Эффект "Дежа вю" как феномен человеческой психики

Эффект "Дежа вю" как феномен человеческой психики

                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                Министерство Образования и Науки Республики Молдова

Государственный Университет Молдовы

Факультет Истории и Психологии

Кафедра Психологии

                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                      Курсовая работа

на тему

Эффект “Дежа вю” как феномен человеческой психики

Выполнила: студентка 5 группы

Мельник Людмила

Проверил: Зеленков В.В.

Кишинев 2005

Содержание

1.     Введение ……………………………………………………………2

2.     Иллюзия “уже виденного”………………………………………... 7

3.     Из истории …………………………………………………………15

4.     Современные подходы к объяснению эффекта “дежа вю” ……..18

5.     Три модели “deja vu”……………………………………………….23

6.     Теория реинкарнации ………………………………………….…. 24

7.     Психоаналитическая теория ………………………………………29

8.     Трансперсональная теория ………………………………………...32

9.     Теория генетической памяти ………………………………………40

10. Теория вещих снов …………………………………………………44

11. Заключение ………………………………………………………… 50

12. Библиография………………………………………………………. 54

Введение

В нашей работе мы затрагиваем такую тему как эффект “дежа вю”. “Дежа вю”- это одна из загадок человека, которая неотъемлемо присутствует в жизни каждого и,  которая своим существованием и проявлением никого не может оставить равнодушным. Чувство “дежа вю” настолько не похоже на какие бы ни было наши чувства, настолько оно странно и загадочно, что испытывая его не можешь сдержаться от удивления и от некоторого страха.

 Феномен "дежа вю" (ощущение "уже виденного") знаком большинству людей: у человека, переживающего то или иное событие и полностью осознающего его уникальность, возникает чувство, что в точно такой же ситуации он оказывался в прошлом. Когда ты вдруг видишь знакомые лица, но не знаешь кто это, в чём ответ таится? Мог ли ты ошибиться? Когда оказываешься в особом месте , думаешь, что раньше был там , и оно не ново, но уверен ли ты в том? Так как знаешь, что это раньше произошло, и ты знаешь, как нереален этот момент. Потому что чувствуешь “дежа вю”.

Чувствовал, что и прежде здесь был. Когда, разговаривая с кем-то, понимаешь, что уже вёл эту беседу, не странно ли это? И, когда говоришь со своим собеседником, ты чувствуешь, что знаешь, о чём скажет он. Всё, как по плану. Так как раньше ты всё уже это слыхал, и нереальны эти мгновенья.

Но все эти моменты проходят как бы в фоновом режиме. И чаще всего это как вспышка (и по эффекту и по продолжительности), возникает объемная, но статическая картинка, которая наплывает на застывшую на какие-то доли секунды реальность, мозг осознает, что вот оно - повтор... и жизнь потекла дальше.  Не всегда все происходит быстро, иногда  успеваешь осознать, что это уже было, но  даже не пытаешься изменить ход событий, то  ли страшно, то ли что-то держит. Кажется  можешь сделать так, чтобы события пошли по-другому, но почему-то не делаешь.

Чувствуешь себя одураченным. Словно недавно открыл книгу “Будущее”, выхватил глазами несколько строчек. А потом быстро захлопнул ее и поставил на полку. Автора не помнишь (а может, НЕ ХОЧЕШЬ ВСПОМИНАТЬ?). Лица библиотекаря — тем более...

  Французский медик Флоренс Арно подарил открытие “дежа вю” (deja vu) миру в 1900 году. С тех пор ощущение “Я это уже видел” называется именно так. По крайней мере раз в жизни бывает оно у каждого. Другое дело, что некоторые о нем сразу забывают. Кстати, феномен одними зрительными впечатлениями не ограничивается. Он может принимать форму “deja entendu” (“уже слышанного”), “deja lu” (“уже читанного”) или “deja eprouve” (“уже испытанного”).

   Человечество заметило дежа вю задолго до французского медика. Наблюдения и примеры помещены в исторических хрониках, летописях и древних манускриптах. Но точное объяснение наука не может найти до сих пор. Иллюзия “уже виденного” всегда привлекала умы человечества, это одна из загадок, которую всегда пытались разгадать. Она всегда была предметом философских рассуждений, так как заключала в себе некий тайный и мистический смысл, а в дальнейшем и научных изучений и обоснований. Но как ни странно эта загадка до сих пор не решена, не выяснена природа возникновения этого феномена, не раскрыты и не доказаны ее процессы, составляющие и результаты. Одно остается постоянным- внезапность возникновения этого чувства, короткий срок его переживания, чувство некоторого удовольствия вперемешку с замешательством, а в конце- полная растерянность и непонимание. Это симптом, проявление более глубокой сути. Конечно, оно вызывает некоторое удивление, недоумение; бывает и у психически здоровых при необычных обстоятельствах. Но не несет опасности. Во-первых, человек воспринимает предметы и отношения между ними так же, как обычно. Во-вторых, прекрасно понимает, что впечатление об “уже виденном” нереально. Недаром, описывая его, люди пользуются словосочетаниями “как будто”, “как бы”.

В настоящее время тема “дежа вю” стала наиболее популярной и актуальной, этот эффект несет в себе настолько много загадочного, что он вхож в литературу, кино, телевидение, прессу и т.д. Литературные деятели, посредством своих произведений, постоянно обращаются к этому излюбленному феномену, пытаясь понять его смысл и донести это понимание до нас, и нередко чтобы заинтриговать читателя дают одно и то же название своим произведениям- “Дежа вю”. Последнее поколение кинолент, фильмов всячески используют этот феномен в своих целях, привлекая зрителей своей зрелищностью и загадочностью. Чего только стоит фильм “Матрица”, который не просто демонстрирует нам эффект “дежа вю”, но и дает полное и ясное объяснение- люди живут выдуманной жизнью в то время, когда на самом деле спят. Пресса смакует “дежа вю” во всевозможных ракурсах и направлениях, пишет как о загадочном явлении, которое так хочется постичь и понять.

