Психологические взгляды Иоанна Дамаскина

Мы видим, что разумение создает внутреннее слово - «самое полное движение души», которое может стать произносимым словом. То есть философ разделяет внешнюю и внутреннюю речь (разумная часть души разделяется на внешнее слово и произносимое), более того - внутренняя речь, выражаясь современным языком, есть высшее проявление и критерий мышления. Мы знаем, что речь и мышление неразрывно связаны у взрослого человека, что в онтогенезе мышление опосредуется словом не сразу[78], что мышление развивается от наглядно-действенного через наглядно-образное к теоретическому. Также Л.С. Выготский говорил о том, что внутренняя речь - высшая стадия развития речи[79], так что внутреннее слово - воистину самое полное движение души. Дамаскин подчеркивает, что преимущественно мы все разумны, потому что имеем внутренне слово, что и немые от рождения и потерявшие голос из-за какой-либо болезни ничуть не менее разумны. Таким образом, внутренняя речь является критерием разумности, мышления, независимо от способности к внешней речи, которая, по Дамаскину, является «вестником мысли».

Иоанн Дамаскин говорит о слове следующим образом. «Слово исходит из ума. Оно не всецело тождественно уму, ни совершенно отлично - потому что будучи из ума, оно есть иное сравнительно с ним»[80]. «Слово есть естественное движение ума, согласно с которым он движется, мыслит, рассуждает. Слово - как бы свет и сияние ума»[81]. То есть слово есть продукт мышления, причем слово с умом одной природы. И хотя мы знаем сегодня благодаря Л.С. Выготскому, что мышление и речь имеют разные генетические корни, вышеописанные положения Дамаскина, на наш взгляд, очень продуктивны для мыслителя VII - VIII в. «Обнаруживая же самый ум, оно [слово] уже не есть всецело иное сравнительно с умом, но, будучи по природе одним, оно есть иное по подлежащему»[82]. Под подлежащим Дамаскин понимает либо основу существования, либо предмет высказываний.

Еще он говорит о слове, что оно постоянно изливается из души естественным образом, что оно есть «вечно движущаяся сила мыслящей души»[83], природное и первое действие. А природное действие есть сила, обнаруживающая каждую сущность, где действие - деятельное движение, согласное с природой. Таким образом, слово - это согласная с природой вечно движущаяся сила мыслящей души, являющаяся ее сущностным свойством, то есть обнаруживающая ее сущность. По всей вероятности, как разум - сущностное свойство человека, так слово - сущностное свойство разума.

Память. «Память есть представление, оставленное каким-либо ощущением, обнаруживающимся через действие, или сохранение ощущения и мысли»[84]. Мы можем говорить, что душа помнит тогда, когда она сохраняет отпечатки тех вещей, которые постигла мнением и мышлением, то есть через органы чувств или ум.

Возвращаясь к теме целостного процесса познания, скажем здесь, что, по Дамаскину, после восприятия и мышления объект познания отсылается в память: «способность воображения, воспринимая вещественные предметы постредство чувств, передает их мыслительной способности или рассудку, ибо и то и другое - одно и то же. Он, приняв и обсудив, отсылает это к способности памяти. Орган способности помнить - задняя полость головного мозга, которую также называют мозжечком, и находящийся в нем жизненный дух»[85]. (Позже, спустя почти тысячу лет, у Декарта появится понятие животного духа[86]). Таким образом, мы видим, что, действительно, восприятие как мы его понимаем, у Дамаскина называется воображением. Также мы можем констатировать, что он пишет о произвольной памяти, о памяти как высшей психической функции, если говорить языком Л.С. Выготского, о памяти, опосредованной словом, потому что слово, как мы уже выяснили - неотъемлемое свойство разума. О непроизвольной памяти, о непосредственном запоминании в тексте ничего не говорится. Известно, что забвение - это утрата памяти, а припоминание - восстановление памяти, исчезнувшей в результате забвения.

Завершая рассмотрение взглядов Иоанна Дамаскина на познавательные процессы в чистом виде, скажем еще несколько слов о преемственности знания в ходе исторического развития психологической мысли. Мы видели, что ряд идей он берет у Аристотеля. По одной из классификаций сил души (см. Приложение, рис. 3) Дамаскин выделяет разумные (разумное начало) и неразумные (неразумное начало) силы души. Разумные силы, как было сказано выше, включают в себя внутреннее слово и произносимое. Известно, что Платон признавал две души - разумную и неразумную, а Аристотель - три: растительную (питающую), животную (ощущающую, чувствующую) и человеческую (мыслящую, разумную)[87]. Таким образом, две души у Платона трансформировались у Дамаскина в две силы души, а три души у Аристотеля - в три способности души: Дамаскин выделяет разумную, раздражительную и желательную способности (две последние представляют у Платона разные стороны неразумной души) (см. Приложение, рис. 4). «Желая же объединить с Платоном Аристотеля, Дамаскин к неразумной части души относит еще функции Аристотелевской растительной души, называя их непослушными разуму, а функции животной души - гнев и похоть, равно как и движение, - считая послушными разуму»[88] (см. Приложение, рис. 3).

Приведем пример отражения взглядов Аристотеля у Иоанна Дамаскина. Он говорит, что за исключением божественной, есть три вида жизни: растительный, чувствующий и разумный. «Принадлежность растительной жизни есть движение питательное, возрастительное и порождающее; чувствующей же - движение по устремлению, а разумной и мыслящей - самовластное»[89]. Самовластное движение он называет хотением - природным человеческим свойством, неотъемлемым качеством разумного (об этом подробнее будет сказано ниже). Наглядно видно, как три вида жизни по Дамаскину соответствуют трем видам души по Аристотелю.

Также Дамаскин передает данную Аристотелем классификацию ощущений по модальности (учение о пяти чувствах и пяти органах чувств). В понимании памяти философы так же близки; идея Иоанна Дамаскина о том, что душа «сохраняет отпечатки тех вещей, которые постигла и мнением и мышлением»[90] во многом перекликается с идеями Аристотеля о памяти.

