Психологические взгляды Иоанна Дамаскина

Как известно, психология на протяжении тысячелетий развивалась в рамках философии. Анализируя психологические взгляды философов разных времён, можно решать задачу истории психологии - «реконструировать закономерную связь былых деяний, смысл которых состоял в производстве научного знания о психике»[1].

«История психологии включена в историю культуры»[2]. Невозможно понять логику развития каких-либо идей в рамках философских концепций, не учитывая влияние мировоззрения рассматриваемого временного периода, а также личного мировоззрения конкретного автора. Соответственно, и при изучении психологических идей важно понимать, под влиянием какого мировоззрения они развивались. Например, только понимая основные идеи марксизма, диалектического материализма мы можем наиболее полно представлять себе учения выдающихся классиков отечественной психологии (например, Выготского, Леонтьева и др.). В отрыве от мировоззрения их позиции не будут осознаны в необходимом объёме. Точно также, когда мы обращаемся к истории развития психологических идей Средневековья, мы не можем пройти мимо мировоззренческой концепции, которая имела огромное влияние на протяжении многих веков на практически все области знания - мимо христианства. Важна «связь психологических теорий с ментальностью их авторов..., с их идеалами и ценностными ориентациями»[3].

М.Г. Ярошевский, говоря о построении историко-психологического исследования, подчеркивает важность не только описания фактов и поиска среди различных направлений ключевых значимых мыслей, но и объяснения факторов, движущих мыслью, поиска механизмов, приведших к результату[4]. Историческое исследование тогда будет научным, когда оно выяснит, как и благодаря чему возникло новое знание. Для этого необходимо знать законы развития знания. Автор выделяет три группы факторов, влияющих на развитие знания: предметно-логические, социальные и личностно-психологические. У Т.Д.Марцинковской им соответствуют логика развития психологических знаний, социальная ситуация развития и особенности личности конкретного ученого[5].

«Ведущий из них - логика развития психологических знаний - связан с изменением ее предмета, влиянием смежных с психологией наук, с развитием принципов и категориального строя психологии... Этот фактор достаточно объективен и поддается научному изучению»[6].

Выяснение зависимости знания от общества, идеологии, различных форм культуры, т.е. от социальных факторов, является одной из задач истории психологии. Поэтому именно христианство представляет для нас особый интерес (а не, например, философские течения Востока), так как отечественная культура как минимум в течение тысячи лет развивалась в рамках указанного мировоззрения, волей-неволей испытывая на себе его влияние (а европейская культура - еще более длительный период). «В России пошло второе тысячелетие, как образы Библии властвуют над самосознанием человека - ведь вся русская культура вышла из христианства...»[7], - пишет В.С. Мухина.

В последнее десятилетие актуальной становится тема сближения научного и религиозного знания. Действительный член РАО, патриарх Московский и всея Руси Алексий, говорит по этому поводу следующее: «Духовная и светская культура, по моему убеждению, больше не должны жить во вражде или порознь. У каждой из них должно сохраняться своеобразие, должна сохраняться независимость. Но при этом надо более искать поводов к сотрудничеству, нежели к конфронтации. Церковь со своей стороны делает такие шаги — через создание Богословского Института и Православного Университета, уже тесно сотрудничающих с МГУ, с Российской Академией наук, с другими кругами светской научной и культурной элиты. С радостью мы встречаем и предложения светских образовательных структур о совместной работе»[8]. Понятно, что трудно говорить о сближении с тем, чего не знаешь, поэтому особо актуальным становится изучение трудов христианских мыслителей-классиков.

Обсуждается в последние годы не только проблема научного и религиозного знания вообще, но и психологии и христианства, в частности. В 1995 г. в Москве прошла I Международная конференция «Психология и христианство: путь интеграции», явившаяся продолжением заседания «круглого стола», проведенного в Институте психологии РАН в мае 1994 г.[9] Подобного рода конференции проводятся и сейчас. В православном медико-просветительском центре «Жизнь» в Москве регулярно проходят коллоквиумы по проблемам семьи[10].

В свое время еще Л.С. Выготский говорил о том, что церковь «имеет в основе научно неупорядоченный, но огромный психологический опыт»[11], который необходимо «усвоить и ввести в науку»[12], что и заставляет нас обратиться к этому опыту.

Исследование психологической мысли христианского Востока также может быть нам очень полезно для лучшего понимания сознания и личности верующего христианина, причем как живущего сегодня, так и несколько веков назад, поскольку основная догматика Церкви не меняется на протяжении многих веков. Решение этой задачи особенно актуально в настоящее время, когда возрос интерес к психологии верующих людей[13], а также стало возможным открытое обсуждение идей многих ученых и мыслителей без отрыва от их религиозного мировоззрения.

Фундаментальная попытка понять психологические особенности верующего человека была предпринята в конце XIX столетия У. Джеймсом[14]. Как прагматист Джеймс пытается понять, что дает религия человеку, чем она полезна (если полезна), вне зависимости от конкретной конфессии. «Религия делает для человека легким и радостным то, что при других обстоятельствах для него является игом суровой необходимости. Если религия - единственная сила, способная выполнить эту задачу, то ценность ее, как проявления человеческого духа, стоит вне всяких сомнений»[15]. Автор дает подробный анализ религиозных переживаний, подчеркивая их роль и значение для человека. Но Джеймс обсуждает сознание верующего человека, не зависимо от того, действительно ли человек верит в Бога или он только это декларирует. Так же конкретная конфессия или религия не являются для Джеймса хоть сколько-нибудь важными. В настоящее время в России возрастает интерес к этой теме, но работ по ней практически нет.

