Экзистенциальный анализ. История, теория и методология практики

Экзистенциальный анализ. История, теория и методология практики

На этом взаимоотношения Франкла и Dasein аналитиков не исчерпываются. Известно, что Франкл был глубоко религиозным человеком. Хайдеггер помогал ему феноменологически описывать ту реальность, которую он чувствовал, но не мог выразить словами. Иногда с этой целью он обращался к понятию логоса, или «сверхсмысла», а иногда к бытию Хайдеггера, поскольку Хайдеггер первым сказал, что бытие – это не вещь, и подход к пониманию бытия по аналогии с пониманием вещи принципиально не верен. Франкл говорит о том, что разговор о Боге также предполагает превращение бытия вещь. Иными словами «человек не может говорить о Боге, но он может обращаться к Богу» (Франкл, 2000 в, с.341). Таким образом, мы можем говорить, что, не смотря на все различия, Франкл и Хайдеггер сходятся в одном: «нет такой вещи как человек, который существует благодаря самому себе», и оба видят подлинность человеческого существования в обращении (или настрое в случае Хайдеггера) к тому аспекту бытия, в котором только и возможна трансценденция человеческого, потому что он лежит за пределами человеческого. Франкл видит подход к нему в ноэтическом (духовном) измерении бытия, Хайдеггер в открытости самому бытию, которое у него также духовно, в «стражестве» и настрое на него.

4.2. Психолог  в концлагере

В 1942-1945 годах Франкл пережил мучительный опыт пребывания в нацистских концентрационных лагерях: (Освенцим, Дахау и Терезиенштадт). Это событие самым существенным образом повлияло на основные идеи его концепции. Именно здесь он увидел, целительную силу смысла (сверхсмысла, логоса), способного придать человеку силы выстоять в нечеловеческих условиях жизни.  Способность осмыслить, т.е. найти смысл в самом безысходном существовании, стала одной центральных линий в концепции человека Виктора Франкла. «Что же такое человек?» – спрашивает Франкл в заключении своей работы «Психолог в концентрационном лагере», принесшей ему всемирную славу,– Это существо, постоянно принимающее решения, что оно такое. Это существо, которое изобрело газовые камеры, но это и существо, котолрое шло в эти камеры с молитвой на устах» (Франкл, 1990, с.155).

            В Освенциме у Франкла сбрили все волосы на теле. Он был номером 119194. Рукопись его первой и, в то время единственной, книги была конфискована. В течение последующих трех лет, он был вынужден ежедневно бороться за свою жизнь. Заключенным приходилось терпеть изнурительные работы по прокладке железнодорожных рельс и рытью окопов, зверства охраны, постоянное недоедание и недосыпание. Благодаря своей огромной вере в смысл бытия Франклу удавалось не только выживать, но и поддерживать своих слабеющих товарищей.

            Экстремальное человеческое бытие на грани смерти стало для Франкла моделью человеческого существования в целом. «Если угодно, концлагерь был ни чем иным как микроскопическим отражением мира людей вообще. Жизнь в концлагере раскрыла самые бездонные глубины человеческой души. Должно ли нас удивлять, что в этих глубинах мы увидели все человеческое» (Франкл, 1990, с.154). Франкл говорит о том, что ситуация постоянного стресса, в котором пребывали заключенные разводила их на диаметрально противоположные полюса: одни из них становились зверями, другие святыми. Интересно отметить тот факт, что многие мыслители, также пережившие лагерный опыт, видели в этих глубинах в основном только страшное. Например, известно выражение Адарно: «После Освенцима нельзя писать стихи», или В.Шаламова: «Все обнажается, и это последнее обнажение страшно». Очевидно, можно говорить о том, что восприятие даже такой ужасной действительности как концентрационный лагерь очень сильно зависит о духовного состояния конкретного человека. После смерти Франкла известный американский психолог О.Майер сказал о Франкле такие слова: «В. Франкл пытается помочь каждому найти то, что придает смысл нашей жизни… И мы не должны забывать, что солнце продолжает светить, даже если мы не видим его». Говоря языком Босса, Франклу удавалось «высвечивать» самое лучшее в человеческом существе, даже в таких не человеческих условиях.