Проблема соотношения души тела. Декарт будет обсуждать эту проблему и, так же как и Дамаскин, скажет, что душа связана со всем телом, тело непосредственно связано с душой[91]. Начиная с античности душа понимается как источник движения тела. Для Дамаскина так же действие исходит от души, а не от тела. Это понимание впервые разрушит только Спиноза, который скажет, что «когда люди говорят, что то или иное действие тела берет свое начало от души, имеющей власть над телом, они не знают, что говорят, и лишь в красивых словах сознаются, что истинная причина этого действия им неизвестна, и они нисколько этому не удивляются»[92].

В учебниках по истории психологии первый автор, который рассматривается после Средневековья - это обычно Декарт. Некоторые идеи Дамаскина найдут свое отражение во взглядах Декарта, хотя их разделяет почти целое тысячелетие. Так, для обоих философов именно разумная душа составляет сущность человека, она позволяет ему управлять своим поведением. Мышление, начиная еще от Аристотеля, остается главным свойством души. Для Декарта мышление - «усмотрение идеи и установление связи, отношения между идеями»[93]. У Дамаскина это соответственно «усмотрение на деле» и «усмотрение словом и примышлением»[94]. Более того, для Дамаскина усмотрение общности и связей между объектами, будь то предметы или идеи, всегда опосредовано словом, о чем мы подробнее уже говорили выше.

Предложенная Аристотелем классификация душевных сил на познавательные и жизненные, или желательные, воспринята Иоанном Дамаскиным и найдет свое отражение у Декарта. Декарт говорит о том, что душе принадлежат только мысли, которые бывают двух типов: одни являются действиями души (желания), другие - ее страстями (все виды встречающихся у нас восприятий и знаний). Понимание страсти у мыслителей совершенно различно, хотя используется один и тот же термин. Взгляд Дамаскина на страсти будет рассмотрен ниже.

Пересекающимися у Декарта и Дамаскина также нам видятся идеи о претерпевании души. По Дамаскину воображение, то есть восприятие, есть претерпевание неразумной души. То есть душа претерпевает восприятие, вследствие чего рождается мнение, если воспринимаемый предмет действительно существует, или призрак - если таковой предмет отсутствует.

Итак, мы рассмотрели психологические взгляды Иоанна Дамаскина на познавательные процессы (познавательные силы души) и на процесс познания в целом, а также проанализировали связь его идей с некоторыми идеями его предшественников и последователей. Возвращаясь к описанной выше классификации (см. Приложение, рис. 1), рассмотрим теперь его взгляды на жизненные силы души, то есть те, которые сопряжены с желанием.

3.1.3 Произвольность и свободный выбор как сущностные свойства разума

Обсуждая проблему желательных сил (на наш взгляд это понятие Дамаскина очень близко понятию мотивации современной психологии), Иоанн Дамаскин исходит из следующего понимания природы человека, отражающего взгляд христианской философии. Человек, как творение Бога, по природе своей есть благо и, соответственно, все, что согласуется с природой человека, что ей естественно, так же хорошо. «Нужно знать, что от природы всеяна в душу сила, стремящаяся к тому, что согласно с природою, и сохраняющая все сущностно присущее природе; эта сила называется хотением. Ибо сущность стремится и к бытию, и к жизни, и к движению как относительно ума, так и чувства, добиваясь собственного естественного и полного осуществления»[95]. У человека хотение одно, то есть оно едино, потому что у него природа одна, в отличие от Иисуса Христа, у которого природы различны. Данное представление, на наш взгляд, найдет свое отражение в гуманистической психологии. Так, например, Карл Роджерс полагал, что человек по природе своей добр и необходимо только дать возможность раскрыться природному потенциалу, чтобы человек развивался в нужном направлении[96]. Похожую точку зрения мы встречаем, например, у Руссо (природосообразность).

Но у человека, так как он разумен, есть свобода воли, поэтому становится возможным обсуждение нравственности, качества поступка, так как человек волен выбирать, обобщенно выражаясь, между добром и злом. Проблеме свободы и произвольности поведения мы уделим отдельное внимание, пока ограничившись констатацией названного факта, потому что сначала нам необходимо, вслед за Дамаскином, ввести некоторые понятия, необходимые для дальнейшего обсуждения.

Иоанн Дамаскин разводит понятия желание и хотение. Хотение - «самая простая способность хотеть», врожденная, «согласная с природой»; природная воля; «хотение есть разумное и самовластное естественное стремление; а в людях, которые обладают разумом, естественное стремление скорее ведется, нежели ведет»[97]. Здесь мы выходим на проблему произвольности. Для христианской антропологии средневекового Востока принципиально важным является свойство человека совершать произвольные, осознанные, «самовластные» поступки. Это является одной и существенных характеристик человека, отличающих его от других живых существ. «Ибо стремление бессловесных существ, не будучи разумным, не называется хотением... Ибо оно подвигается самовластно и при участии разума, так как познавательные и жизненные способности в человеке соединены»[98]. Человек как разумное существо, наделенное даром слова, все делает самовластно - самовластно стремится, самовластно желает, исследует и рассматривает, делает выбор и устремляется, и «самовластно поступает в тех делах, которые согласны с природою»[99].

Понятие воли Дамаскин определяет как разумное стремление, причем направленное всегда на то, что естественно. Но это не снимает проблемы свободного выбора. Каким образом? Для Дамаскина, как мы видим, воля может вести человека только к благу, потому что она сообразна природе человека, то есть понятие воли у Дамаскина отлично от современного понимания этого термина. То, что мы сегодня называем волей, когда говорим о свободном, произвольном выборе, скорее соответствует понятиям власти, самовластия, предумышленности у Иоанна Дамаскина, для которого свободный выбор самовластен и, таким образом, может противоречить воле, если человек выбирает то, что противоестественно его природе. «Да будет известно, что хотя дети и бессловесные животные поступают добровольно, но, однако, не по свободному выбору; и то, что делаем мы в гневе непредумышленно, мы совершаем добровольно, но не по свободному выбору. И если внезапно является друг, то это для нас желанно, однако не есть сознательный выбор. И тот, кто неожиданно нашел сокровище, нашел его добровольно, однако не по свободному выбору. Все это добровольно, потому что доставляет нам удовольствие, однако происходит не по свободному выбору, потому что не от принятого решения. Нужно же, чтобы решение непременно предшествовало свободному выбору, как и сказано»[100]. Итак, можно констатировать что современное понятие произвольности согласуется с понятиями принятие решения, власть, самовластие, предумышленность у Иоанна Дамаскина и все они имеют непосредственное отношение к свободе выбора, в отличие от понятия воли по Дамаскину.