Сегодня мы видим необходимость более глубокого изучения этого периода[16] и имеем огромные возможности для исследования психологических идей религиозных мыслителей Средневековья, что будет подробнее изложено в дельнейшем.

Итак, актуальность и практическая значимость изучения психологических взглядов средневековых христианских мыслителей нам видится следующим образом. Оно необходимо:

1. Для понимания логики развития психологических идей в рамках философского знания.

а) Чтобы глубже раскрыть богатое знание этого периода, понять его связь с идеями более ранних периодов и влияние на идеи последующих.

б) Чтобы лучше понимать идеи философов и мыслителей, испытавших на себе влияние христианского мировоззрения (не зависимо от того, исповедовали ли они сами христианство).

2. Для лучшего понимания психологии сознания и личности верующих христиан.

Объект исследования - творчество Иоанна Дамаскина.

Предмет исследования - психологическая концепция Иоанна Дамаскина в контексте его мировоззрения.

Цель - проанализировать психологические взгляды Иоанна Дамаскина, ввести их в содержание отечественной истории психологии.

Задачи:

Обосновать значение психологических взглядов Иоанна Дамаскина для средневековой психологии христианского Востока.

Изучить представленность взглядов Иоанна Дамаскина в современной отечественной историко-психологической науке.

Проанализировать психологическую концепцию и исследовательский метод Иоанна Дамаскина.

Изучать связь психологических взглядов Иоанна Дамаскина с идеями предшественников и последователей.

Научная новизна нашего исследования связана с тем, что в отечественной истории психологии никто никогда не исследовал средневековых авторов христианского Востока, в том числе Иоанна Дамаскина.

Глава 1

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ ИОАННА ДАМАСКИНА В СОВРЕМЕННОЙ ИСТОРИКО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ НАУКЕ

1.1 Обоснование выбора автора и эпохи

Говоря о возможностях нашего исследования, мы не можем не сказать о том, что официальная христианская религия достаточно консервативна в своих догматических учениях, в основе которых лежат тексты Библии и церковного предания, т.е. труды отцов Церкви. Изучая труды учителей Церкви, например, ранних веков христианства и конца второго тысячелетия, мы не найдём там противоречия по основным вопросам; на протяжении веков христианство сохранило внутреннюю целостность и непротиворечивость, оставаясь самостоятельной мировоззренческой концепцией. Это особенно важно для понимания психологических взглядов, которые развивались в рамках рассматриваемого нами мировоззрения. Чтобы не отстаивать в данной работе истинность Православия или Католичества (остальные отколовшиеся течения мы сейчас не рассматриваем как претендующие на истинность и полное соответствие учению Христа в виду их меньшей историко-культурной значимости), что и не входит в наши задачи, мы выбираем тот исторический этап развития данной религии, когда еще выделенного различения не наблюдалось. И это не значит, что мы хоть как-то от этого теряем. Скорее наоборот, рассмотрев психологические идеи мыслителей раннего христианства, мы с полной уверенностью можем утверждать, что именно эти идеи будут актуальны для христианских мыслителей сегодня, поскольку и сегодня Церковь опирается на официально признанные труды своих отцов, начиная с 1 века н.э. При этом Православная Церковь, имеющая особое влияние на развитие психологической мысли в нашей стране, официально признает первые семь вселенских соборов. Труды участников VII из низ - это последнее слово православной догматики, а значит, они имеют огромное влияние на психологические взгляды, развивающиеся в рамках христианской философии. Таким образом, мы одновременно решаем 3 задачи: 1) исследуя психологические взгляды в трудах мыслителей определенного времени, мы можем делать выводы о развитии психологической мысли именно в этот исторический период; 2) мы можем переносить сделанные выводы о психологических взглядах на настоящее время и 3) делать выводы о их влиянии на верующего человека, как современного нам, так и жившего много веков назад. Второе может быть полезно, например, для построения христианской психологии[17], третье - для лучшего понимания психологии христиан.

Например, В. Безрогов сегодня подчеркивает важность проблемы религиозности разных поколений, «поскольку эта тема очень быстро становится важной для многих слоев российского общества»[18]. Одной из основных задач он видит снижение различных проявлений «конфессиональной нетерпимости в межпоколенных отношениях»[19]. Понятно, что для этого нам необходимо понимать особенности психологии верующих людей, что невозможно без опоры на церковное предание.

Автор, на трудах которого мы останавливаемся в нашем исследовании - Иоанн Дамаскин, один из величайших христианских мыслителей, «последний из греческих отцов»[20], сохранивший в своей догматической системе строгую верность духу древней вселенской Церкви[21]. Особенно актуален для нас автор именно этого временного периода, поскольку он принимал активное участие в VII Вселенском соборе, последнем, на который опирается Православие. Актуален для нас Иоанн Дамаскин еще и потому, что он, помимо того, что является последним из греческих отцов, оказал огромное влияние на развитие русской философии. «Русский народ принял христианство в 988 г. Он получил первое представление о философии только тогда, когда на церковнославянский язык стали переводиться сочинения отцов церкви. К XII в. на Руси имелся перевод богословской системы св. Иоанна Дамаскина, третьей части его книги, известной под названием «Точное изложение православной веры»[22], - пишет Н.О. Лосский.