Это настолько распространенный и общеизвестный феномен, его тема настолько часто используется, настолько часто переживаемый, что стоит ему лишь позавидовать. Но в то же время настолько он не изученный и недоказанный, что противоречия налицо- используется та тема, сущность которой еще не изучена. Но это не говорит об уникальности такого противоречия, ведь в нашей жизни огромное количество подобных загадок, которые являются частыми посетителями, но их сущность и природа нам еще не известны.

 Со времени появления человечества люди постоянно познают окружающий мир, его предметы и свойства, человек всегда искал и ищет объяснения всему, он ищет зерно рациональности  во всем, что его окружает. Но даже если рациональность и логика сходят на нет, то человек все равно пытается найти хоть какое-то определение и объяснение тому или иному. Эволюционно развиваясь человек все больше постигает свою природу и в то же время окружающий мир.  Перед ним постоянно  возникают противоречия между тем, что есть определенный объект, предмет, явление и т.д. и тем, что человек не имеет о нем достаточного представления и понимания. Человек становится активным именно тогда, когда его любопытство и интерес не удовлетворились, когда он не знает достаточно, когда возникают противоречия- это стимул для поисков, которые к сожалению могут никогда не кончиться. Окончания поиска правды может никогда не быть, процесс пути может быть бесконечным- но это же ведь не главное, главное само желание и стремление к истине, которая может оказаться вовсе неинтересной и скучной.

И поэтому в нашей работе мы попытались хоть немного приблизиться к пониманию этого феномена.

 Эффект “дежа вю” является объектом нашего исследования, который существует как данность, что стремится к разгадке.

 А предметом исследования является происхождение и причины появления этого эффекта, так как именно по этому поводу в настоящее время идут горячие споры между представителями всевозможных теорий, что пытаются по своему доказать и объяснить причины возникновения этого феномена.

 И поэтому целью нашего исследования является нахождение наиболее полного определения этого феномена, нахождение его происхождения, причин возникновения, посредством анализа всевозможных теорий.

 Гипотеза- эффект “дежа вю” является проявлением многомерной этиологии психики человека. А именно мы считаем, что “дежа вю” не может быть объяснено одной лишь причиной своего происхождения, мы пытаемся доказать, что касательно одного явления может быть несколько причин, которые дают объяснение.

 В ходе исследования мы решали следующие задачи:

- анализ теорий, которые каким-либо образом объясняли феномен “дежа вю”, и их интеграция

- нахождение противоречий в их обоснованиях,

- выведение наиболее полного и обоснованного объяснения причин появления феномена “дежа вю”.

 Методы, которые мы использовали проявляются в анализе литературы, а именно в анализе и интеграции различных теорий.

 Научная новизна нашей работы состоит в том, что это одна из тех немногих попыток объяснить эффект “дежа вю”. Научная новизна в плане интегративного взгляда на природу возникновения феномена “дежа вю” в жизни человека, в плане попытки объяснения столь загадочного и странного феномена нашей психики. Ведь понимание этого феномена станет одним из ключей к пониманию сущности человека, его природы и понятия. Это один из путей к пониманию такого великого и загадочного феномена- “человека”., один из ключиков, который может привести нас к той истине, которую стремится постичь все человечество.

Иллюзия “уже виденного”.

Отразился не впервые

в каплях солнечный очков -

вспомнил эти мостовые

и морзянку каблучков.

То ли солнце заревало,

упуская горизонт...

То ли что-то назревало,

если только повезет.

Знак из прошлого для встречи,

до которой доживу.

Точно так же гасли свечи,

или это дежа вю...

Проходное чувство-кроха

не оставит и следа.

Дежа вю - не так уж плохо

для посмертного суда:

неподвижен, веки смежил -

просто фишка на кону.

Вроде жил, а вроде не жил -

благо, есть решать кому.

Павел Лукаш.

 "Мы все знаем особое чувство, овладевающее внезапно нами и заставляющее нас думать, что говоримое или делаемое нами теперь, было уже сделано и сказано давно, что мы были окружены в прошлом неясном времени теми же вещами и лицами; что мы знаем то, что сейчас последует, как будто мы все это внезапно вспоминаем”.

Диккенс.

 Многими переживается состояние, когда настоящее представляется до мелочей тождественным с бывшим прежде: будто жизнь совершила круг по своей орбите и снова пересекает те же определяющие ее бег точки в пространстве и времени.

 Мы чувствуем, что настоящее неотразимо стремится совпасть с отрывком какого-то прошлого, заполнить уготованную форму. Набегающий миг как печатный станок являет предуготованные знаки. Все мелочи обстановки, все оттенки чувств, настроения, вся последовательность движений, все звуки, цвета, прикосновения, запахи, весь внешний и внутренний мир—сама невыразимая жизнь роковым образом воспринимается как уже знакомое, уже пережитое. Многим кажется, что это явление присуще только им; другими оно просматривается благодаря мимолетности.