Принципиальной здесь для нас является связь произвольности и слова. Только обладая словом человек способен подняться над «естественным стремлением», вести его, а не быть ведомым, как бессловесное животное или ребенок. Л.С. Выготский писал о волевом действии, что оно «начинается только там, где происходит овладение собственным поведением с помощью символических стимулов»[101]. То есть по сути, когда Дамаскин говорит о сущностном свойстве человека, он говорит о высших психических функциях, отличающих человека от других живых существ и, что принципиально важно, взрослого от ребенка.

«Желание же есть некоторое естественное хотение, то есть естественное и разумное стремление к какой-то вещи»[102]. То есть отличие желания от хотения в том, что желание опредмечено, у него есть цель, то есть то, что желаемо. Дамаскин прямо об этом говорит: «Желание же имеет в виду цель, а не то, что ведет к цели. Цель, стало быть, есть желаемое, как, например, сделаться царем, стать здоровым. К цели же ведет то, о чем можно советоваться, то есть способ, с помощью которого мы должны выздороветь или воцариться». Понятно, что хотение предшествует желанию. Таким образом, мы видим здесь структуру, во многом совпадающую со структурой деятельности по А.Н. Леонтьеву[103]. Нам представляется возможным следующее соотношение понятий, используемых Иоанном Дамаскином и А.Н. Леонтьевым (см. Приложение, табл. 1).

Дамаскин подробно расписывает всю последовательность событий от желания до прекращения стремления после совершенного действия. Эта последовательность выглядит следующим образом.

Желание - опредмеченное хотение, оно имеет цель, то есть желаемое.

Обсуждение и исследование

Совет, или совещание - имеет отношение к тому, что в нашей власти. «Совещание же есть стремление пытливое, происходящее относительно осуществимых нашими силами дел; ибо [человек] совещается о том, нужно заниматься этим делом или нет; потом он решает, что лучше...»[104].

4. Решение.

5. Намерение - человек настраивается в пользу этого и одобряет решенное вследствие совещания. Здесь необходимо принятие решения и расположение.

6. Добровольный (свободный) выбор, или избрание - «предпочтение и избрание одной из двух предлежащих вещей в противовес другой»[105].

7. Устремление к действию.

8. Действие.

9. Пользование - человек пользуется достигнутым.

10. Прекращение стремления.

Так, пошагово представлена у Иоанна Дамаскина схема совершения поступка. Мы можем говорить здесь о поступке в том смысле, как понимал его С.Л. Рубинштейн[106], если описанная схема имеет отношение к другому человеку, а не просто касается принятия решения, например, о том, что съесть сегодня на завтрак. Принципиальными характеристиками поступка являются, во-первых, осознанность, т.е. знание обстоятельств, при которых поступок совершается, во-вторых, свободный выбор, и, в третьих, то, что поступок существует в человеческой ситуации, связан отношениями между людьми. Только в этом случае мы, вслед за С.Л. Рубинштейном, говорим, что человек совершил поступок, который является единицей поведения[107].

Близким описанному понятию поступка является понятие добровольное деяния (добровольный поступок), используемое Дамаскином. Он подчеркивает, что добровольное деяние - это разумное действие. Именно за него человека хвалят или ругают, то есть именно поступок подлежит оценке. Противоположное ему невольное бывает двух видов:

1. по причине насилия;

2. вследствие неведения.

Добровольное же противоположно и первому и второму и определяется как то, что происходит «ни по причине насилия, ни по причине неведения..., то, чего начало, то есть причина, находится в самом [делающем], знающем все частности, посредством чего [совершается] действие и в чем оно заключается»[108]. Под «всеми частностями» Дамаскин понимает то, что у ораторов называется обстоятельствами. Они отвечают на вопросы: Кто? Что? Где? Когда? Как? Почему? и т.п. Только за добровольный поступок можно человека оценивать, поэтому мы не ругаем маленьких детей и животных.

Иоанн Дамаскин выделяет еще промежуточное состояние между добровольным и невольным: «это, хотя оно неприятно и тягостно, мы принимаем из-за большего зла, как, например, из-за [угрозы] кораблекрушения мы сбрасываем то, что находится на корабле»[109]. То есть такое состояние возникает, когда приходится осуществлять вынужденный выбор «между двух зол». Этот выбор одновременно добровольный, потому что делается произвольно и разумно, не по причине насилия или незнания, и одновременно невольный, потому что практически невозможно поступить иным образом.

Интересным представляется рассуждение Иоанна Дамаскина о том, «что в нашей власти, то есть о свободе воли». Этому вопросу посвящаются несколько глав «Точного изложения православной веры». Дамаскин говорит, что рассуждение о свободе воли, то есть о том, что находится в нашей власти, дает ответ на три вопроса:

Зависит ли от нас что-либо? (Этот вопрос возникает потому, что многие современники Дамаскина имели возражения по этому поводу).

Что именно зависит от нас и над чем мы имеем власть?

По какой причине Творец создал нас самовластными?

Далее приводятся обстоятельные ответы на каждый из этих вопросов. Особый интерес для нас представляет метод доказательства, которым пользуется мыслитель. Попробуем провести рефлексию его метода.

Отвечая на первый вопрос, он говорит о том, что, как утверждают, существует шесть возможных причин всего происходящего (Бог, необходимость, судьба, природа, счастье или случай). Можно обвинять философа в том, что он рассматривает не все возможные причины, но не это для нас сейчас принципиально. Важно, что на тот момент времени для ему были известны только эти шесть помимо еще одной, о которой он скажет ниже. То есть он рассматривает все потенциально возможные варианты ответа на вопрос. Далее Дамаскин последовательно доказывает несостоятельность каждой из вышеназванных версий и делает вывод: «итак, под что из этого мы подведем человеческие дела, если человек не есть виновник и начало деяний? Ибо нельзя приписывать постыдные иной раз и неправедные деяния ни Богу, ни необходимости (ведь эти поступки не из того, что всегда одинаково), ни судьбе (ибо говорят, что подведомственное судьбе относится не к допустимому, но к необходимому), ни природе (ведь дела природы — живые существа и растения), ни счастью (потому что деяния людей нередки и неожиданны), ни случаю (ибо, как говорят, случайные события бывают с бездушными предметами или неразумными животными). Остается, значит, что сам действующий и поступающий человек есть начало своих собственных действий и что он обладает свободой воли»[110]. Более того, говорит Дамаскин, если человек не есть начало никакого деяния, то напрасна способность советоваться, потому что всякое совещание происходит ради действия и из-за действия.

