Зависимое поведение

Человек не может чувствовать себя хорошо без объекта зависимости, постоянно нуждается в нем. Любая угроза стабильности зависимым отношениям и переживается как катастрофа, сопровождается сильнейшей тревогой, вплоть до разрушения нормального функционирования. Чувства, возникающие при угрозе отделения от зависимого поведения, прекращения его, так интенсивны, что грозят разрушить социальную деятельность, значимые устойчивые контакты с окружением, вызвать соматизацию, спровоцировать необдуманное, неконтролируемое поведение, часто опасное для жизни самого человека или его близких людей. Эти сильные чувства могут привести к полному внутреннему хаосу, который переживается как угроза неминуемой гибели личности и полному бессилию что-либо с этим сделать, как-то себе помочь.

Зависимость наполняет наиболее фрустрированную потребность. Оно помогает осуществить то личностное социальное действие, которое по каким-то причинам проблематично, но жизненно необходимо для личности.

1. Терапия зависимости

Человек использует разные стратегии избегания противоречий с объектом зависимости, как угрозы этим отношениям. Таких стратегий две: зависимость и контрзависимость. Естественно, что психика всячески сопротивляется таким переживаниям и стремится "держать их под контролем" с помощью зависимого поведения. Таким образом, само зависимое поведение становится привычным, автоматическим, неосознаваемым защитным механизмом личности от мощных аффектов гнева, ужаса, одиночества. Часто это поведение принимает такие формы, которые сами по себе достаточно "вредны" для личности, способны нанести не меньший ущерб, чем даже само повторение травмы отделения. Таковы химические зависимости, зависимость от азартных игр, продолжительные отношения с унижающими, жестокими партнерами.

Зависимость формируется в ответ на фрустрацию отвержением или его угрозой в тот период, когда у ребенка еще недостаточно собственных ресурсов для самостоятельности и угроза разрыва со значимым взрослым несет витальную угрозу. В дальнейшем ребенок развивает и закрепляет такие формы поведения, которые помогают ему избегать того ужаса, гнева, страха, которые он пережил в момент травмы. Это либо "прилипающее, угодливое" поведение, которое мы собственно и называем зависимым, направленное на сохранение лояльности партнера любой ценой, либо отчужденное, настороженное с оттенком враждебности поведение, которое называют контрзависимым, и направлено оно на удерживание партнера на расстоянии от себя, "непривязанность" к людям. И то и другой – проявление несвободы: в первом случае невозможно "отойти", во втором "подойти" к людям. Существуют зависимости, проявляющиеся не только в отношениях с людьми, но и зависимости от химических веществ, игр, и т.д. По своей сути они выражают высшую степень свободы и одновременно несвободы в отношениях человека и мира. С одной стороны, человек, имеющий патологическую склонность, полностью погружен именно в нее, другие люди его не интересуют, с другой стороны, у такого человека просто нет выбора, осуществлять зависимое поведение, или нет, он не может не играть, не употреблять. Однако, и то, и другой поведение лишь две стороны одной проблемы – неспособности пережить опыт отделения, проститься, простить, отпустить кого-то.

2. Психологический смысл и формирование устойчивого зависимого поведения как защитной функции

Такая защита, как зависимое поведение, сначала возникает, как попытка превратить пассивное эмоциональное переживание какой-то травмирующей ситуации (ассоциативно напоминающей детский травматический опыт) в активное действие, что избавляет от переживаний беспомощности, гнева, отчаяния, возвращая чувство контроля над собой и миром. Однако со временем организм обучается тому, что такой неприятный опыт можно не переживать, а избегать с помощью достаточно простых и понятных действий, это знание закрепляется положительным подтверждением эффекта избегания (то есть отсутствием негативных чувств и появлением позитивных – удовольствие, связанное с быстрым облегчением тревоги и подавленности).

Феномен зависимости с точки зрения гештальт подхода, экзистенциального и клинического.

Постепенно организм утрачивает набор разнообразных приспособительных реакций, свои ранее наработанные способы реагирования на разные изменения в себе и окружающей среде, и остается только одна привычная стереотипная реакция – зависимое поведение. Можно сказать, что любую тревогу организм не сознает и не переводит дальше в возбуждение, указывает направление потребности в данный момент, а замещает физическим или психологическим заученным действием, лишая себя возможности сознавания источника возбуждения, то есть, теряя способность к различению своих потребностей.