            Франкл пишет о том, что большинство заключенных просто прозябали, ведя животный, а иногда даже растительный образ жизни. Однако, у других, дух повышался, такие люди воспринимали трудности лагерной жизни как испытание своей внутренней силы. И в этих условиях они возвышались до поисков смысла в своей жизни. Эти заключенные сохранили способность свободно выбирать свою внутреннюю жизнь и свое отношение к другим. Они превратили свои трагедии в триумфы.

            Понимание человека, которое открылось Франклу в концлагере (точнее сказать, утвердилось, поскольку определенные наметки к будущей концепции у него сформировались еще в довоенный период)  было экстраполировано им на цели и задачи терапии. Базовые понятия концепции Франкла свобода  воли, смысл жизни и воля к смыслу выражают нечто иное как способность человека трансцендировать за пределы наличного существования, сознательно менять способы своего бытия-в-мире. Именно благодаря этой трансценденции человек становится способным оставаться человеком в самых невыносимых условиях.

            Причем встреча с трансцендентным для Франкла не есть нечто абстрактное, он описывает еще один аспект встречи с реальностью трансцендентного, который Маслоу, возможно, мог бы охарактеризовать как экстремальный опыт, peak experience. (Maslow, 1968). Особенность такого рода опыта, который мы также могли бы назвать разновидностью духовного опыта (Летуновский, 2002), заключается в том, что он не может быть объяснен каузально, исходя исключительно из личности человека. Это предельно интенсивное по эмоциональной насыщенности и семантической емкости переживание:

Мы спотыкались в темноте о большие камни и замершие комья грязи, шагая по дороге из лагеря. Сопровождающие охранники подгоняли нас криками и прикладами винтовок. Заключенные с больными ногами шли, опираясь на плечи товарищей. Закрывая рот поднятым воротником, человек, идущий рядом со мной, вдруг прошептал: «Если бы наши жены могли видеть нас! Я надеюсь, что им лучше в их лагерях, и они не знают, каково приходится нам». Эти слова вызвали в моем сознании мысли о моей жене. И когда мы брели, спотыкаясь, скользя на обледенелых местах, поддерживая друг друга, ничего больше не говоря, мы знали: каждый из нас думал о своей жене. Случайно я посмотрел на небо, где начинали тускнеть звезды, и розовый свет зари начал проявляться из-за темной кромки облаков. Но в моем сознании по-прежнему сохранялся образ жены, видимый с необычайной отчетливостью. Я слышал как она отвечает мне, видел ее улыбку, ее нежный и подбадривающий взгляд. Реальное или нет, но ее лицо было тогда более ярким, чем начинавшее всходить солнце.

                Меня пронзила мысль: впервые в моей жизни я увидел истину, воспетую многими поэтами, провозглашаемую многими мыслителями. Истину, что любовь есть окончательная и высшая цель, к которой может стремиться человек. Тогда я понял смысл величайшей тайны, которую смогли раскрыть человеческая поэзия и человеческая мысль, и вера: спасение человека в любви и через любовь. Я понял, как человек, которому ничего не оставалось в этом мире, еще может познать блаженство, хотя бы только на крайний миг, в созерцании того, кого он любит. В состоянии крайней покинутости, когда человек не может выразить себя в позитивном действии, когда его единственным достижением может быть лишь то, что он мужественно выдерживает свое страдание, -  в таком положении человек может в любящем созерцании образа того человека, которого он любит, достичь своей духовной исполненности. Потому что впервые в жизни я был способен понять смысл слов: «Ангелы теряются в непрерывном созерцании твоего великолепия»…