Таким образом, мы видим, как Дамаскин использует метод доказательства от противного и метод исключения.

Касательно второго вопроса Дамаскин говорит, что одно от нас зависит, а другое - нет. В нашей власти находится то, что совершается добровольно (здесь понятия добровольно и самовластно выступают как синонимы), то, за чем следуют порицание и похвала (то есть произвольные поступки). «В собственном же смысле в нашей власти находится все то, что касается души и относительно чего мы совещаемся; а совещание касается равно возможного»[111]. Напомним также, что совещание имеет отношение только к тому, что в нашей власти, то есть к произвольным действиям. Принципиальными для Дамаскина, когда речь идет о свободном выборе, являются два момента: варианты выбора должны быть равновероятны, одинаково возможны, а поступок - в нашей власти, то есть самовластным. Выбор же производит наш ум, который и является началом деяния. Свободным выбором, таким образом, будет «например, двигаться и не двигаться, устремляться и не устремляться, желать того, что не необходимо, и не желать, лгать и не лгать, давать и не давать, радоваться тому, чему должно, и равным образом не радоваться, чему не следует, и прочее подобное, в чем состоят дела, свойственные добродетели и пороку. Ибо мы самовластны в отношении к этому... Следует же знать, что выбор, как поступить, всегда в нашей власти; но деяние часто не допускается по некоторому усмотрению Промысла.»[112].

Понятно, что все вышеприведенные аргументы по поводу того, что зависит от нас, возлагают на человека высокую степень ответственности за свои поступки. Тема свободы и ответственности всегда была важной для философии. Взгляд на нее, высказанный Дамаскином, отражает позицию как средневекового христианского Востока, так и современного Православия. Схожие идеи мы находим у неофрейдиста Э. Фромма[113], у представителя экзистенциально-гуманистического направления психологии В. Франкла[114]. Так, Франкл, например, говорит о том, что человек - это существо, постоянно принимающее решения, быть человеком - это значит быть сознательным и ответственным[115].

Завершая разговор о желательных (жизненных) силах души, подчеркнем еще раз, что для Иоанна Дамаскина разум и свободный выбор - сущностные и неразрывно связанные между собой свойства человека. «Вместе с разумом тотчас входит свободная воля..., свободная воля сопряжена с разумом»[116]. Разум нам дан для принятия решений, все разумное обладает свободной волей. Поэтому неразумные существа несамовластны и скорее ведомы природой, чем ведут ее. Человек же, будучи разумным, скорее ведет природу, нежели ведом ею. Поэтому неразумных ни хвалят, ни порицают, а человеческий поступок подлежит нравственной оценке[117]. Здесь мы выходим на проблему человечности, критериев человека, но это уже не входит в рамки нашей работы.

Понятие воли у Дамаскина неоднозначно, означает разумное естественное стремление, но при этом не противоречит свободе воли.

3.1.4 Взгляды Иоанна Дамаскина на эмоциональную сферу человека

Также неоднозначным является понятие чувства в работе Иоанна Дамаскина. В зависимости от контекста оно используется в двух значениях:

в смысле эмоции

как познавательный процесс

Чувства как познавательный процесс были нами рассмотрены выше, когда речь шла о познании. Теперь рассмотрим воззрения Иоанна Дамаскина на эмоциональную сферу человека.

Чувствам как эмоциям Дамаскин уделяет не так много внимания, как проблеме воли или познавательным процессам. Мы находим у него описание различных эмоций и чувств. Так, говоря об удовольствиях, Иоанн Дамаскин разделяет их на душевные и телесные. Возвращаясь к проблеме психофизического, отметим слова Дамаскина о том, что нельзя найти удовольствий, свойственных одному только телу. Телесные удовольствия - это те, которые происходят через участие души и тела, например, те, которые относятся к пище, соитиям и т.п. Душевные - это те, которые свойственны только душе самой по себе, например, связанные с учением и умозрением.

По другому основанию Дамаскин классифицирует удовольствия на истинные и ложные. Истинные - те, которые необходимы, без которых невозможно жить, а также естественные, которые не обязательно необходимы. Ложные - ни необходимы, ни естественны, как, например, пьянство, распутство, объедение, превосходящее потребность. «Прекрасными же удовольствиями должно признавать те, которые не соединены с печалью и не возбуждают раскаяния, и не причиняют другого вреда, и не преступают меры, и не отвлекают нас надолго от важных дел, и не порабощают»[118]. Важной, на наш взгляд, здесь является мысль о том, что человек не должен становиться рабом удовольствий. Эта мысль перекликается с пониманием человека как свободного и способного делать осознанный выбор, а не идущего за своей природой.

Далее Дамаскин говорит о печали. Он выделяет четыре вида печали. 1. Горе - печаль, повергающая в безгласие. 2. Досада - печаль отягощающая. 3. Зависть - печаль из-за чужих благ. 4. Сострадание - печаль из-за чужих бедствий.

Страха он выделяет шесть видов. 1. Нерешительность - страх перед будущим действием. 2. Стыдливость - страх ожидаемого порицания; и это чувство прекраснейшее. 3. Стыд - страх из-за совершенного позорного поступка; и это чувство тоже не безнадежно в отношении к спасению. 4. Изумление - страх от какого-либо великого явления. 5. Ужас - страх от явления необыкновенного. 6. Беспокойство - боязнь неуспеха, т.е. неудачи, ибо мы беспокоимся, боясь потерпеть неудачу в деле. Видно, что важным здесь является элемент предвосхищения.

Говоря о боязни, Дамаскин выделяет два смысла этого понятия. Есть боязнь природная - это сила, через уклонение старающаяся удержать свое бытие. Она связана с естественным стремлением к жизни и избеганием смерти. А есть «робость, образующаяся от предательства помыслов или недоверия и незнания часа смерти..., робость происходит вопреки природе..., она есть неоправданное падение духом»[119].