Контакт с внешним миром для поиска объектов удовлетворения своих разных потребностей заменяется контактом с веществом или одним человеком для удовлетворения одной потребности – снижения тревоги и напряжения.

3. Психологические и социальные последствия зависимого поведения

1. Общим для этих зависимостей является то, что все они ведут к постепенному разрушению уверенности в себе, краху самоуважения, сужению социальной активности, интересов личности, потере контакта с собственными потребностями, блокировке развития и контактов.

Перестав быть субъектом своей жизни, то есть занимать активную творческую позицию в ней, человек превращается в пассивный объект воздействия других, начинает осуществлять смысл чужой жизни и терять смысл своей. Отсюда характерное переживание пустоты, скуки, подавленности, на которые жалуются зависимые люди, особенно в отсутствие объекта зависимости.

По своей сути любая зависимость это бегство от себя в "слияние" с кем-то или с чем-то во вне самого человека, что приводит к изменению своего состояния, которое по каким-то причинам переживается как невыносимое, и нет другого способа вернуть себя в равновесие кроме как воспроизвести компульсивное действие. Соответственно, контакт с миром и с самим собой прерывается на фазе преконтакта, зависимое поведение блокирует выход из "слияния", оставляя человека "вместе" с объектом зависимости, в состоянии размытых границ, неразличения себя как отдельного организма со своими потребностями, своим движением, своими способностями, возможностями, своим уникальным местом в мире и социуме. "Сливаясь" с объектом зависимости, человек теряет контакт с самим собой и окружающим миром. "Контакт" начинает осуществляться на основе собственных проекций, а не собственного опыта. Естественно, следующим шагом становится ретрофлексивное сдерживание негативных чувств, возникающее в ответ на собственные проекции, соматизация, депрессия.

2. Зависимый человек живет в плену неконтролируемого им поведения или таких же неуправляемых эмоциональных реакций. Само зависимое поведение или эмоциональные реакции чаще всего не одобряются социумом и он вынужден их скрывать, искать им оправдания, чтобы оставаться в этом социуме. Зависимые люди живут в постоянном страхе разоблачения своей "истинной природы" другими, перед которыми они продолжают "сохранять лицо" большего или меньшего благополучия, поскольку никому невозможно открыть всю глубину своего подчинения зависимому поведению.

Зависимость мешает и самому человеку и окружающим, в связи с чем постепенно формируются устойчивые негативные чувства, связанные с самим фактом наличия у человека этого поведения или эмоций. Одновременно существуют стыд, вина за свое зависимое поведение и страх от него отказаться, потому что за ним, за этим страхом стоит ужас одиночества или унижения, связанный с базовой травмой. В этом проявляется амбивалентность зависимого человека: и желание избавиться от зависимости, и страх ее "потревожить".

Ретрофлексия не всегда способна сдержать напор отрицательных эмоций, которые вырываются в виде диффузно направленной слепой агрессии, способной быть очень разрушительной как для самого человека, так и для окружения. Так получает подтверждение прежний травматический опыт: проявление своего недовольства разрушает отношения и опасно для выживания. При этом ответственность за сдерживание не принимается: человека "вынуждают" терпеть "до последнего". На самом деле он сдерживается и терпит сам, пугаясь своих проекций.

3. Расщепление. По мере формирования зависимого поведения личность становится все более разделенной на две части: одна социально приемлемая, удобная, внешне благополучная, достаточно уверенная в себе, выполняющая свои социальные роли, и другая, постоянно напряженная, испуганная, неуверенная в себе, одновременно и жалкая, и агрессивная, завистливая или покорная, бессильная, живущая в ожидании катастрофы разоблачения.

Первая часть остается относительно благополучной или даже чувствует себя всесильной, пока сохраняются отношения зависимости, то есть пока она надежно защищена от травматических переживаний. Если отношениям зависимости возникает угроза, то сразу же оживают травматические переживания, а с ними актуализируется другая часть. Сначала оживает стыд и вина за свое зависимое поведение, а потом и это перестает быть особенно важным и остается только невыносимость и ужас гибели, которые совершенно невыносимы и личность начинает искать пути возращения к зависимости, которая дает хотя бы видимость стабильности и безопасности. Личность оказывается расщепленной на всемогущую и ничтожную, а зависимость оказывается единственной возможностью "интеграции", причем не за счет принятия и освобождения обеих сторон, а за счет подавления одной из сторон. Естественно, что периодически под напором сдержанных чувств "прорывается" то одна часть, то другая, и эти "прорывы" носят неконтролируемый характер.