  Хорошее описание такого явления находим в одном юношеском дневнике: „Летом 1912 года, июня 12-го. Из Выборга в Гельсингфорс мы отправились пароходом вдоль берегов, по шхерам. В Финляндии я был в первый раз. Был солнечный летний день. Блестело море, за кораблем летели чайки, куда хватал глаз—всюду были рассыпаны маленькие гранитные островки. Я был на палубе, в носовой половине. Однообразно плескала вода о борт, мерно уходили и появлялись новые и новые граниты. Все красные. Вдруг вдалеке замаячил большой белый камень. К нему бежало наше судно. Я обернулся и прочел название парохода над рубкой, оно было написано по-шведски: „Эбба Мунк". И показалось мне сразу и на миг, что я уже знаю все, уже видел прежде до мельчайших подробностей окружавшее. Когда-то ждал белого гранита, видел блики солнца на воде, также чувствовал на щеке мягкое дуновение ветра. Так же господин в кепи стоял у борта, были такие же два шведских слова перед глазами, так же было сладко и ясно на душе... Я попытался ухватиться за это счастливое широкое чувство, хоть на секунду продлить его. Напрасно, я уже жил по-прежнему, обыкновенно..".[1]

  Здесь бессознательно намечены главные приметы воспоминания настоящего. На Западе это душевное переживание называют разными именами. Немцы склонны отнести это явление к расстройству воспоминания—„обманы воспоминания", „отожествляющие обманы воспоминания"; англичане именуют его „галлюцинациями памяти", „внутренними галлюцинациями", „призраками памяти", „двойственными воспоминаниями"; итальянцы дают общее название—„ложная память'', „ложное узнавание". Французы особенно метко и просто, не гонясь за греческим и латинским выражением, говорят-—„иллюзия уже виденного", „уже прожитого", "уже слышанного". У них выходит не так замкнуто, не так резко ограничено и классифицировано; слово дает возможность, не изменяясь, расширить разумеемое понятие. Это особенно ценно в процессе разработки и объяснения описываемого явления. У русских по большей части употребительны международные названия — парамнезия, псевдореминисценция. Почти везде слышится расстройство памяти; только французы, не дробя и не обрубая явления, говорят об иллюзии повторения прожитого. Сама нечеткость определений и их разнообразие говорят за то, что ни одно из них не выражает полностью понятия. Одного слова не хватает для полной ясности, да и за целой фразой даже ищется что-то дополняющее, будто нужно самому испытать это состояние, и только тогда будет вполне понятен смысл различных обозначений. Несказанность явления—вернейший признак его жизненности.

  Лица, подверженные иллюзии, испытывают неопровержимую уверенность, что данное впечатление получаемо во второй раз. Иллюзия проявляется весьма резко и длится от долей секунды у людей нормальных до часов, дней и годов у душевнобольных. Она наступает внезапно, „как стрела пронзает" разум, „как молния освещает душу", являет сразу все детали, будто каждая мелочь одновременно с другими занимает центр восприятия. Если внимание и перебегает от одного предмета к другому, то лишь удостоверяется в исполнении, в тождестве уже предугаданному. Воспоминание находит оригинал, по которому тосковало. Вместо пунктирного круга, состоящего из черточек - впечатлений, мы созерцаем круг из сплошной линии. Такова полнота восприятия иллюзии. Мы целиком заняты восприятием тождества, наше внимание сковано, обычный ассоциативный процесс заторможен. Порядок размещения впечатлений во времени нарушен. Воображение совершенно бездействует, так как мечта становится действительностью. Часть не занимает сознания, оно занято „всем". „Все" -- единственный актер сцены. Будто мы пересекаем сферу иного мира, на миг становимся чужды своей привычной жизни и в то же время здесь нет совершенно ничего нового -- ни предмета, ни взаимодействия. Мы уже предчувствовали, уже знали, „уже пережили" это „все". Вещи кажутся лишенными реальности, свой внутренний мир—у порога сна. Прошлое отожествляется с настоящим, уже заключает какое-то будущее

 Личное настроение, чувственная окраска узнавания при схожести кажутся способными создать из настоящего иллюзию прошлого. Нельзя отрицать, что каждая отдельная мысль, каждое влечение, восприятие вызывают в нашем самочувствии тончайшие изменения. Быть может, воспроизведение известного тона, оттенка в самочувствии лежит в основе узнавания хранящихся в памяти следов („энграмм") ушедших событий или мыслей.

 Мы переживаем прошлые настроения и потому-то отожествляем прошлое с настоящим. Если переживание слабо -- простое воспоминание, если сильно и свежо — воспоминание настоящего. Узнавание—дитя чувства.

  Первичное отожествление не иное что, как чувство удобства, легкости при восприятии действительности. „Уже пережитое" погружает нас в особое чувство беспрепятственности, наше душевное состояние становится тождественным с находимым в узнавании. Сочетательная и чувственная деятельность при известном напряжении их протекают гармонично в цельной личности. Известная постепенность неотъемлема от здоровья. Узнавая, узнаем обычно одну вещь, на которую обращаем внимание. Воспоминание настоящего ударяет внезапно по всем струнам, внешнее и личное сразу вторгаются в сознание. „Я" становится страдающим лицом--„с ним делается", а уже не „он делает". Расслоение “Я", потеря личности, деперсонализация отличают переживание иллюзии. Ассоциативный процесс лишается волевой узды, стираются границы действительности. Первобытное, аутистическое мышление становится полновластным хозяином. Рефлекторная дуга замыкается сама на себя. Восприятие не вызывает воспоминания, сочетательно связанного, а само становится воспоминанием, оставаясь в то же время и раздражением. Течение останавливается, возвращается вспять.