Также Дамаскин описывает феноменологию чувства гнева и некоторых других чувств, что не является для нас особенно интересным, поскольку здесь он использует, как правило, только описательный метод и ограничивается констатацией определенных феноменов.

3.2 Методы исследования психологических явлений, используемые Иоанном Дамаскином

В предыдущем параграфе мы уже касались этого вопроса и рассматривали один из методов, которым пользуется Иоанн Дамаскин. Напомним здесь, что он использует при доказательстве своих тезисов метод последовательного исключения, а также метод доказательства от противного. В частности, при поиске причин происходящего он рассматривает все потенциально возможные причины, затем последовательно доказывает невозможность каждой из них, кроме последней, и на основании этого делает вывод о истинности этой последней причины, когда все предыдущие уже не претендуют на истинность.

Особый интерес для нас представляет метод, используемый Дамаскином при изложении взглядов на психологические явления. Прежде чем обсуждать какой-либо предмет, он сначала водит понятия, необходимые для обсуждения. Практически ни одно понятие не употребляется им в значении, не совпадающем с тем, которое дано в определении понятия. Проблемным здесь является понятие воли, о чем мы говорили выше, а также понятие чувств, которое, как было указано, зависит от контекста употребления.

То, что мы сейчас называем понятием, опираясь на взгляды В.В. Давыдова, Дамаскин называет определением. Сравним эти два термина.

В.В. Давыдов писал о понятии: «мы можем отвлечься от индивидуальных особенностей отдельных столов и выделить только то, что существенно для в с я к о г о письменного стола. Так у нас возникает понятие о письменном столе вообще»[120]. То есть принципиальным является выделение существенных свойств объекта, без которых этот объект перестает быть собой.

Иоанн Дамаскин говорит, что «определение есть краткая речь, выражающая природу подлежащего, т.е. речь, обозначающая эту природу немногими словами... Достоинство определения заключается в том, чтобы не быть ни недостаточным, ни избыточным в словах, а порок - в скудности или избыточности слов»[121]. Под подлежащим он понимает здесь предмет высказывания[122]. Для нас принципиально важно, что определение должно быть ни недостаточным, ни избыточным в словах, то есть должно отражать сущность предмета, его принципиальное отличие от всех остальных предметов. Термин не будет определением, если он дает недостаточную или избыточную информацию о предмете. Понятно, что под предметом мы понимает любой объект исследования. О чем, как не о понятии по Давыдову здесь идет речь.

Более того, по результатам анализа текстов Иоанна Дамаскина, мы можем констатировать, что он активно использует метод введения понятий в своей работе. Как уже отмечалось, прежде чем обсуждать какой-либо предмет или выдвигать относительно него какие-либо тезисы, Дамаскин вводит четко очерченные понятия в своей работе. В дальнейшем он использует их только в том значении, которое было оговорено им заранее. На наш взгляд, это является необходимым условием любой научной работы, данное требование и сегодня предъявляется к научным текстам. Невозможно обсуждать предмет, не определив его четко заранее, иначе может получиться разговор на разных языках. Мы уже говорили, что не все понятия, вводимые Дамаскином, не являются проблемными и используются всегда однозначно. Это проблема представляет отдельный интерес для анализа его работ и не умаляет значимости методов, используемых им при исследовании психологических явлений.

Если разделять все методы психологии на описательные и объяснительные, то можно сказать, что Дамаскин в основном пользуется описательным методом, что неудивительно, если принять во внимание, что он исходит, конечно, из идеалистических оснований, а не материалистических[123]. Особенно наглядно видно, что он использует прежде всего описания, когда речь идет об эмоциональной сфере человека, где Дамаскин описывает феноменологию чувств.

Таким образом, мы выделяем у Иоанна Дамаскина следующие методы исследования психологических явлений: метод доказательства от противного, последовательного исключения, метод введения и использования теоретических понятий, описательный метод.

Заключение

Итак, мы проанализировали психологические взгляды Иоанна Дамаскина и постарались ввести их в содержание отечественной истории психологии.

Обосновывая значение психологических взглядов Иоанна Дамаскина для средневековой психологии христианского Востока, мы показали особую значимость выбранного нами временного периода в целом и данного конкретного автора, в частности.

Изучив представленность взглядов Иоанна Дамаскина в современной отечественной историко-психологической науке, мы имеем возможность констатировать, что развитие и содержание психологической мысли в период Средневековья исследовано недостаточно, взгляды Иоанна Дамаскина не рассматриваются в историко-психологических исследованиях, а его имя в современных учебниках по истории психологии вообще не встречается.

Анализируя психологическую концепцию Иоанна Дамаскина, мы пришли к следующему. Рассматривая познавательную сферу, Дамаскин выделяет два типа познания - через разум и через чувство. Говоря о мыслительных процессах, он разводит понятия ум, разум, мышление и мнение. В уме он различает две способности, или части - созерцательную и деятельную (см. Приложение, рис. 2). Созерцательную часть он называет умом в тесном смысле, или мудростью, она рассматривает, каково есть сущее. Деятельная же часть обсуждает и определяет смысл, что делать. Ее он называет разумом, разумением, или словом. Итак, в уме по функциям различаются собственно ум и разум; мышление - это результат деятельности ума, т.е результат познания посредством разума, мнение - продукт восприятия, результат познания через чувство.

Дамаскин рассматривает как познавательные процессы по отдельности (мышление, восприятие, ощущение, память), так и процесс познания в целом. То, что мы сегодня называем восприятием, он именует воображением.

В эмоциональной сфере Иоанн Дамаскин выделяет различные чувства, описывает их феноменологию. Чувства удовольствия он разделяет на душевные и телесные, четко оговаривая, что телесных удовольствий в чистом виде не существует, а есть чисто душевные и как бы смешанные, которые происходят при участии и тела.

Отдельное внимание уделяется проблеме психофизического в человеке. Дамаскин выделяет в человеке душу и тело, подчеркивая их неразрывную и тесную связь и взаимовлияние, но главенствующее положение отдает душе.