4. Психосоматические заболевания как результат сдерживания чувств и способ привлечения внимания через демонстрацию беспомощности и слабости, обращение к жалости партнера.

У химически зависимых расщепление является одним из проявлений болезни, оно формируется независимо от того, какой по структуре была личность вначале. Здесь почвой для расщепления становятся последствия употребления, вызывающие стыд и вину. Вместо того, что бы отрегулировать свое поведение по его результатам химически зависимый предпочитает избежать этих чувств, "отключить" их вообще с помощью вещества и вернуть себе переживание благополучия, ничего не меняя в реальной жизни. "Употребившая" часть накапливает переживания своего могущества и независимости, в то время как "абстинентная часть" накапливает чувства своей ничтожности, слабости, вины, стыда. Когда зависимый оказывается перед необходимостью отказаться от химических веществ его "всемогущая" часть очень пугается и "тянет" его обратно в употребление вместо того, чтобы позволить проявиться переживаниям "ничтожной" части и отрегулировать свою жизнь с их учетом.

4. Развитие зависимого поведения

В случае "нечеловеческих" зависимостей, по мере их развития, другие люди перестают быть значимыми, контакт с человеком подменяется контактом с веществом, ведет к стиранию различий и изоляции личности, одиночеству.

Со временем в случае "нечеловеческих зависимостей" зависимый обнаруживает невозможность остановиться в употреблении химических веществ, в игре, невозможность прогнозировать место, количество, качество употребляемого и последствий употребления или игры, обнаруживает, что без объекта зависимости он не в состоянии справляться со своими чувствами и напряжением.

Зависимый перестает сам управлять своей жизнью, которая начинает строиться в зависимости от объекта, причем сам зависимый не имеет дела с последствиями своего употребления, все проблемы с ним связанные приходится решать родственникам, зависимый даже не дает себе труд что-либо чувствовать по этому поводу, чувства, вызванные столкновением со своими поступками так неприятны, что зависимый употребляет вещество, чтобы ничего не чувствовать. Таким образом, он и физически, и морально перестает отвечать за себя и свои действия. В случае зависимости от партнера ему отдается вся власть над зависимым, от его действий зависит психическое благополучие зависимого, сам же зависимый чувствует себя совершенно беспомощным что-либо изменить, "жертвой" плохого обращения.

В определенный момент зависимое поведение и его последствия начали угрожать физической и психической сохранности самого зависимого и его близких людей. Человек обнаруживает невозможность продолжать жить так, как раньше, употреблять и игнорировать последствия своего употребления, или терпеть унижение и подавление себя и своих потребностей, то сеть находится в "слиянии" дальше - это ведет к разрушению и гибели психологической и физической. С другой стороны, жизнь без вещества кажется абсолютно невозможной. Отказ от зависимости означает столкновение с тем ужасом отделения и угрожающего смертью одиночества, от переживания которого зависимость и защищала.

5. Состояние бессилия

У человека нет сил жить в зависимости и нет способов жизни без вещества. Это переживается как тупик, ловушка. Острое чувство бессилия. Это очень важный момент. Чувство бессилия мучительно и фрустрирующе, в нем трудно оставаться, естественная реакция на переживание бессилия – гнев и отчаяние, страх, стыд, чувство несправедливости происходящего, стремление найти выход там, где его уже нет.

Это тупик, о котором писал и Перлз и Франкл: личность не может выживать дальше используя старые способы, для выживания необходимы новые способы адаптации, пересмотр представления и себе и о мире, поиск новых путей взаимодействия с ним, в противном случае – неминуема физическая и психическая смерть личности.

С точки зрения гештальтподхода бессилие - это состояние тупика, предельно напряженное, взрыв во внутрь, то есть острое переживание отчаяния, ужаса, исчерпанности сил, отсутствия возможности жить так, как человек умеет.