                … Я знал только одну вещь, которую отныне хорошо понимал: любовь проникает далеко за пределы физической сущности любимого человека. Она находит глубокий смысл в его духовной сущности, в его самости. Присутствует ли  он реально или нет, жив ли он еще или уже нет, каким-то образом утрачивает свое первоначальное значение. Я не знал, жива ли моя жена и не имел возможности узнать это (за все время лагерной жизни мы не могли ни посылать, ни получать писем), но в данный момент это было не важно. Я не испытывал потребности знать это; ничто не могло затронуть мою любовь, мои мысли и образ моей любимой. Если бы я тогда узнал, что моя жена погибла, я думаю, что я продолжал бы созерцать ее образ, и моя внутренняя беседа с ней была бы по-прежнему такой же живой и благодатной. «Приложи меня подобно печати к сердцу твоему, любовь также сильна как смерть» (Франкл, 2000 (I); с. 141-143).

            В нацистских лагерях погибли практически все родственники Франкла: родители, жена и брат. В живых остались только сам Франкл и его сестра. 

4.3. Теоретические основания логотерапии

По Франклу логотерапия  пытается помочь человеку в осознании двух фундаментальных вещей: во-первых, того смысла, который ждет от него реализации; а во-вторых, его волю к смыслу, которая ждет, чтобы пред ней поставили задачу. По мере того как логотерапия добивается и того и другого, она при помощи аналитической процедуры добивается осознания пациентом ноэтического (духовного) измерения его бытия. В оппозицию Фрейду и Адлеру Франкл называет свою новую психотерапевтическую концепцию «Третей Венской школой» (Первая соответсвенно – Фрейдовская, вторая – Адлеровская).

Франкл пишет о том, что логотерапия – это теория, основанная на практике, которая базируется на трех фундаментальных понятиях, составляющих звенья одной цепи: свобода воли, воля к смыслу, смысл жизни. Хотя справедливости ради необходимо отметить, что для Франкла логотерапия это, не столько теоретический, сколько эмпирический подход, «тот эмпирический подход, который со времен Гуссерля носит название феноменологического» (Франкл,).

Те люди, которые серьёзно сомневаются в свободе воли, по мнению Франкла, либо безнадёжно поддались философии детерминизма, либо больны параноидной шизофренией (Франкл, 2000 (I), в последнем случае индивиду кажется, что его воля чем-то скована. Невротик, вспоминая свои прошлые неудачи, заключает, что его несчастная судьба оправдывает возможные будущие промахи. По Франклу, даже прошлое, составляющее основу человеческой судьбы, также может дать толчок развитию человеческой свободы. Учиться на ошибках прошлого не поздно и не рано, а всегда «самое время», ответственность за свою жизнь не может быть отложена ни на минуту. В противном случае индивид становится похожим на пьяницу, которого убеждают не пить. "Теперь уже слишком поздно", - оправдывается он. "Но ведь это никогда не поздно!" - отвечают ему. "Тогда я обязательно брошу, но как-нибудь потом", -отвечает пъяница. Франкл говорит о том, что даже фаталистическая позиция произвольна, это свободный выбор.

Поиск смысла, по Франклу,  является первичной движущей силой в его жизни, а уж никак не «вторичной рационализацией его инстинктивных побуждений (Фрейд). Смысл уникален и специфичен, прежде всего, потому, что он должен и может быть реализован конкретным человеком в конкретной ситуации. Лишь в этом случае человекможет приобрести значимость, удовлетворяющее его собственное стремление к смыслу. Иллюстрирую эту мысль, Франкл ссылается на данные статистических исследований во Франции, а также те, которые он проводил в своей клинике. Согласно данным, которые он приводит около 90% опрошенных заявили, что человеку всегда нужно что-то такое ради чего стоит жить, а около 60% согласились, что в их жизни есть что-то или кто-то, ради чего или кого, они согласились бы умереть. (Франкл, 2000 (I), с.186 – 188).