Рассматривая поведенческий аспект, Иоанн Дамаскин подчеркивает сущностные отличия взрослого человека от ребенка или бессловесного животного. Разум, который он так же называет словом, является сущностным свойством человека и неразрывно связан со свободой выбора. Человек совершает поступок, который подлежит оценке, когда он совершается добровольно, произвольно и осознанно, то есть человек знает обстоятельства, при которых его совершает. Теме произвольности уделяется особое внимание, она, наряду с разумом, свойственна только человеку и позволяет ему быть свободным от своей природы, а не быть ведомым ею. Произвольность как свойство разума неразрывно связана со словом.

Понятие воля, употребляемое Дамаскином, не однозначно, не полностью соответствует современному пониманию этого термина, для него воля сообразна природе. Близким к современному является понятие власти, самовластия.

Говоря о движущих силах поведения, он разводит желание и хотение, где желание – этоопредмеченное хотение.

Проанализировав исследовательский метод Иоанна Дамаскина, нам удалось выделить у него следующие методы исследования психологических явлений: метод доказательства от противного, последовательного исключения, метод введения и использования теоретических понятий, описательный метод.

Насколько это было возможно сделать в рамках квалификационной работы, мы изучили связь психологических взглядов Иоанна Дамаскина с идеями предшественников и последователей, показали отражение его идей в ведущих концепциях отечественной психолгии.

Перспектива исследования нам видится в дальнейшем изучении развития психологической мысли в эпоху Средневековья, в более глубоком анализе взглядов мыслителей этого периода. Также важным представляется более полный анализ связей идей Иоанна Дамаскина с идеями предшественников и последователей. Интересным представляется дальнейший анализ метода и системы понятий, используемых Дамаскином.

Литература

1. Андреева И.Н. Философия и история образования. - М., 1999.

2. Аристотель. О душе // Сочинения в 4 томах. Т. 1. - М., 1976. - С. 369 - 448.

3. Безрогов В. Религиозная социализация и осуществление права на веру в межпоколенных отношениях: ХХ век и перспектива // Развитие личности, 2002, № 4. С. 115 - 137.

4. Братусь Б.С. Начала христианской психологии. Учебное пособие для вузов. - М., 1995.

5. Братусь Б.С. Русская, советская, российская психология: Конспективное рассмотрение. - М., 2000.

6. Братусь Б.С. Психология и этика: опыт построения дискуссии. - Самара, 1999.

7. Выготский Л.С. Исторический смысл психологического кризиса // Собр. соч.: В 6 т. Т. 1. - М., 1982.

8. Выготский Л.С. Мышление и речь. - М., 1999.

9. Выготский Л.С. Орудие и знак в развитии ребенка // Собр. соч.: В 6 т. Т. 6, М., 1984.

10.Гриншпун И.Б. Введение в психологию. – М., 1998.

11.Давыдов В.В. Виды обобщения в обучении. - М., 2000.

12.Дамаскин И. Источник знания. - М., 2002.

13.Дамаскин И. Три слова в защиту иконопочитания / Пер. с греч. А. Бронзова; Ред. В.А. Крохи. - СПб., 2001.

14.Декарт Р. Страсти души // Сочинения в 2 т.: Пер. с лат. и франц. Т. I / Сост., ред., вступ. ст. В.В. Соколова. - М., 1989. С. 481 - 572.

15.Джеймс У. Многообразие религиозного опыта. - М., 1993.

16.Дильтей В. Описательная психология. - СПб., 1996.

17.Ждан А.Н. История психологии: Учебник. - М., 1990.

18.Крашенинников Е.Е. Психологические взгляды Фомы Аквинского. Автореф. ... канд. психол. н. - М., 2002.

19.Лейн Т. Христианские мыслители / Пер. с англ. - СПб., 1997.

20.Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики. 4-е изд. - М., 1981.

21.Лосский Н.О. История русской философии. - М., 1991.

22.Марцинковская Т.Д. История психологии: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. - М., 2002.

23.Махнач А.В. Психология и христианство: путь интеграции // Вопросы психологии, 1995, № 6. С. 146 - 151.

24.Мейендорф И. Введение в святоотеческое богословие. - Клин, 2001.

25.Минея служебная. Декабрь. Ч. 1. - М., 1882.

26.Мухина В.С. Возрастная психология: феноменология развития, детство, отрочество: Учебник для студ. вузов. - 5-е изд., стереотип. - М., 2000.

27.Научная школа доктора психологических наук, профессора, академика РАО В.С. Мухиной // Развитие личности, 2002, № 2. С. 5 - 12.

28.Немов Р. С. Психология. Учеб. для студентов высш. пед. учеб. заведений. В 2 кн. Кн. 1. Общие основы психологии. - М., 1994.

29.Общая психология: Учеб. для студентов пед. ин-тов / А. В. Петровский, А. В. Брушлинский, В. П. Зинченко и др.; Под ред. А. В. Петровского. – 3-е изд., перераб. и доп.- М., 1986.

30.Патриарх Московский и всея Руси Алексий. Христианский взгляд на человека и образование // Вопросы психологии, 1993, № 2. С. 6 - 8.

31.Петровский А.В., Ярошевский М.Г. Теоретическая психология: Учеб. пособие для студ. психол. фак. высш. учеб. заведений. - М., 2001.

32.Поддьяков А.Н. Исследовательское поведение: стратегии познания, помощь, противодействие, конфликт. - М., 2000.

33.Поснов М.Э. История Христианской Церкви (до разделения Церквей - 1054 г.) - Киев, 1991.

34.Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии: В 2 т. Т. 1. – М., 1989.

35.Рубинштейн С.Л. Основы психологии. - М., 1935.

36.Святоотеческая хрестоматия. - М., 2001.

37.Святоотеческая христология и антропология. Сборник статей. Выпуск 1. - Пермь, 2002.

38.Сильвестр. Опыт православного догматического богословия, т. 1. - Киев, 1884.

39.Спиноза Б. Избранные произведения, т. 1. - М., 1957.

40.Филарет. Историческое учение об Отцах Церкви. - СПб., 1859.

41.Флоровский Г.В. Восточные Отцы V - VIII веков. - М., 1992.

42.Франкл В. Человек в поисках смысла. - М., 1990.

43.Фромм Э. Бегство от свободы. - М., 1998.