С экзистенциальной точки зрения это переживание отчаяния, потери смысла текущего существования, его безнадежности, столкновение со своим одиночеством в мире, где каждый может отвечать только за свои чувства и только свою жизнь.

6. Сопротивление

Предлагая отказаться от зависимости, мы предлагаем вновь пережить детскую травму, сознательно решиться на это. В состоянии бессилия каждый человек начинает остро сознавать, что дальше зависимые отношения продолжаться не могут, с объектом зависимости придется расстаться, это переживается как тяжелая потеря. И это сознавание запускает реакцию острого горя. Сначала отрицание, потом гнев, которые порождены чувством собственного бессилия, а дальше самый главный, поворотный момент: либо человек в отчаянии обращается за помощью, доверяется кому-то и начинает вместе с ним искать новые способы выживания, либо он находит еще одно компромиссное решение, возможно, старое, но позволяющее продолжить прежнюю жизнь еще какое-то время, хотя бы самое короткое, неважно.

Мы говорим, что сработали механизмы защиты, вернувшие человека в слияние, выведшие его из состояния бессилия. Человек снова знает, что надо делать, он не бессилен, у него нет риска пережить снова ужас отделения.

Очень не хочется переживать физическую и психологическую ломку – синдром отмены вещества, искать способы примириться с отказом от самого главного, что регулировало его жизнь и было основным источником удовольствия в ней, учиться жить в новом мире, а самое главное – самому принимать решения, отвечать за свои поступки. Ответственность за себя – это то, что наиболее трудно реализовать, особенно в острых жизненных ситуациях, когда от собственного поступка и решения зависят значимые отношения и благополучие. У зависимого человека всегда был универсальный способ избегания ответственности – предъявление своей беспомощности перед мощной разрушительной силой, против которой он ничего не может поделать, перед объектом зависимости.

За время употребления болезнь тесно переплелась с личностью. Причем сначала болезнь использовала защитные механизмы личности для оправдания своего употребления, а потом, когда личность достаточно ослабла под влиянием веществ, которые парализовали ее саморегуляцию, болезнь сформировала свои защитные механизмы, которыми стала поддерживать личность опять-таки для продолжения употребления. Употребление к этому времени заменило естественную саморегуляцию, сведя ее к химической, саму способность прогнозировать, ставить цели и добиваться их осуществления.

Этот способ личность просто так не отдаст, она будет защищать зависимость, ставшую для нее "костылем". Избегается осознавание тупика, того, во что превратилась жизнь. Эти круги отрицания тупика могут повторяться очень долго, и каждый раз весь сценарий оказывается тем же самым. "Проскочив" точку тупика, человек продолжает повторять только то, что он уже умеет, что его разрушает, но что избавляет его от переживания своего бессилия.

Только "задержавшись" в тупике, то есть в переживании бессилия, есть шанс для изменения зависимого поведения. Потому что только в тупике человек ясно понимает, что у него нет больше шанса выжить по-старому и сам инстинкт самосохранения заставляет его искать другой путь. Если невозможность невозвращения неочевидна, зависимое поведение будет продолжаться.

7. Пути выхода из зависимости

Для того чтобы изменения оказались устойчивыми, чтобы после острого аффективного переживания тупика, человек смог продолжать двигаться в сторону свободы от зависимости необходима большая работа. Начинается эта работа с принятия своего бессилия, которое только что было обнаружено и остро осознанно, и это осознавание вызвало много сильных негативных чувств. Только после принятия бессилия начинается работа над восстановлением личности. Бессилие интегрируется в образ Я. Принятие своего бессилия – необходимый первый этап выздоровления.