1.2 Анализ взглядов Иоанна Дамаскина в отечественной истории психологии

К сожалению, из всех многочисленных и разнообразных философских концепций Средневековья, в которых разрабатывались и проблемы души человека, только взгляды Августина попадали в поле зрения психологов несколько более подробно, в то время как огромное множество мыслители той эпохи заслуживают несомненного внимания. Из них особый интерес представляет Иоанн Дамаскин (VIII в.).

В отечественной истории психологии мало внимания уделялось развитию психологических идей средневековой философии вообще и в рамках христианского мировоззрения, в частности. Более тысячи лет Средневековья часто рассматриваются как один «небольшой» и чаще всего «темный» этап в истории развития психологии. В отечественной истории психологии отсутствуют монографии, посвящённые психологическим взглядам Иоанна Дамаскина, другим мыслителям Средневековья или средневековой психологии в целом. Не упоминается Иоанн Дамаскин, равно как и другие средневековые мыслители, во вступительных разделах учебников по общей психологии. Сразу после рассказа о древнегреческой психологической мысли совершается скачок в Новое время или эпоху Возрождения. Такой переход не всегда объясняется[23], а если же и обосновывается, то главной причиной называется малосодержательность данного периода для развития науки: «Господствующая религиозная идеология формировала негативное отношение к реальному миру, требовала от человека остаться наедине с собой, чтобы устремиться к всевышнему. Развитие психологического знания, обескровленного, лишённого связи с реальным опытом, приостановилось. Оно смогло возобновиться в новых социально-исторических условиях»[24]. При подготовке второго издания «Основ общей психологии» С.Л. Рубинштейна[25] издатели даже не включили в неё страницы, касавшиеся средневековой психологии, объясняя это тем, что за последние годы они явно устарели.

Некоторые исследователи пропускают этот период не потому, что не имеется достаточного количества материалов или же вопрос слабо проработан в отечественной науке, а ответственно и вполне осознанно. Так И.Б. Гриншпун после анализа психологических взглядов античных авторов отмечает: «Теперь мы минуем много столетий и обратимся к Новому времени, к европейскому XVII веку. Конечно, это не означает, что учёные средневековья и раннего Возрождения не размышляли о природе души; однако именно в XVII веке, в работах ведущих философов сложились концепции нового типа, пытавшиеся рационально, т. е. на основе разума (и веры в его могущество) сформулировать представления о мире и человеке; к этому же времени принадлежат и развёрнутые попытки создания системы обоснованных (не только на уровне формальной логики) правил, методов рассуждения в науке»[26].

М.Г. Ярошевский в учебнике по истории психологии практически сразу переходит от античности к XIII веку, объясняя это, видимо, тем, что «О познании реальных психических явлений вообще не было речи... Феодальная идеология исключала возможность сохранения личностью самостоятельной позиции, а тем самым и адекватных характеру научной деятельности мотивов и операциональных схем (анализа, критики, доказательств). Никакого позитивного развития научных идей (в том числе касающихся проблем психологии) на этой почве произойти не могло»[27]. О периоде времени, начиная с VIII века, когда зарождается схоластика, автор пишет следующее. «Главный метод схоластики состоял в изложении и комментировании текстов. Ее обычные приемы сводились к перечислению и разграничению различных групп явлений: в психологии, например, видов чувств, волевых качеств, добродетелей и т.д.»[28]. Далее говорится несколько слов о связи схоластики с неоплатонизмом и учением Аристотеля. Всего текст об учении о душе в феодальном обществе (до XIII века) занимает три страницы, ссылок на авторов нет.

А.Н. Ждан в своем учебнике пишет о том, что «В истории средние века получили крайне противоречивую характеристику. Так, гуманисты видели в средних веках (они и дали этот термин «средние века») время темноты и невежества, из которого, как им казалось, человечество могло вывести обращение к лучезарной древности»[29]. В целом Ждан оценивает Средневековье как «темное» время, хотя и говорит, что эта эпоха «выдвинула плеяду великих людей, которыми гордится человечество»[30]. Среди них «первые провозвестники еще смутных коммунистических идей... вожди народных масс..., родоначальники утопического социализма..., великие мыслители и философы..., гениальные поэты и писатели»[31]. Упоминаются некоторые фамилии, говорится о важной роли религий в это время, кратко рассматриваются взгляды Фомы Аквинского... Но это уже XIII век, а периоду с V по XI - XII века уделено приблизительно столько же внимания, как и в книга М.Г. Ярошевского.