  Как во время реактивного психоза современных подследственных, которым грозит смертная казнь, как во сне, как под влиянием наркотиков, как у умирающих, — восприятие времени в переживании прошлого в настоящем своеобразно. Постоянство времени теряет свою силу, как в разных системах, движущихся с различной скоростью, будто незримый поступательный ритм жизни изменяет скорость своего размаха. Мера времени представляется такой же "относительной", как и величина нашей „душевной скорости". Субъективная оценка временно-пространственных отношений может и прекратить для нас течение времени (бессознательное состояние) и бесконечно ускорить (маниакальное возбуждение).

  Можно понимать время как форму внутреннего чувства, искони данного (априорного), заложенного в нас или связывать представление о течении времени с содержанием сознания, представляя его как результирующую форму процессов сознания. В обоих случаях понимания, восприятие времени приводит к ядру нашего "Я".

  В многомерном мире пространство и время не представляют двух совершенно различных сущностей, которые можно рассматривать отдельно друг от друга, но являются двумя частями одного и того же целого. Причинное же действие первого по времени события на второе молча допускается нами. Только потрясения, затрагивающие глубокие слои личности, способны сместить временно пространственные восприятия и сообщить свой "уклон" ассоциативным процессам. При попытках точной обрисовки слагаемых воспоминания настоящего мы встречаем те же затруднения, что и при обозначении других субъективных ощущений. Эта несказанность, непередаваемость приводит к языку аналогий, которыми стремятся выразить сущность явления. Всякое впечатление сопровождается как бы эхом, которое повторяет и фиксирует впечатление в нашем сознании. Это— слабый образ действительного.

  Нежданно, без видимого повода, прошлое подменяет настоящее. Испытывается легкость, подвижность мышления, до известной степени напоминающая „вихрь идей" маньяков, как передают лица, испытавшие то и другое ощущение. Волевое напряжение падает, уступая место автоматическим поискам деталей воспринимаемого. Двигательные процессы носят характер "скованности", бессилия. Дыхание задерживается, сердце работает сильнее. Задерживаются движения век. Поле сознания суживается. Восприятие тождества вытесняет прочие впечатления. По окончании наступает реакция—усталость, недоумение, как будто произошло что-то непонятное, что-то переменилось, произошла какая-то душевная перестановка. Трудно, конечно, установить, как выражается переживание в мимике. Если судить по субъективным ощущениям испытавших „уже виденное", то дело можно представлять в следующем виде: лицевая мускулатура настраивается на внутреннее внимание, на воспроизведение тех движений, какие имели будто бы место при кажущемся в прошлом восприятии. Обычно восприятия эти в прошлом не вызывали резких душевных движений. В некоторых случаях лицевые мускулы расслаблены; в положении туловища, рук и ног лежит субъективный отпечаток безопорности, беспомощности, "хочется к чему-нибудь прислониться", „сжаться"... Другие сравнивают ощущение своего физического образа с вспоминаемым своим юношеским и детским обликом.

  Все душенное триединство захватывается явлением. Смешение настоящего с прошлым, мощность и своеобразие чувства, автоматизм объединяются в нечто целое, особое. Своеобразные состояния памяти, сознания, личности, подтверждают эту цельность построения, единство архитектурного плана "уже пережитого". Оно представляется вполне обособленным психологическим явлением. В частности, вряд ли возможно видеть здесь только „иллюзии памяти"; скорее, здесь дело идет о явлении более общем и могучем, несмотря на его деликатность и трудность обозначения. Узоры субъективных переживаний, совершенно бесконтрольных, определяют наше суждение о повторении прошлого. Свое собственное, непередаваемое и неприметное для других, личное до крайности, составляет существенную черту. Кусок моей жизни вновь живет во мне. Мой двойник бежит мне навстречу. Заостряются полюсы противоположных душевных процессов. Древний остов личности выступает из противоборствующих волн. Здесь -- прерывность. Здесь прошлое становится настоящим. Летящая стрела на миг застывает в воздухе.

 Утомленное внимание от окружающего на миг влечет нас к самим себе. Упразднен ум, оставлено интеллектуальное усилие, легкость автоматизма пленяет нас. Невиданное и родное сливаются в общем чувстве. Нам уже не нужно искать полноценного вне нас, в объекте, оно и есть мы сами, хотя бы мы и являли собою нечто несовершенное. Не двигаться, не чувствовать, не говорить, вернуться в утробу матери, уснуть... Пусть вернется назад круг жизни. Пусть не дифференцируются системы и органы, пусть каждая клетка живет полной жизнью. Нам жаль пройденного пути, мы тоскуем по первой форме. Память, создавшая нас, угрызает самое себя. Кабы можно было растянуть этот сладкий миг "уже виденного". "Кабы можно, братцы, начать жизнь сначала", - восклицает Алексей Толстой.   

  Нам безразлично содержание наших грез „наяву", нам лишь желательно это состояние как таковое. Как под магнитом железо, резко поляризуются чувства. Одна и та же основа переживания характеризуется противоположными чертами. „Приятно и неприятно", „радостно и грустно", недоуменно и восторженно", „родное и чужое", „будто я ребенком это вижу", „только прежде я был здесь старше будто бы летами", „вижу прошлое и будущее разом”.

 И то, и другое, и плюс и минус, разом бьют по сознанию. Ритм жизни достигает большой быстроты. Переживания активируют конституцию, обнажая ее от всех покрывающих наслоений. Как дитя, оторванное от материнского организма, еще без сочетательных связей, без "Я"—"мы" одиноки в мире. Глухо шепчет свое—сердце, свое—дыхание; ткани тела и органы чувств не собирают свои впечатления в отдельные точки анализаторов: ,,Я испытывал переносящее куда-то чувство", „сама себе чужая становлюсь", „чужое вторгается", „оно зависело не от меня, приходило и уходило мгновенно", „чувство мое нельзя передать", "ослабело тело, дыхание сделалось с задержкой”. Так, по разному, передают одно переживание. Вглядываясь, находим архаические, первозданные черты, отнесение в неизвестное прошлое, будто о времени, как о правом и левом, известно лишь направление, знак. Будто в этот миг возвращается к своему истоку само понятие времени. Будто прошлое осеняется будущим.