Принять бессилие - это значит признать, что любой контакт с объектом зависимости приведет к поражению человека и к возобновлению зависимого поведения, единственный путь – совсем не вступать с ним к контакт. Принять ответственность за свою жизнь означает делать то, что необходимо для выздоровления, даже если "не хочется", или "лень". Это так же означает признать и принять необходимость пережить переживаний, от которых "спасала" зависимость и рискнуть довериться кому-то в этих чувствах, попросить и принять помощь другого человека. Принятие своего бессилия, а значит полный отказ от контакта с объектом зависимости, процесс часто длительный и трудный. Это предполагает изменение всей жизни человека, его социальных связей, перестройку личности, которая учится опираться на свои собственные ресурсы и помощь других людей в разрешении своих проблем, выработку новых защитных механизмов и незащищенность от всех тех эмоциональных переживаний и кризисов, потерь, расставаний, успехов и радостей, которыми наполнена жизнь каждого человека. Принятие бессилия означает и отказ от идеи существования "конечного спасителя", который всегда сделает и решит за человека его "неразрешимые, невыносимые" проблемы и сможет сделать его счастливым раз и навсегда, щедро одарит тем теплом и безопасностью, которых так мучительно не хватает. Сознавание и переживание своего бессилия перед объектом зависимости, которое разрушает жизнь и самоуважение становится и основой для дальнейшего роста личности еще и потому, (помимо социальной реабилитации и восстановлению человеческих связей), что пациент впервые сталкивается с ограниченностью любых человеческих сил, с необходимостью принятию того, что его окружает, каким бы болезненным и нежелательным оно ни было, проходит через переживания гнева, разочарования, отчаяния и выживает, становясь увереннее, сильнее, постепенно развивая то, что в психотерапии называют опорой на себя. Это чувство опоры становится ресурсом для выживания в последующих кризисах личностного развития.

Дальше начинается работа над восстановлением личности от последствий употребления. Прежде всего наша задача удерживать клиента в состоянии тупика, пока он не "взорвется". Дальше мы говорим о необходимости восстановлении контакта с миром и собой, осознавании своих телесных и эмоциональных реакций, которые сигнализируют нам о наших потребностях, обнаружении себя как отдельного человека, сознавании и построении собственных границ, различении того, чем Я являюсь, а что находится вне меня, попытках различения того, что я могу менять в себе и в мире, а что не поддается моему контролю – таким образом "впуская" в свою жизнь случайность, непредсказуемость, риск, новизну, любопытство. Дальше терапевт учит сознавать происходящее в контакте между ними и обращает внимание клиента на то, что его чувства возникают в ответ на действия терапевта. Когда эта работа проходит успешно, терапевт сталкивается с агрессией пациента в ответ на попытки терапевта "отнять" объект зависимости. Это сепарационная агрессия клиента, задача терапевта направить ее в конструктивное русло, то есть часть принять на себя, как на силу, мешающую продолжать старую жизнь, часть направить на возможные изменения, на сознавание необходимости изменений. Терапевт признает, что он отнимает что-то, напоминает, что это условие контракта, напоминает, во что превратилась жизнь клиента в зависимости. Тогда возможно перенаправление гнева клиента с терапевта на объект зависимости. Важно, чтобы не на себя самого. За этим тоже следит терапевт: учит самообвинениея, ведущие к жалости к себе и пассивно-жертвенной позиции, отличать от ответственности, предполагающей изменения в жизни, возмещение ущерба и принятие на себя новых посильных обязательств. Понятно, что терапевт должен различать себя и клиента, его боль и свои чувства, уметь позаботиться о своих чувствах, не терпеть невыносимость, уметь проявить агрессию. Терапевт должен уметь делать то, чего не умеет клиент и показывать это клиенту.

Заключение

С экзистенциальной точки зрения можно говорить о потери возможности выбора в своей жизни, потери своей свободной воли, а, значит, сведению своей жизни к автоматическим реакциям, недоступным осмыслению. Большинство зависимых людей жалуется на бессмысленность жизни без объекта зависимости, то есть без удовольствия, " автоматически понижающего напряжение" в зависимой системе. Очень важно, что, переживая невозможность выбора, зависимый человек начинает ощущать себя беспомощной и слабой "жертвой" обстоятельств или другого человека, а причиной своих несчастий начинает считать не себя, свое поведение, свои чувства, а внешний мир. Это позволяет переложить ответственность за свою жизнь и благополучие на других, самому оставаться пассивным, ожидая от одних "других" агрессии, а от следующих "других" - "спасения" для себя.

С клинической точки зрения зависимость похожа на компульсию. Однако, есть важное отличие: компульсивное поведение переживается как эгодистонное, вынужденное, а зависимое – как собственный выбор, более того, как единственное ценное удовольствие. В этом есть самая главная сложность лечения: возвращение человеку сознавание вынужденности своего зависимого поведения, ущерба, наносимого его жизни и личности, а, значит, необходимость его изменения, когда оно начинает мешать нормальной жизни. А мешать оно начинает.