У Т.Д. Марцинковской в учебнике по истории психологии появляется отдельная глава «Развития европейской психологии в IV - XI веках»[32], где упоминаются имена Августина Аврелия (354 - 430), Иоанна Скота Эриугены (810 - 877), Пьера Абеляра (1079 - 1142). Для нас важной видится мыль автора о том, что «одним из характерных стереотипов при анализе Средневековья стало представление об однозначно негативном характере развития науки и общества в целом в этот период. Однако такое представление не может быть верным хотя бы потому, что на протяжении почти десяти веков социальная ситуация изменялась, изменялось само общество, его идеология, структура. Говоря о взаимоотношении между религией и наукой, нельзя игнорировать эти изменения, обойти как то положительное, что пришло в психологию с богословием, так и отрицательное влияние церковного диктата»[33]. Нам близка позиция Т.Д. Марцинковсой по поводу того, что «понимание прогресса в том смысле, что новое знание качественно лучше, чем старое, возможно в технике, но не в гуманитарной науке»[34]. Автор подчеркивает, например, что в IV - X века церковь была «хранительницей знаний»[35].

Имя Иоанна Дамаскина мы встречаем у И.Н. Андреевой в работе «Философия и история образования»[36]. Рассматривая философское толкование принципов воспитания и обучения, в частности, принципа наглядности Андреева раскрывает описанный Иоанном Дамаскином психологический механизм процесса познания. Она пишет: «он утверждал, что в соответствии с христианским пониманием двух путей познания (через образы и через мышление) изображение осмысливается и оставляет в памяти человека представление о вещах... Наглядность у него выступала как «символическая», т.е. переданная не напрямую, а через изображение»[37]. Далее И.Н. Андреева говорит о том, что VII Вселенский собор (787 г.) предложил следующий взгляд на иконопочитание: «Глазами взирая на образ, умом восходим к Первообразу»[38]. «Достаточно дополнить понятие Первообраза... понятием «сущность вещей», и мы получим универсальное определение принципа наглядности», - пишет Андреева. Но работа И.Н. Андреевой является пособием по педагогике, и в ней, естественно, не рассматриваются психологические взгляды обсуждаемых авторов.

Таким образом, мы видим, что в отечественной психологии развитие и содержание психологической мысли в период Средневековья исследовано недостаточно, взгляды Иоанна Дамаскина не рассматриваются в историко-психологических исследованиях, а его имя в современных учебниках по истории психологии вообще не встречается.

Глава 2

ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯ ОБ ИОАННЕ ДАМАСКИНЕ И ЕГО ОСНОВНЫХ ТРУДАХ

2.1 Краткие биографические сведения о жизни Иоанна Дамаскина

О жизни Иоанна Дамаскина известно очень мало[39]. Родился он около 680 года[40] (по некоторым источникам около 675[41] или даже в начале VIII века) в столице Сирии Дамаске. Он был родом из христианской семьи, жившей в оккупированном мусульманами Ближнем Востоке. Для нас интересен тот факт, что завоевавшие Сирию мусульмане не дозволяли никому открыто исповедовать христианство, то есть философские идеи, в том числе психологические взгляды Иоанна Дамаскина развивались вопреки официальному мировоззрению, но при этом полностью соответствуют его личной мировоззренческой позиции. Такая ситуация была нередкой в века раннего христианства.

Делами христианских общин в то время распоряжались назначенные халифом чиновники-христиане. Таким чиновником был отец Иоанна Дамаскина - Сергий Мансур - главный логофет (распорядитель казны и сборщик податей) при дворе халифа Абдел-Малека.

Отец Иоанна заботился о его воспитании и образовании. Он выкупил пленного инока Косму, старца из Италии, который занимался воспитанием и образованием его родного сына Иоанна и приемного, которого тоже звали Космой. Дети проявляли особые способности: легко усвоили грамматику, философию, астрономию и геометрию, а через некоторое время сравнялись с наставником в знании Библии. После смерти отца Иоанн Дамаскин по желанию халифа стал его ближайшим советником. Таким образом, мы можем делать выводы о высоком интеллектуальном уровне развития рассматриваемого нами автора не только на основании чтения его работ, но и по фактам его биографии.

В то время в Византии возникла и быстро распространялась ересь иконоборчества, поддерживаемая Львом III Исавром (717 - 741). Иоанн Дамаскин встает на защиту православного иконопочитания, пишет несколько трудов по этому поводу, которые имеют влияние на сознание людей, что приводит императора в ярость. Т.е. Дамаскин отличался не только острым умом, но еще и способностями к ораторскому искусству. Так как он не был византийским подданным, его нельзя было не заключить в тюрьму, ни казнить. Поэтому император пишет подложное обвинительное письмо халифу, который, не подозревая подлога, отстраняет Иоанна от должности. Позже халиф в этом раскается и будет просить Иоанна вернуться на прежнюю должность. Но Дамаскин уже раздает свое богатство и вместе со своим приемным братом Космой отправляется в Иерусалим. Там они становятся послушниками в Лавре преподобного Саввы Освященного. Эти факты биографии подтверждают, что Иоанн Дамаскин был верен своему философскому мировоззрению не только на словах, но и на деле, что вера полностью отражается в его жизни. Это еще раз подтверждает нам важность его взглядов для средневековой психологической мысли.