 „Однажды я сидела в своем садике и вдруг мне мелькнула в глаза на дереве птичка, она пела, и мне казалось, что она давно также пела, и я была здесь же. Я видела это наяву, как во сне".

  ...Я пошел в Панино в первый раз... Увидел пруд и показалось мне, что я тут когда-то был; мне стало приятно и неприятно, но вдруг это пропало. Я увидел это, как во сне". 2

  Это пишут маленькие дети—девочка в возрасте 12 лет и мальчик 13 лет, ученики городских школ. Сонная замкнутость, расслабленность, изоляция от внешнего мира, сладость чувства, собственный образ, вода — воскрешают златокудрого юношу—Нарцисса—на берегу зеркального ручья. Сын реки и нимфы, никого никогда не любивши, увидел себя в зеркальной воде, в лесу. Зачарованный, остался он на месте и умер; из него вырос цветок. В образе Нарцисса, созерцающего самого себя, явление получает свое символическое изображение. Древние и современные описывают одну и ту же обстановку. Лес и вода наичаще инсценируют иллюзию „уже виденного". Нежные и расплывчатые для слова переживания сгущаются в символ, где перекрещиваются и воплощаются сокровеннейшие чаяния.

  Вспоминания настоящего резко отграничиваются от обычных воспоминаний, резко подчеркивается тождество обстановки до мелочей.

  У испытавших “иллюзию” получить ее описание легко; неиспытавшим—понимание дела дается трудно. Мужчины вообще яснее формулируют и сильнее переживают “иллюзию”. Какое-либо изменение в длящейся картине стимулирует явление—дуб среди обычного северного леса, облако в солнечный день... „Обернулся", „оглянулся", „очнулся"—так начинаются описания. Как говорит герой Вересаева „нужно совсем неожиданно оглянуться, чтобы уловить из нее (природы) хоть что-нибудь.

  Название „повторение прошлого" есть внешний облик явления; его структура остается пока без характерного наименования, равно, как для „Я", для „личности" не даны еще выразительные структурные обозначения.

Из истории…

  Летом 1856 г. Натаниэл Готорн посетил обветшавшее английское поместье Стэнтон Харкорт неподалеку от Оксфорда. Его поразила огромная кухня, которая разместилась в цоколе 23-метровой башни. "Нет сомнения, что здесь в свое время жарили целых быков, причем без всякой суеты и хлопот, - так, как в наши дни повар жарит домашнюю птицу", - пишет он в 1863 г. в книге очерков "Наша старая родина".

  Готорн отметил, что на этой кухне его охватило жутковатое чувство: "Меня преследовала и не давала покоя мысль, что прежде перед моими глазами где-то уже представало именно это странное зрелище. Высокие своды, мрак,

угрюмая пустота - все это казалось столь же знакомым, как благопристойная аккуратность кухни моей бабушки". Он был уверен, что на самом деле никогда раньше не видел это помещение или что-нибудь подобное. И тут на мгновение им овладело ощущение, которое он описал как "странное состояние ума, когда мы судорожно и упорно припоминаем какое-то событие из прошлого, какой-то эпизод, причем то, что происходит теперь, кажется только его эхом и повторением".3

  В то время, когда Готорн написал этот пассаж, еще не существовало общепринятого термина для такого опыта. Но к концу XIX столетия понятия "ложное узнавание", "парамнезия" и "промнезия" были отвергнуты, и ученые остановились на французском варианте: "deja vu", или "уже виденное".

  Мимолетные грусть и эйфория, связанные с переживанием “deja vu”, привлекали внимание поэтов, романистов и любителей всего темного и непонятного: св. Августин, сэр Вальтер Скотт, Диккенс и Лев Толстой - все они дали детальные описания подобных ощущений.

  Большинство ученых-физиологов, однако, игнорировали эту тему примерно с 1890 г. (тогда на короткое время к ней возник некоторый интерес). Явление кажется одновременно и слишком редким, и слишком эфемерным, чтобы уловить его в лаборатории. И даже если бы “deja vu” было столь же обыденным, как чихание, изучать его все равно было бы трудно, ведь оно не производит никаких внешних эффектов, доступных измерению. Исследователи вынуждены доверять описаниям, которые предоставляют им информанты, сообщающие о том, что происходит в их уме, но ведь немногие могут похвастаться таким же красноречием, как Готорн. Психология вообще поместила “deja vu” в дальний ящик под рубрикой "Интересное, но неразгадываемое явление".

  Однако в течение двух прошлых десятилетий несколько упорных исследователей возобновили научное изучение “deja vu”. Они надеются дать убедительное объяснение этому явлению, а также пролить свет на некоторые существенные моменты функционирования памяти и сознания. В своей новой книге "Переживание “deja vu”: эссе на темы когнитивной психологии" (издательство "Psychology Press"), Алан С. Браун, профессор психологии из Южного методистского университета, рассматривает новую подобласть исследований. "По ряду причин мы практически ничего не можем сделать в этой сфере, - говорит он. - Не надо думать, что это будет что-то вроде: "Бац! Вот оно - объяснение". Но в ходе упорного труда мы постепенно сможем внести сюда некоторую ясность".