Относительно смыла жизни Франкл говорит о том, важен скорее не смысл жизни вообще, а специфический смыл жизни личности в конкретный момент (Франкл, 2000 (I), с.195). Вопрос о смысле жизни вообще Франкл сравнивает с вопросом чемпиону мира по шахматам «Скажите, учитель, какой самый хороший ход в мире?». У каждого человека собственное призвание в жизни, каждый должен иметь задачу, которая требует разрешения. В конечном счете человек не должен спрашивать, в чем смысл его жизни, скорее он сам – тот, кого спрашивают. Живущему в мире человеку сама жизнь задает вопросы, и он сможет дать ей ответ только в том случае, если берет на себя ответственность за каждый свой шаг в жизни. 

Смысл и ценности

Содержательную характеристику смысла Франкл дает через представление о ценностях, которые представляют у него что-то вроде смысловых универсалий, кристаллизовавшихся в результате обобщения типичных ситуаций в ходе исторического развития человечества. В теории ценностей Франкла ощущается влияние Николая Гартмана и Макса Шелера. Франкл настаивает на самостоятельном независимом от человека существовании ценностей. "Как только я постигаю какую-либо ценность, я автоматически осознаю, что эта ценность существует сама по себе, независимо от того, принимаю я её или нет" (Франкл, 2000 (III)).

Франкл говорит о том, что найти смысл – это еще только полдела, необходимо еще его осуществить. Человек несет ответственность за осуществление своих смыслов. На практике же проявление человеческой ответсвенности выражается в следовании конкретным ценностям. В свою очередь каждая конкретная ценность находит свое выражение в решении уникальных ежедневных задач. В каждой конкретной ситуации существует лишь один правильный выбор, соотносимый с конкретной ценностью. В тоже время, поведение конкретного индивида в конкретной ситуации может быть детерминировано ориентацией на разные ценностные группы, поэтому если та или иная конкретная задача не может быть выполнена именно сейчас, он должен уметь переключать свое внимание на реализацию новых задач. Не обходима своего рода «духовная гибкость», чтобы направлять свои усилия в соответствие со своими возможностями.

В качестве примера духовной гибкости Франкл приводит трагическую историю болезни одного молодого человека с неоперабельной опухолью спинного мозга. Вследствие болезни он был вынужден оставить свою работу, но и на больничной койке для него ещё были доступны ценности, наполнявшие его жизнь смыслом, он слушал музыку по радио, подбадривал и утешал других больных, читал им книги. Однако наступил момент, когда он оказался уже не в состоянии выдерживать звук в динамике, а парализованные руки не могли держать книги. Единственное, что ему осталось - это своим поведением служить примером для других больных. За сутки до смерти, время которой он предвидел, он узнал, что дежурному врачу было предписано ночью сделать ему укол морфия. Он попросил перенести укол на другое время, чтобы врач мог не прерывать своего ночного отдыха.

Франкл классифицирует ценности следующим образом:

1.      То, что мы даем жизни.  Это ценности творчества, которые "реализуются в продуктивных творческих действиях", причём насколько это действия малы или велики в человеческих глазах не имеет принципиального значения.

2.      То, что мы берем от мира. Это так называемые ценности переживания: "чувствительность к явлениям окружающего мира - например, благоговение перед красотой природы или произведений искусства".

3.      Позиции, которые мы занимаем по отношению к конкретным событиям или ценности отношения. Здесь речь идет в основном о реакции человека на ограничение его возможностей, "отношение человека к судьбе, выпавшей на его долю" (Франкл, 1990, с. 174, 301-302).