44.Хомская Е.Д. О методологических проблемах современной психологии // Вопросы психологии, 1997, № 3. С. 112 - 132.

45.Христианство: Энциклопедический словарь: В 2-х т.: т. 1: А-К / Ред. кол.: С.С. Аверинцев (гл. ред.) и др. - М., 1993.

46.Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности (Основные положения, исследования и применение). - СПб., 1998.

47.Шеховцова Л. III Международная конференция "Психология и христианство: путь интеграции" // Вопросы психологии, 1997, № 5. С. 147 - 151.

48.Щедрина Е.В. Коллоквиум «Семья в России: христианский брак и воспитание детей» // Вопросы психологии, 2000, № 6. С. 146 - 148.

49.Ярошевский М.Г. История психологии. - 3-е изд., дораб. - М., 1985.

[1] Ярошевский М.Г. История психологии. - 3-е изд., дораб. - М., 1985. - С. 9.

[2] Марцинковская Т.Д. История психологии: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. - М., 2002. - С. 4.

[3] Там же. - С. 4.

[4] Ярошевский М.Г. История психологии. - 3-е изд., дораб. - М., 1985.

[5] Марцинковская Т.Д. История психологии: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. - М., 2002.

[6] Там же. - С. 11.

[7] Мухина В.С. Возрастная психология: феноменология развития, детство, отрочество: Учебник для студ. вузов. - 5-е изд., стереотип. - М., 2000. С. 28.

[8]Патриарх Московский и всея Руси Алексий. Христианский взгляд на человека и образование // Вопросы психологии, 1993, № 2. С. 8.

[9] Махнач А.В. Психология и христианство: путь интеграции // Вопросы психологии, 1995, № 6. С. 146.

[10] Щедрина Е.В. Коллоквиум «Семья в России: христианский брак и воспитание детей» // Вопросы психологии, 2000, № 6. С. 146 - 148.

[11] Выготский Л.С. Исторический смысл психологического кризиса // Собр. соч.: В 6 т. Т. 1. М., 1982. С. 387.

[12] Там же.

[13] Безрогов В. Религиозная социализация и осуществление права на веру в межпоколенных отношениях: ХХ век и перспектива // Развитие личности, 2002, № 4. С. 115 - 137. Щедрина Е.В. Коллоквиум «Семья в России: христианский брак и воспитание детей» // Вопросы психологии, 2000, № 6. С. 146 - 148.

[14] Джеймс У. Многообразие религиозного опыта. - М., 1993.

[15] Там же. - С. 49.

[16] Крашенинников Е.Е. Психологические взгляды Фомы Аквинского. Автореф. ... канд. психол. н. - М., 2002.

[17] Братусь Б.С. Начала христианской психологии. Учебное пособие для вузов. - Ì., 1995. Братусь Б.С. Психология и этика: опыт построения дискуссии. - Самара, 1999. Братусь Б.С. Русская, советская, российская психология: Конспективное рассмотрение. - М., 2000.

[18] Безрогов В. Религиозная социализация и осуществление права на веру в межпоколенных отношениях: ХХ век и перспектива // Развитие личности, № 4, 2002. С. 115.

[19] Безрогов В. Религиозная социализация и осуществление права на веру в межпоколенных отношениях: ХХ век и перспектива // Развитие личности, № 4, 2002. С. 132.

[20] Лейн Т. Христианские мыслители / Пер. с англ. - СПб., 1997. - С. 79.

[21] Сильвестр. Опыт православного догматического богословия, т.1. - Киев, 1884.

[22] Лосский Н.О. История русской философии. - М., 1991. С. 20.

[23] Немов Р. С. Психология. Учеб. Для студентов высш. пед. учеб. Заведений. В 2 кн. Кн. 1. Общие основы психологии. - М., 1994.

[24] Общая психология: Учеб. Для студентов пед. ин-тов / А. В. Петровский, А. В. Брушлинский, В. П. Зинченко и др.; Под. Ред. А. В. Петровского. – 3-е изд., перераб. и доп.- М., 1986.

[25] Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии: В 2 т. Т. 1. – М., 1989.

[26] Гриншпун И. Б. Введение в психологию. – М., 1998. – С. 26.

[27] Ярошевский М.Г. История психологии. - 3-е изд., дораб. - М., 1985. - С. 89 - 91.

[28] Ярошевский М.Г. История психологии. - 3-е изд., дораб. - М., 1985. - С. 90.

[29] Ждан А.Н. История психологии: Учебник. - М., 1990. С. 61.

[30] Ждан А.Н. История психологии: Учебник. - М., 1990. С. 62.

[31] Там же. - С. 62.

[32] Марцинковская Т.Д. История психологии: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. - М., 2002. - С. 89 - 92.

[33] Марцинковская Т.Д. История психологии: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. - М., 2002. - С. 82 - 83.

[34] Марцинковская Т.Д. История психологии: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. - М., 2002. - С. 3.

[35] Марцинковская Т.Д. История психологии: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. - М., 2002.- С. 85.

[36] Андреева И.Н. Философия и история образования. - М., 1999.

[37] Там же. - С. 80.

[38] Там же. - С. 80.

[39] Дамаскин И. Три слова в защиту иконопочитания / Пер. с греч. А. Бронзова; Ред. В.А. Крохи. - СПб., 2001. Лейн Т. Христианские мыслители / Пер. с англ. - СПб., 1997. Мейендорф И. Введение в святоотеческое богословие. - Клин, 2001. Минея служебная. Декабрь. Ч. 1. - М., - 1882. Поснов М.Э. История Христианской Церкви (до разделения Церквей - 1054 г.) - Киев, 1991. Флоровский Г.В. Восточные Отцы V - VIII веков. - М., 1992. Христианство: Энциклопедический словарь: В 2-х т.: т. 1: А-К / Ред. кол.: С.С. Аверинцев (гл. ред.) и др. - М., 1993.

[40] Минея служебная. Декабрь. Ч. 1. - М., - 1882.

[41] Мейендорф И. Введение в святоотеческое богословие. - Клин, 2001.

[42] Дамаскин И. Три слова в защиту иконопочитания / Пер. с греч. А. Бронзова; Ред. В.А. Крохи. - СПб., 2001.

[43] Мейендорф И. Введение в святоотеческое богословие. - Клин, 2001.