  В своем кратком флирте с “deja vu” в конце XIX века физиологи выдвинули весьма изощренные гипотезы, иные из которых живы и по сей день. В статье, опубликованной в немецком психологическом журнале в 1878 г., делалось предположение, что ощущение “deja vu” возникает, когда процессы "восприятия" и "осознания", которые обычно происходят одновременно, так или иначе расcогласовываются. Причиной этого, как утверждается в статье, может быть усталость.

  Через одиннадцать лет Уильям Х. Бернхам, физиолог из Университета Кларка в Вустере (штат Массачусетс), выдвинул противоположную идею: “deja vu” возникает, когда нервная система находится в хорошо отдохнувшем состоянии. "Когда мы видим странный объект, - писал он, - его незнакомый вид в значительной степени обусловлен трудностью, с которой мы сталкиваемся при осознании его характеристик. Но когда мозговые центры "окончательно отдохнули", восприятие странной сцены может протекать настолько легко, что вид происходящего покажется знакомым".

  Эта идея может звучать странно: в самым ли деле наш ум может быть приведен в смятение необычно быстрыми и легко проскакивающими визуальными сигналами? Но многие современные исследователи настаивают на том, что мозг действительно использует скорость как инструмент оценки, независимо от того, являются ли образ или ситуация знакомыми или нет. Если мы можем обрабатывать образ легко и быстро, наш мозг подсознательно интерпретируют это как сигнал того, что мы видели это прежде. Обе теории “deja vu”, основанные либо на "усталости", либо на "хорошем состоянии после отдыха", остаются сегодня актуальными.

  В 1896 г. Артур Аллин, профессор психологии в Университете штата Колорадо в Булдере, написал пространное эссе, которое охватывает множество возможных объяснений. Рассмотрев ряд других возможностей, он предположил, что ситуации “deja vu” кажутся знакомыми, потому что напоминают нам о фрагментах забытых сновидений; наши эмоциональные реакции на новый образ могут порождать ложное чувство узнавания; “deja vu” возникает, когда наше внимание внезапно на короткий момент отвлекается во время нашего первого знакомства с новым образом.

  Подобные исследования почти прекратились в начале ХХ века, частично из-за того, что оказались в тени учения Фрейда. Выросло новое поколение ученых, для которого “deja vu” было бесспорным доказательством борьбы "Я" с "Оно" и "Супер-Я". В 1945 г. британский физиолог Оливер Л. Зангвилл написал 15-страничную статью, где описанный Готорном эпизод  в Стэнтон Харкорте объяснялся неудовлетворенным эротическим томлением автора по его матери. (И это несмотря на то, что сам Готорн делает правдоподобный вывод, что его “deja vu” было возбуждено смутным воспоминанием об одной поэме Александра Попа, в которой говорится об этом доме.) Уже в 1975 г. видный физиолог Бернард Л. Паселла предположил, что “deja vu” происходит, когда "Я" впадает в регрессивную панику, "сканируя стадии жизни, нисходя исторически к комплексным первичным - дообъектным - ранним либидинозным объектным репрезентациям матери".

Современные подходы к объяснению эффекта “дежа вю”.

Большинство исследователей “deja vu” в наши дни отказались от "первичных - дообъектных - либидинозных репрезентаций" в пользу сканирования головного мозга и нейровизуализации. На основе результатов недавнего взрывоподобного роста экспериментальных исследований ошибок памяти, Браун и ряд его коллег-единомышленников стряхнули пыль с теорий “deja vu”, предложенных в конце Викторианской эпохи. Он надеется, что такие гипотезы наконец станут объектами строгих экспериментальных проверок. Он предупреждает, однако, что не стоит ожидать быстрых результатов. "Здесь нужно большое мастерство. Ведь надо получить грант! А потом провернуть исследования за год! Возможность атаковать трудные проблемы - это роскошь, но роскошь часто сопряжена с большим риском. Здесь нужно вкладывать чуть больше своих собственных средств, и это слегка напоминает азартную игру на деньги".4

  В обзоре Брауна научные теории “deja vu” распадаются на четыре обширных семейства. В первой категории представлены теории "двойной обработки" (dual processing). Покойный нейропсихиатр Пьер Глур, проводивший эксперименты в 1990-х годах, упорно настаивал на том, что память использует особые системы "восстановления" (retrieval) и "узнавания" (familiarity). В работе, опубликованной в 1997 г., он рассуждал о том, что феномен “deja vu” происходит в редкие моменты, когда наша система узнавания активизирована, а наша система восстановления - нет. Другие ученые доказывают, что система восстановления не отключена полностью, но просто рассогласована, что напоминает теорию усталости, выдвинутую столетием раньше.

  Во второй категории больше представлены чисто неврологические объяснения. Согласно одной такой теории, переживания “deja vu” вызываются слабыми, краткосрочными припадками, родственными эпилептическим. Эта идея подкрепляется тем фактом, что люди, страдающие эпилепсией, часто сообщают о переживании “deja vu” как раз перед началом острого припадка. Исследователи также обнаружили, что “deja vu” можно вызвать стимуляцией некоторых областей мозга электрическим током. В статье, опубликованной в 2002 г., австрийский врач Йозеф Шпатт, работающий с пациентами, страдающими эпилепсией, утверждал, что “deja vu” вызывается кратким нарушением нормального функционирования в префронтальной области коры и гиппокампа (parahippocampal cortex), которые, как известно, отвечают за способность узнавания.