В некоторых источниках говорится, что Иоанн удалился в монастырь еще до начала иконоборческой смуты[42]. Отсюда он поражает письменно, а потом, во время путешествий, приведших его в Константинополь, и лично врагов иконопочетания. Здесь начинается его активная творческая деятельность. В 734 году он рукоположен в сан священника[43]. На Константинопольском Соборе 757 года он обличал иконоборчество, за что его подвергли заключению и пыткам. Иконоборческий Собор 757 проклял ненавистное имя Мансура. Но Вселенский собор 787 прославил Иоанна Дамаскина «глашатаем истины». Он, оставив Дамаск, поступил в монастырь св. Саввы и умер в Иерусалиме около 8 в.[44] Точная дата смерти его не известна - по одним источникам в 749 г., по другим - в 754 г., по третьим - в 777 г.[45] По «Минеи служебной» преставился преподобный Иоанн Дамаскин около 780 года в возрасте 104 лет и был погребен в Лавре святого Саввы[46].

2.2 Обзор основных трудов Иоанна Дамаскина

Иоанн Дамаскин оставил множество трудов на различные темы. Большинство из них явились своевременным ответом на актуальные проблемы того времени. «В монастыре он вел жизнь строгую и замкнутую, чутко откликаясь на богословские темы дня»[47]. Из фундаментальных его трудов наиболее известны такие полемические и систематические как «Источник знания»[48], «Три защитительных слова против порицающих святые иконы, или изображения»[49], «Священные параллели». «Полемические и систематические его труды носят следы влияния на него античной традиции»[50], - пишет В. Кроха. Дамаскин был достаточно плодовит, десятки догматических и аскетических творений могут принадлежать его перу. «Церковное предание настойчиво считает И. Д. плодовитым гимнографом (служба на Пасху, особенно пасхальный канон, каноны на Рождество Христово, на Богоявление, на Вознесение, «Октоих», или осьмигласник, - воскресные службы, разделенные на 8 гласов; всего до 64 канонов). Может быть отчасти и за это ин был прозван «Златострунным»[51].

Наибольший интерес из его трудов для нас представляет, несомненно, «Источник знания» - работа, всегда имевшая и имеющая огромное значение для христианской, особенно православной христианской Церкви. «Это догматическая схема или даже система, составленная по отцам Церкви и имевшая определяющее значение для последующего развития восточной догматики»[52]. «Источник знания» включает в себя три трактата - «Философские главы» (он же в некоторых источниках именуется «Диалектика»), «Книгу о ересях» и «Точное изложение православной веры». Целью этой работы для автора было предложить читателям «всякого рода знание, насколько это, конечно, возможно, так что трехчастное творение будет источником знания, ибо вне этой книги нет знания, ни человеческого, ни божественного и просто сказать: ни теоретического, ни практического, ни мирского, премирного»[53]. «Итак, целью нашей будет начать с философии и вкратце по возможности поместить в этой книге разнообразные знания. Поэтому пусть она именуется «Источником знания». Итак, я ничего не буду говорить от себя, но в связном виде изложу то, о чем в различных местах сказано у божественных и мудрых мужей»[54]. Третий из трактатов «Источника знания» занимает явно первенствующее положение по сравнению с двумя остальными, которые можно рассматривать как в смысле вводных: «Философские главы» («Диалектика») - в смысле философского введения (он содержит рассуждения о философских терминах и концепциях), а «Книгу о ересях» (краткое изложение 103 ересей) - в смысле исторического. «Точное изложение православной веры» - максимально полное, целостное, научное и систематическое для своего времени изложение догматов христианской веры. До времен Иоанна Дамаскина уже были, конечно, более или менее систематические изложения догматов веры, но все они уступают рассматриваемому нами труду прежде всего по систематичности, а также по целостности, полноте, разработанности понятий. Например, первым подобным опытом являются «Строматы» Климента Александрийского (217 г.)[55], но в этом сочинении догматические вопросы не отделены от многих других, между его частями нет внутренней связи и последовательности, нет систематичности. Также известны претендующие на догматические, например, сочинение Оригена «О началах» (254 г.), огласительные из «Катехизаторских поучений» св. Кирилла Иерусалимского (IV в.), «23 главы 5-й книги против ересей» блаж. Феодорита (V в.), некоторые труды Августина (354-430 г.), Геннадия Массалийского (495 г.), еп. Руспенского Фульгенция (VI в.), Юниалия африканского (VI в.) и др. Но, как мы уже говорили, все они в той или иной степени уступают творениям св. Иоанна Дамаскина по целому ряду параметров. И главное, чем знаменателен для нас автор, это то, что, как небезосновательно признают многие исследователи, его можно считать первым систематиком среди христианских богословов[56].

