфика проявляется лишь в такой трактовке и последовательности изложения этих проблем, которые продиктованы принятием принципа деятельности (Андреева, 1996).

    Преломленная таким образом марксистская методология не отгораживала отечественную социальную психологию от мировой традиции развития науки. Напротив, некоторые следствия из приложений теории деятельности оказались весьма близкими современным поискам, особенно европейской социальной психологии, подчеркивающей необходимость учета "социального контекста" (Андреева, Богомолова, Петровская, 1978). Определенную роль в таком содержательном оформлении социальной психологии сыграла и общекультурная традиция российской мысли, задавшая большую, чем, например, в американской социальной психологии, ориентацию на гуманитарный характер знания или как минимум на примирение сциентистских и гуманистических принципов (например, в наследии М.М.Бахтина).
    Таким образом, итогом второго этапа дискуссии о социальной психологии стало полное признание ее права на существование как особой "маргинальной" дисциплины (Социальная психология: саморефлексия..., 1995), что уравняло ее статус у нас с тем, который характерен для всего мирового сообщества. Завершение дискуссий означает новый этап развития социальной психологии в нашей стране, новый этап ее истории (см. Введение..., 1994). Исследование этого этапа представляется особенно необходимым, ибо он приходится на период радикальных преобразований в России, что не может не высветить новых граней в развитии всех дисциплин, так или иначе связанных с анализом положения человека в обществе.

Список литературы

1. Андреева Г.М. Социальная психология. М., 1996-а.

2. Андреева Г.М. Социальная психология // Социология в России

   /Под ред. В.А. Ядова. М., 1996-б.

3. Андреева Г.М., Богомолова Н.Н., Петровская Л.А. Современная

    социальная психология на Западе. Теоретические ориентации. М.,

    1978.

4. Артемов В.А. Введение в социальную психологию. М., 1927.

5. Бехтерев В.М. Объективная психология. Вып.1-3. СПб.,

     1907-1912.

6. Бехтерев В.М. Внушение в общественной жизни. СПб., 1908.

7. Бехтерев В.М. Коллективная рефлексология // Бехтерев В.М.

    Избранные работы по социальной психологии. М., 1994.

8. Блонский П.П. Очерк научной психологии. М., 1926.

9. Будилова К.А. Философские проблемы в советской психологии.

    М., 1971.

10. Будилова К.А. Социально-психологические проблемы в русской

     науке. М., 1983.

11. Введение в практическую социальную психологию /Под ред.

      Ю.М.Жукова,

12. Допетровской, О.В.Соловьевой. М., 1994.

13. Войтоловский Л.Н. Очерки коллективной психологии в двух

      частях. М.,Л., 1925.

14. Выготский Л.С. История развития высших психических функций

      // Выготский Л.С. Собр. соч.: В 6 т. Т.3. М., 1983.

15. Залужный А.С. Учение о коллективе. М.;Л., 1930.

16. Ковалевский М.М. Социология. Т.1. СПб., 1910.

17. Корнилов К.Н. Учебник психологии, изложенный с точки зрения

      диалектического материализма. М.;Л., 1929.

18. Кузьмин Е.С. Основы социальной психологии. Л., 1967.

19. Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики. М., 1972.

20. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975.

21. Макаренко А.С. Коллектив и личность // Макаренко А.С. Собр.

      соч. Кн.5. Львов, 1963.

22. Михайловский Н.К. Герои и толпа. СПб., 1896.

23. Петражицкий Л.И. Введение в изучение права и нравственности.

      Эмоциональная психология. СПб., 1908.

24. Петровский А.В. История советской психологии. М., 1967.

25. Проблемы общественной психологии /Под ред.  

      В.Н. Колбановского и Б.Ф.Поршнева. М., 1965.

26. Рейснер М.А. Проблемы социальной психологии.

     Ростов-на-Дону, 1925.

27. Социальная психология /Под ред. П.П.Предвечного и

      Ю.А. Шерковина. М., 1975.

28. Социальная психология: саморефлексия маргинальности. М.,

     1995.

29. Челпанов Г.И. Психология и марксизм. М., 1924.

30. Челпанов Г.И. Спинозизм и материализм (Итоги полемики о

      марксизме в психологии). М.,1927.

31. Ярошевский М.Г. История психологии. М., 1985

32. Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон Энциклопедический словарь