  В третью категорию Браун включил теории памяти: ощущение “deja vu” вызывается тем, что мы фактически видели или представляли прежде - наяву, в книге или фильме, в сновидении. Согласно некоторым из этих теорий, достаточно единственного элемента, возможно знакомого по какому-нибудь другому контексту, чтобы инициировать переживание “deja vu”. (Предположим, например, что стулья в кухне Стэнтон Харкорта и по цвету, и по форме ничем не отличались от стульев на чистенькой кухне бабушки Готорна, но что он не узнал их в этом новом окружении.) На другом конце - теории гештальта, которые утверждают, что мы иногда ложно распознаем общие визуальные или звуковые образы. (Предположим, что обстановка в кухне Стэнтон Харкорта показалась Готорну похожей в целом на интерьер давно забытой церкви, где он некогда побывал.)

 В последнем ящике - теории “deja vu”, основанные на "двойном восприятии", которые восходят к выдвинутому Аллином в 1896 г. предположению, что краткое нарушение нашего нормального процесса восприятия может привести к ошибочному восприятию вещей как знакомых. В 1989 г. в одной из первых экспериментальных работ, в которых делалась попытка вызвать нечто вроде “deja vu”, когнитивные психологи Ларри Л. Джакоби и Кевин Уайтхауз из Университета им. Вашингтона в Cент-Луисе демонстрировали испытуемым длинный список слов на экране. Через день или через неделю им показывался другой длинный список слов, половина из которых присутствовала в первом списке. Испытуемым было предложено выделить те слова, которые они видели во время первого сеанса.

  Ученые обнаружили, что при высвечивании слова в течение чрезвычайно короткого, воспринимаемого полубессознательно промежутка времени (20 миллисекунд) незадолго до его "официального" появления на экране во время второго сеанса испытуемые, как правило, ошибочно утверждали, что оно было в первом списке. Эти результаты по крайней мере косвенно подтверждают точку зрения, что, если мы что-то замечаем неосознанно, а затем рассматриваем внимательно, оно может ошибочно показаться знакомым.

  Это исследование, как и многие другие, демонстрирует потенциальные ловушки обыденной памяти и познания, считает Джакоби. "В душе, я думаю, все мы наивные реалисты. Мы полагаем, что мир таков, каким он нам представляется, - говорит он. - Все эти эксперименты могут вызвать тревогу, если вы - наивный реалист". Он надеется, что это направление исследований укажет новые пути для восстановления умственных способностей пожилых людей со слабеющей памятью. "Если мы выдвинем на первый план различие между памятью, как она проявляется в деятельности, и памятью, как мы субъективно знаем ее на опыте, - считает он, - мы сможем обучать пожилых людей избегать обычных ошибок".5

  Издав “Oбзор мира deja vu”, Браун из Южного методистского университета приступил к осуществлению собственной программы исследований. Совместно с Элизабет Дж. Марш, доцентом психологии в Университете Дюка, он разработал эксперимент, который может расширить результаты, полученные Джакоби и Уайтхаузом. В новых опытах испытуемых просят быстро найти маленький красный крест, наложенный на фотографии университетского городка. Исследователи ожидали, что испытуемые сосредоточатся на крестах и не обратят особого внимания на фон. Через неделю этим же испытуемым снова показывают снимки университетского городка среди многочисленных фотографий, не показанных в первом сеансе, и спрашивают: "Видели ли вы это место прежде?" А также: "Бывали ли вы в этом месте прежде?" (После показа всех слайдов участников эксперимента спрашивают, в каких корпусах они действительно побывали.) Браун и Марш интересует вопрос, приведет ли эксперимент к неправильным утвердительным ответам - или даже ощущению “deja vu”, - если испытуемые смотрят на изображения, которые они полубессознательно видели неделю назад.

  Элизабет Марш, которая специализируется на более традиционных методах исследования памяти, особо не интересовалась явлением “deja vu” до того как ее попросили написать рецензию на рукопись книги Брауна. "Я взялась за это как исследователь основной памяти и ошибок памяти, - говорит Элизабет. - Но я была захвачена тем, что Алан пишет о литературе, посвященной “deja vu”. Он описал все эти мелкие и незначительные данные - о том, что те, кто, например, часто путешествуют, чаще испытывают ощущение “deja vu".6

  Далее в этом направлении Брауну хочется видеть исследования, которые пролили бы свет на ряд странных результатов. Почему ощущения “deja vu” возникают с возрастом все реже? Почему у либеральных политиков опыт “deja vu” встречается реже, чем у консерваторов? И почему большинство переживаний “deja vu”, как кажется, происходит, когда люди находятся в светской обстановке? (Артур Т. Фанкхаузер, психоаналитик-юнгианец из Швейцарии, собирающийся написать книгу об этом явлении, полагает, что оно открывает окно в наш внутренний мир, но допускает, что сырой материал переживаний “deja vu” часто бывает странно скучным. "Почему бессознательное выбирает такие банальные детали, чтобы мы размышляли о них?" - вопрошает он.)

  Браун также хотел бы поработать с людьми, страдающими эпилепсией, и с людьми, имеющими редкую особенность испытывать “deja vu” чуть ли не каждый день". "Я переписываюсь по электронной почте с человеком, который почти постоянно испытывает “deja vu”, - говорит он. - Вот бы найти такого, чтобы поработать с ним в качестве испытуемого в лаборатории".7

  Но в ближайшее время он не ожидает какого-либо резкого концептуального или экспериментального прорыва. Возможно, говорит он, что то, что мы называем “deja vu”, фактически включает в себя пять или шесть явлений, каждое из которых вызывается особыми причинами. "Это будет очень медленное продвижение к очень абстрактному явлению, - говорит он. - Тут что-то вроде исследования космоса. Никогда не знаешь, что обнаружишь".8

Три модели “deja vu”.