Труд, который представляет для нас особый интерес и который мы будем анализировать - «Точное изложение православной веры» - касается далеко не только догматико-богословских вопросов, но и многих других, в том числе тем о человеке, душе, нравственности, что является для нас особо актуальным. Многие интересные нам идеи будут встречаться и в «Философских главах». Все затрагиваемые автором вопросы так или иначе были выясняемы ранее, и он, конечно, должен был как-то отнестись к опытам предшественников, решавших аналогичные задачи, прежде чем пойти дальше. Данная работа была проведена автором, он опирался на многочисленные источники, к которым отнесся по-разному. То есть важно, что у него была своя позиция (отражающая позицию Церкви), а не безразличное или несведущее отношение к другим воззрениям. В частности, он опирался, с одной стороны, на Библию, творения предшествовавших ему отцов и учителей Церкви, вероопределения Вселенских и поместных соборов, а с другой стороны - на сочинения языческих философов, решавших подобные же вопросы, особенно на сочинения Платона и Аристотеля. «В философии Дамаскин исходит из Аристотеля, но вернее называть его эклектиком, - во многих случаях он скорее платоник, под влиянием своих отеческих авторитетов (Григория Богослова или Дионисия)»[57]. Для нас важно, что Иоанн Дамаскин при написании своих трудов руководствовался текстами не только апологетов, но и представителей оппозиции. Понятно, что библейские тексты служили для него непогрешимым источником истины и, естественно, не нуждаются в доказательствах, а сами служат доказательством спорных вопросов. Но многое в библейских книгах намечено в виде положений, не раскрыто подробно. Не освещенное подробно или незатронутое в Библии, переданное апостолами только устно, неразвернутое и непонятное во многом излагается другими христианскими философами I - VIII вв., творения которых признаются важнейшими источниками христианского знания после книг Писания (в т.ч. одобрены вселенскими соборами). Поэтому Иоанн Дамаскин активно использует святоотеческие творения. Более 30 авторов послужили для него образцами и руководителями, оказали свое влияние. Среди них Василий Великий, Григорий Назианзин (Богослов), Иоанн Златоуст, Максим Исповедник, Дионисий Ареопагит и др. Множество других христианских писателей также были использованы в рассматриваемой нами работе.

Таким образом, мы можем согласиться с автором предисловия к книге «Источник знания» в том, что «Точное изложение православной веры» не есть в собственном смысле «оригинальное произведение» св. Иоанна Дамаскина, «но - свод того, что было уже сказано отцами» с присовокуплением «немногих добавлений», принадлежащих ему лично»[58]. Труд поистине - «уста и толкователь всех богословов»[59]. Напомним также, что автор - отличный систематик. Именно по вышеописанным причинам он для нас особо интересен по сравнению с другими философами того времени.

На труд автора, конечно, не могли не оказать влияние сочинения Платона и Аристотеля. С воззрениями Платона Иоанн Дамаскин мог познакомиться, например, на основании уроков обучавшего его Космы Калабрийца. Известно также, что Иоанн «тщательно изучил Аристотилеву философию»[60] .Аристотель «образовал в нём мыслителя отчётливого, точного в своих понятиях и словах»; «изучение Аристотилевой физики раскрыло в нем способность к наблюдениям»[61]. Влияние Платона и Аристотеля имело место, но никак не сказалось на богословских воззрениях автора, как и влияние, например, языческих философов.

Скажем несколько слов о догматике «Точного изложения православной веры» и об отношении к этому труду христианской Церкви всего последующего времени до настоящего включительно. По этому поводу Сильвестр, например, говорит, что это не только опыт более или менее полного и совокупного изложения догматов, а в строгом смысле догматическая наука или система, которая отличается научным методом и имеет явные признаки одного стройного целого[62]. Многие ученые указывают на ряд недостатков книги, таких как недостаточно полное изложение некоторых догматов, не всегда последовательное их изложение и др. К недостаткам также относят то, что не замечается совершенно строгого разграничения догматов как истин веры от других истин не догматических, вследствие чего наряду с чисто догматическими истинами раскрываются и вопросы, относящиеся к области нравственной, естествознания и психологии, но к догматике не имеющие прямого и непосредственного отношения[63]. Для нас же эти особенности являются положительными, как и то, что догматическая система Дамаскина сохраняет строгую верность духу древней вселенской Церкви.

В период до разделения церквей (в XI в.) догматическое творение автора пользовалось всецелым к нему вниманием со стороны всех христианских богословов, т.е. и западных и восточных. В это время оно было переведено даже на славянский язык. После разделения церквей рассматриваемый нами труд сохранил свой статус как на Западе, так и на Востоке. Например, он был подробно изложен Фомой Аквинатом (1225 - 1274). Восточная церковь всегда смотрела и смотрит на труд «как на благонадежнейший, классический учебник богословия, как на основу и норму всех позднейших греческих догматик»[64]. Он пользуется глубоким уважением у греческих и русских богословов, которые рассматривают его как уникальное в своем роде творение. Таким образом, это еще раз подчеркивает достоверность наших выводов о влиянии взглядов Иоанна Дамаскина на развитие западной и отечественной психологической мысли.

Для нашей работы немаловажно, что труды выбранного нами автора, жившего до разделения церквей, всегда признавались и признаются официальной Церковью (более того он канонизирован, т.е. признан святым), основываются не только на текстах Библии, на многочисленных работах разнообразных известных в его время авторов, но и на постановлениях бывших до него различных как вселенских, так и поместных соборов. Это позволяет нам с уверенностью говорить, во-первых, о влиянии рассматриваемых нами идей на развитие научной мысли в период Средневековья (в частности, на развитие психологических взглядов) и, во вторых, о современных психологических взглядах христианской антропологии.