[44] Христианство: Энциклопедический словарь: В 2-х т.: т. 1: А-К / Ред. кол.: С.С. Аверинцев (гл. ред.) и др. - М., 1993. - С. 625.

[45] Поснов М.Э. История Христианской Церкви (до разделения Церквей - 1054 г.) - Киев, 1991.

[46] Минея служебная. Декабрь. Ч. 1. - М., - 1882. - С. 145.

[47] Дамаскин И. Три слова в защиту иконопочитания / Пер. с греч. А. Бронзова; Ред. В.А. Крохи. - СПб., 2001. - С. 11.

[48] Дамаскин И. Источник знания. - М., 2002.

[49] Дамаскин И. Три слова в защиту иконопочитания / Пер. с греч. А. Бронзова; Ред. В.А. Крохи. - СПб., 2001.

[50] Там же. - С. 11.

[51] Христианство: Энциклопедический словарь: В 2-х т.: т. 1: А-К / Ред. кол.: С.С. Аверинцев (гл. ред.) и др. - М., 1993. - С. 625 - 626.

[52] Поснов М.Э. История Христианской Церкви (до разделения Церквей - 1054 г.) - Киев, 1991. - С. 468.

[53] Дамаскин И. Источник знания. - М., 2002. - С. 8.

[54] Там же. - С. 57.

[55] Филарет. Историческое учение об Отцах Церкви. - СПб., 1859.

[56] Дамаскин И. Источник знания. - М., 2002. Лейн Т. Христианские мыслители / Пер. с англ. - СПб., 1997. Поснов М.Э. История Христианской Церкви (до разделения Церквей - 1054 г.) - Киев, 1991. Святоотеческая хрестоматия. - М., 2001. Флоровский Г.В. Восточные Отцы V - VIII веков. - М., 1992.

[57] Флоровский Г.В. Восточные Отцы V - VIII веков. - М., 1992. - С. 229.

[58] Дамаскин И. Источник знания. - М., 2002. - С. 42.

[59] Там же. - С. 42.

[60] Там же. - С. 43.

[61] Там же. - С. 43.

[62] Сильвестр. Опыт православного догматического богословия, т.1. - Киев, 1884.

[63] Там же.

[64] Дамаскин И. Источник знания. - М., 2002. - С. 46.

[65] Дильтей В. Описательная психология. - СПб., 1996.

[66] Поддьяков А.Н. Исследовательское поведение: стратегии познания, помощь, противодействие, конфликт. - М., 2000. - С. 7-8.

[67] Дамаскин И. Источник знания. - М., 2002. - С. 181.

[68] Там же. - С. 66.

[69] Там же. - С. 210.

[70] Святоотеческая христология и антропология. Сборник статей. Выпуск 1. - Пермь, 2002. - С. 83.

[71] Дамаскин И. Источник знания. - М., 2002. - С. 207.

[72] Дамаскин И. Источник знания. - М., 2002. - С. 216.

[73] Там же. - С. 214.

[74] Там же. - С. 214.

[75] Там же. - С. 214.

[76] Там же. - С. 218.

[77] Там же. - С. 219.

[78] Выготский Л.С. Мышление и речь. - М., 1999.

[79] Там же.

[80] Дамаскин И. Источник знания. - М., 2002. - С. 163.

[81] Там же. - С. 183.

[82] Там же. - С. 163.

[83] Там же. - С. 222.

[84] Там же. - С. 216.

[85] Там же. - С. 217.

[86] Декарт Р. Страсти души // Сочинения в 2 т.: Пер. с лат. и франц. Т. I / Сост., ред., вступ. ст. В.В. Соколова. - М., 1989. - С. 481 - 572.

[87] Аристотель. О душе // Сочинения в 4 томах. Т. 1. - М., 1976. - С. 369 - 448.

[88] Святоотеческая христология и антропология. Сборник статей. Выпуск 1. - Пермь, 2002. - С. 83.

[89] Дамаскин И. Источник знания. - М., 2002. - С. 257.

[90] Там же. - С. 216.

[91] Декарт Р. Страсти души // Сочинения в 2 т.: Пер. с лат. и франц. Т. I / Сост., ред., вступ. ст. В.В. Соколова. - М., 1989. С. 481 - 572.

[92] Спиноза Б. Избранные произведения, т. 1. - М., 1957. - С. 458 - 459.

[93] Гриншпун И.Б. Введение в психологию. – М., 1998. - С. 28.

[94] Дамаскин И. Источник знания. - М., 2002. - С. 172.

[95] Там же. - С. 219.

[96] Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности (Основные положения, исследования и применение). - СПб., 1998.

[97] Дамаскин И. Источник знания. - М., 2002. - С. 220.

[98] Там же. - С. 219 - 220.

[99] Там же. - С. 220.

[100] Там же. - С. 224 - 225.

[101] Выготский Л.С. Орудие и знак в развитии ребенка // Собр. соч., Т. 6, М., 1984. - С. 50.

[102] Дамаскин И. Источник знания. - М., 2002. - С. 219.

[103] Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики. 4-е изд. - М., 1981.

[104] Дамаскин И. Источник знания. - М., 2002. - С. 220.

[105] Там же. - С. 220.

[106] Рубинштейн С.Л. Основы психологии. - М., 1935.

[107] Там же.

[108] Дамаскин И. Источник знания. - М., 2002. - С. 224.

[109] Там же. - С. 224.

[110] Там же. - С. 226.

[111] Там же. - С. 226.

[112] Там же. - С. 225 - 226.

[113] Фромм Э. Бегство от свободы. - М., 1998.

[114] Франкл В. Человек в поисках смысла. - М., 1990.

[115] Там же.

[116] Дамаскин И. Источник знания. - М., 2002. - С. 227.

[117] Дамаскин И. Источник знания. - М., 2002.

[118] Там же. - С. 212.

[119] Там же. - С. 280.

[120] Давыдов В.В. Виды обобщения в обучении. - М., 2000. - С. 57.

[121] Дамаскин И. Источник знания. - М., 2002. - С. 66 - 67.

[122] Там же. - С. 78.

[123] Выготский Л.С. Исторический смысл психологического кризиса // Собр. соч.: В 6 т. Т. 1. - М., 1982.

Страницы: 1, 2