 Британский психолог сэр Джеймс Кричтон-Браун предполагал, что “deja vu” вызывается "пустяковым и временным" мозговым расстройством, "подобно судороге в нескольких мускульных волокнах". На сегодня существуют три попытки объяснить это явление:

  1. Спонтанная нервная активация парагиппокампальной извилины.

  Согласно этой теории, в мозгу происходит небольшое нарушение функционирования парагиппокампальной системы, связанной с пространственной обработкой и нашим чувством узнавания.

  2. Замедление на втором зрительном проводящем пути.

  Надежно установлено, что визуальная информация обрабатывается в мозгу двумя проводящими путями. Один ведет непосредственно к зрительной зоне коры в затылочной доле. Второй путь, бесконечно медленнее первого, ведет через различные области мозга, особенно теменную кору, в направлении затылочной доли. Некоторые исследователи полагают, что ощущение “deja vu” возникает, когда сигналы на втором пути распространяются слишком медленно, и мозг интерпретирует эту вторую волну информации как отдельное ощущение.

  3. Слепота от невнимания

  Вообразите, что вы едете по незнакомому городу, но не обращаете на него внимания, потому что говорите по мобильному телефону. Если через какое-то время вы проедете по тем же самым улицам, на сей раз сосредоточившись на пейзаже, вы можете испытать чувство “deja vu”. Во время вашей второй поездки визуальная информация сознательно обрабатывается в гиппокампе, но ошибочно воспринимается как "старая", потому что образы, запечатленные во время вашей первой поездки, все еще хранятся в вашей краткосрочной памяти.

  Но, несмотря на достижения в исследовании и объяснении эффекта “дежа вю”, ученым еще далеко до полного исследования и объяснения этого феномена человеческого сознания. И поэтому объяснение этого феномена идет в других направлениях, посредством других теорий…

Теория реинкарнации.

Рождаться дважды не более удивительно, чем один раз:

всё в природе подчинено закону возрождения".

Вольтер.

  Идея реинкарнации  заключается в том, что существование живого существа не заканчивается вместе со смертью тела, а продолжается в другом теле, и так до бесконечности. Сознание человека хранит информацию обо всех его предыдущих воплощениях. Оказавшись там, где он уже был в прежних воплощениях, человек может испытать чувство “дежа вю”.

  Первый опыт “дежа вю” Юнг испытал еще в детстве, когда ему было 12 лет, и до конца жизни ученого не оставляло чувство, что он проживает две параллельные жизни. Второй личностью, которой он ощущал себя, был некий доктор, живший в ХVIII веке, чей портрет он увидел случайно. От вида ботинок с пряжками, в которые был обут изображенный, "возникло яркое убеждение в том, - писал Юнг, - что я когда-то носил эти ботинки. Я буквально чувствовал их у себя на ногах!".9

  Лев Толстой в письме другу описал опыт “дежа вю”, который случился с ним во время охоты. Падение с лошади за одну секунду одарило его удивительным воспоминанием: 200 лет назад у другого всадника споткнулась лошадь, и он так же свалился на землю. Толстой был уверен, что этот всадник - он сам...

  В древности, лишенной строгого разделения научных дисциплин, было возможно создание проникновенных догадок о вечном становлении, о круговом процессе мира. Широкое чувство "уже виденного" (быть может, только намек на это переживание) могло быть одним из факторов в процессе создания подобного миросозерцания. Почва, взрастившая “повторение", и там и здесь одна, присущая ряду людских поколений. Искони, на заре цивилизации, существует представление о вторичном возрождении, о новой жизни в образе другого существа. Гадают при рождении ребенка, кто именно из предков возродился к жизни. Сны подтверждают гадания. Браманизм, буддизм с его „колесом жизни" (до известной степени—Египет) принимают идею метампсихоза. Греческая философия не чужда идеи переселения душ. Представители еврейской "Каббалы" с их двумя видами перевоплощения и десятью сферами бытия (сефироты), христианские секты, европейское схоластическое, церковное средневековье наследуют древним учениям. В современных теориях наследственность неотступно бежит, наряду с эволюцией; наряду с „совершенствами" и отбором наследуется физическое и душевное „вырождение", болезни. Наряду с колеблющимися около известной формы изменениями (флюктуации), возникают сразу новые формы (мутации).

  У истока идей эволюции, кармы метампсихоза зарождается, быть может, и идея воплощения прошлого в настоящем. Быть может, и течение ее по тому же уклону чрез необъятное пространство бьющих впечатлений окружающего мира. Сказка „уже виденного" присуща человечеству, она влечет нас к себе.

  Надо полагать, что врачи были недалеки от истины. Глубинная память не может так открыто вторгаться в жизнь нового сознания, в противном случае нарушается задача, стоящая перед эволюцией каждого отдельного индивидуума или в просторечье – души. Мы же, воспользовавшись гениальной догадкой врачей, можем констатировать как научный факт, что прав был Декарт, когда утверждал, что душа ежесекундно поддерживается в своем существовании Богом и является самостоятельной субстанцией, так как она может существовать отдельно от тела. Впрочем, в жизни, по мнению великого европейского философа и математика, душа и тело тесно взаимодействуют. Но сам факт принципиальной независимости души от тела являлся для Декарта залогом вероятного бессмертия души. И данный удивительный и в тоже время прискорбный случай великолепно демонстрирует правоту идей средневекового ученого, а заодно подтверждает древнюю и великую догадку человечества о множественности жизней человеческой души на земле.

Страницы: 1, 2