Глава 3

АНАЛИЗ ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ВЗГЛЯДОВ ИОАННА ДАМАСКИНА

3.1 Анализ взглядов Иоанна Дамаскина на познавательную, эмоциональную и поведенческую сферы

Прежде чем анализировать психологические взгляды какого-либо философа, необходимо понять критерий психологического знания, то есть по какому основанию мы будем выделять именно психологическое содержание из философского. Здесь возможны разные подходы, которые будут зависеть от той психологической концепции, из которой мы исходим. Проблема предмета психологии является одной из актуальных и нерешенных сегодня в методологии психологии. Не разрешен спор между описательной и объяснительной психологиями, корни которых идут еще от Дильтея[65] и Вундта. Нет общих определений основных понятий и категорий, которыми пользуется психология, что «является одним из проявлений общей проблемы - наличия множества разных определений одного и того же сложного конструкта. Нет единых определений личности, интеллекта, творчества, способностей и.т.д.»[66].

Поэтому мы решили максимально обобщить существующие подходы к пониманию предмета психологии и выделять психологические взгляды в трудах Иоанна Дамаскина по следующему принципу: мы будем рассматривать те воззрения философа, которые касаются понимания человека, за исключением его телесной организации. Таким образом, в поле нашего зрения попадают проблемы когнитивного, эмоционального и поведенческого аспектов человека. Особое внимание будет уделено проблемам произвольности, свободы воли и мотивации деятельности. После рассмотрения психологических взглядов Иоанна Дамаскина будет проведена рефлексия метода, который он использует в своих работах при анализе предмета обсуждения, при доказательстве выдвигаемых им идей.

3.1.1 Антропологические взгляды Иоанна Дамаскина

Начнем с рассмотрения антропологических взглядов Иоанна Дамаскина. В учении о составе природы человека он без каких-либо колебаний придерживается дихотомии: человек имеют двоякую природу, состоящую из души и тела. Как было сказано выше, мы будем анализировать взгляды Дамаскина на душу (психология - наука о душе), но здесь скажем только, что он указывает на тесную взаимосвязь души и тела, отмечает в природе человека параллелизм психофизических явлений. «Душа соединена с телом - вся со всем, а не часть с частью; и она не объемлется им, но объемлет его, подобно тому, как огонь железо; и, находясь в нем, совершает свойственные ей действия»[67]. Душа тесно соединена с телом, поэтому им обоим принадлежит целый ряд общих сил, способностей и явлений в жизни человека, подробно перечисляемых Иоанном. Например, душа болит и страдает, когда болеет тело; тело может усваивать то, что принадлежит душе, например, добродетели или пороки. Важно, что активная роль в этом двойственном союзе принадлежит душе, которая использует тело, как орудие, управляет им, дает ему жизнь и свободное движение.

Рассматривая психофизиологическое единство человека, Иоанн Дамаскин следует за принятым в то время Эмпедокло-Гиппократовским учением о четырех стихиях (земля, вода, воздух, огонь), четырех им соответствующих влагах (соках), и вытекающим из него учением о темпераменте.

Дамаскин дает следующее определение человека: «человек есть существо разумное, смертное, восприимчивое к уму и знанию»[68]. Существенными и ключевыми для понимания сущности человека являются принадлежащие душе разум и неразрывно связанная с ним свобода воли (самовластие) - именно они отличают человека от других живых существ и являются проявление образа Бога в человеке.

Понятие души у Иоанна Дамаскина не прописано так четко и кратко, как определение человека; дается достаточно емкая формулировка: «душа есть сущность живая, простая и бестелесная, по своей природе не видимая для телесных глаз, бессмертная, разумная и мыслящая, не имеющая формы, пользующаяся снабженным органами телом и доставляющая ему жизнь и возрастание, и чувствование, и порождающую силу, имеющая ум, не иной по сравнению с нею самой, но - чистейшую часть ее (ибо как глаз в теле, так ум в душе); самовластная и способная желать и действовать, изменчивая, то есть добровольно меняющаяся»[69]. Дамаскин дает несколько классификаций сил и способностей души. Каждая из них четко простроена внутри себя, но не всегда ясна связь между различными классификациями (см. Приложение, рис. 1 - 4). Специалист по антропологическим взглядам Иоанна Дамаскина иеромонах Пантелеимон объясняет это явление тем, что «Иоанн, с одной стороны, старался следовать принятой Отцами Платоновской классификации, с другой стороны, личные симпатии влекли его к Аристотелю, у которого никто, кажется, из Отцов Церкви не заимствовал так много, как Дамаскин»[70].

По одной из таких классификаций (см. Приложение, рис. 1). Иоанн Дамаскин, вслед за Аристотелем, разделяет силы души на познавательные и жизненные, или желательные, которые в человеке соединены. К познавательным относятся он относит ум, мыслительную способность (мышление), мнение, воображение и ощущение (чувство). Сюда же должна быть отнесена и память. К жизненным силам принадлежат, по Дамаскину, воля и свободный выбор. Преимущественное внимание он уделяет уму - высшей из познавательных сил, которую он называет чистейшей частью души, прекраснейшей частью человека.

3.1.2 Взгляды Иоанна Дамаскина на познавательную сферу человека

Рассмотрим сначала взгляды Иоанна Дамаскина на познавательные процессы (силы), придерживаясь этой классификации. Вообще, познавательным процессам уделяется достаточно много внимания, и это не случайно, потому что именно познание является существенной характеристикой человека по учению многих христианских философов. Для Дамаскина познание представляет несомненную ценность. А о самопознании он говорит следующим образом: «познание собственной природы... прекрасно для совершенных...; для людей, не боящихся перемены вследствие того, что у них такого рода созерцание из-за продолжительности перешло в навык; но нехорошо для людей еще юных и сластолюбивых в устремлениях, которых влечет к себе и отвлекает попечение о собственном теле из-за нетвердости пребывания их в высшем...»[71].

Итак, Дамаскин, говоря о мыслительных процессах, разводит понятия ум, разум, мышление и мнение. Вслед за Аристотелем, он различает в уме две способности, или части - созерцательную и деятельную (см. Приложение, рис. 2). Созерцательную часть он называет умом в тесном смысле, или мудростью, она рассматривает, каково есть сущее. Деятельная же часть обсуждает и определяет смысл, что делать. Ее он называет разумом, разумением, или словом. Сразу оговорим, что свободная воля, о которой будет сказано ниже, сопряжена именно с разумом. В человеке неразрывно существуют разум и свобода воли, все разумное самовластно.

Познание может идти двумя путями - посредством органов чувств или ума. «Ибо душа воспринимает или ощущает чувственное с помощью органов чувств, и возникает мнение; а умопостигаемое - с помощью ума, и возникает мышление»[72]. Дамаскин говорит, что в человеке есть две природы - разумная (родственная Богу, постижимая только для одного ума) и другая, лежащая, конечно же, весьма далеко, поскольку она доступна чувству. Таким образом, есть два способа познания - через ум и через чувство, и не все можно познать только одним из этих способов. Под чувством в данном случае имеется ввиду именно познавательная способность, а не эмоция. Чувства как эмоции будут рассмотрены ниже. Говоря об органах чувств, Иоанн Дамаскин выделяет те же пять, которые известны в психологии на современном этапе. Мы не будем подробно останавливаться на их рассмотрении.

Итак, в уме по функциям различаются собственно ум и разум; мышление является результатом деятельности ума, «первым движением ума»; мнение - продукт восприятия и воображения.

Ощущение. Ощущение у Иоанна Дамаскина также называется еще чувством. Слово «чувство» употребляется в двух значениях - как познавательный процесс и как эмоция. Поэтому очень важным для понимания текстов автора становится знание контекста, в котором употребляется понятие. Ощущение для Дамаскина - это «сила души, способная воспринимать, то есть распознавать вещества»[73]. А органы чувств - это орудия, то есть члены, через посредство которых мы ощущаем. Способным к чувству является любое живое существо, способное к ощущению. Чувств пять, как и органов чувств.

Воображение. Дамаскин разводит понятия воображение и способность воображать. Способность воображать - это «сила неразумной части души, действующая через посредство органов чувств, которая называется чувством»[74]. Воображение же - это «претерпевание неразумной души, причиняемое чем-либо воображаемым. А призрак есть бессодержательное претерпевание, происходящее в неразумных частях души без всякого воображаемого предмета. Орган же способности воображения - передняя полость головного мозга»[75]. То есть воображение понимается как процесс, возможно, синонимичный процессу восприятия. У нас есть основания предположить, что это может быть действительно так, поскольку о воображении в нашем современном понимании не говорится ни слова, зато в другом месте, рассуждая о познавательных силах, Дамаскин пишет: «через посредство ощущения в душе происходит претерпевание, которое называется воображением, а из воображения возникает мнение. Затем разум, расследовав мнение, истинно ли оно или ложно, выносит суждение об истинном — поэтому он и называется раз-умом, оттого что раз-мышляет и рас-суждает. Наконец, то, о чем вынесено суждение и определение как об истинном, называется умом»[76]. Мы видим здесь описание процесса познания, где воображением называется, скорее всего, то, что мы называем восприятием. Тем более, когда Дамаскин дает определение призрака как воображения без воображаемого предмета, нам напрашивается вывод о восприятии как синониме воображения по Дамаскину. Тогда, на основании вышесказанного, мы можем сделать выводы о там, как понимает философ процесс познания. Продуктом восприятия, основанного на ощущениях (ощущения получают информацию от органов чувств), является мнение. Мы бы сказали, что это некоторый образ восприятия. Затем разум выносит суждение о мнении, истинно оно или ложно, то есть мышление начинает свое действие сразу после восприятия. Дамаскин говорит, что мышление - это первое движение ума, а мышление относительно чего-либо называется понятием, «которое, долго оставаясь и запечатлевая в душе то, что мыслится, называется внимательным обдумыванием. А внимательное обдумывание, оставшееся устойчивым, и изучившее и исследовавшее само себя, называется разумением. Разумение же, распространившись, создает умозаключение, называемое внутренним словом, определяя которое, говорят, что оно — самое полное движение души, возникающее в мыслительной способности без какого-либо звукового выражения; из него, как утверждается, выходит слово произносимое, которое говорится языком»[77]. Таким образом, мыслитель подробно описывает многоступенчатый процесс познания, давая каждому этапу свое название. Современная психология разделила познавательные процессы и изучает каждый из них по отдельности. Но в последнее время психологи стали все больше говорить об интеграции, о целостном подходе к человеку. У Иоанна Дамаскина мы видим единство как целостного, так и фрагментарного подходов. То есть он, например, рассматривает как каждый познавательный процесс в отдельности, так и весь процесс познания сразу, в единстве всех входящих в него составляющих.

Страницы: 1, 2