В концепции Франкла ведущая роль принадлежит ценностям творчества, основным путем реализации которых является труд. (Франкл, 1990, с.233). Смысл труда заключается не столько в том, что делает человек согласно своих должностных обязанностей, сколько в том, в чем он их превосходит, реализуя тем самым свое личностное начало. В ценностях переживания ведущую роль у Франкла занимает любовь, как взаимоотношение на уровне ноологического, духовного измерения, переживание другого человека в его неповторимости  и уникальности, познание его глубинной сущности. К ценностям отношения человеку приходится прибегать, когда он оказывается во власти обстоятельств, которые он не в силах изменить. Франкл говорит о том, что при любых обстоятельствах человек способен занять определенную осмысленную позицию по отношению к своему страданию, тем самым, придав ему глубокий жизненный смысл. "Как только список категорий ценностей пополняется ценностями отношения, становится очевидным, что человеческое существование по сути своей никогда не может быть бессмысленным. Жизнь человека полна смысла до самого конца - до самого последнего его вздоха". (Франкл, 1990, с. 175) И, хотя, вследствие ограничения возможностей, существование индивида может показаться скудным, но в действительности то, как он несёт свой крест, мужество, проявляемое в страданиях, достоинство перед лицом обречённости определяют его меру состоятельности как человека.

Миссия человека и Сверхсмысл

Франкл пишет о том, что для религиозного сознания проблема смысла жизни как таковая снимается, поскольку базируется на вере в Провидение. Для нерелигиозного сознания, данная проблема более актуальна. Человек есть лишь часть большого целого, самым непосредственным образом оказывающего влияние на нашу жизнь. Если религиозный человек в своем обращении к этому трансцендентному по отношению к нему целому так или иначе взаимодействует  с ним, черпая из этого взаимодействия свои смыслы, то нерелигиозный человек лишен этого взаимодействия и, поэтому гораздо чаще испытывает ощущение бессмысленности своей жизни. Лишь в особых состояниях религиозного озарения человек становится причастен этому большему, чем он сам целому, которое Франкл называет Сверхмиром. Нерелигиозный человек по Франклу немногим отличается в данном плане от животного, которому неведомы цели своего приручения. Поэтому относительно него говорить о "Сверхсмысле" можно лишь по-Кантовски, утверждая его принципиальную трансцендентность, непостижимость.

Франкл утверждает, что "вера в Сверхсмысл - как в метафизической концепции, так и в религиозном смысле провидения - имеет огромное психотерапевтическое и психогигиеническое значение", поскольку делает индивида "более жизнеспособным". (Франкл, 2000 (I)). С точки зрения провидения в мире нет ничего напрасного, ничего не происходит впустую, даже если об этом событии никто никогда не узнает, если оно "унесено в могилу". "Каждый из нас так или иначе сознаёт, что содержание его жизни где-то сохраняется и оберегается".

Таким образом, для Франкла жизнь человека не может лишиться своей ценности ни при каких обстоятельствах. Если пациент больше не может найти смысла в своей жизни задача логотерапевта заключается в том, чтобы показать ему что он похож на шахматиста, который, не сумев решить задачи, просто смахивает фигуры с доски. Но это не решение задачи, а нарушение правил игры. "Правилами жизненной игры не предусматривается победа любой ценой, однако, эти правила требуют от нас неустанной борьбы". Франкл говорит о том, что человеку позволяет переносить страдания, прежде всего, убеждённость в том, что перед ним стоит его уникальная задача - "миссия". Однако верно и обратное: чем труднее даётся жизнь индивиду, тем, как правило, она осмысленнее. Логотерапевт должен помочь пациенту освоить активную позицию, перевести его из пассивного, "страдающего" состояния в активное, "действующее", тогда трудности его жизни могут быть использованы для саморазвития. Франкл не устает подчеркивать, что нет ни одной ситуации в жизни, которая бы не могла быть осмыслена и продуктивно использована.

Рассуждая о смысле жизни, Франкл предлагает совершить Коперниканский поворот, который заключается в следующем: не люди должны задавать этот вопрос жизни, но сама жизнь адресует его людям. "Не человеку вопрошать об этом; более того, ему было бы полезно отдать себе отчёт в том, что именно ему (и никому другому) держать ответ перед жизнью; что он вынужден быть ответственным перед ней и, наконец, что ответить перед жизнью можно только отвечая за жизнь" "(Франкл, 2000 (I)). Данная позиция Франкла позволяет отнести его к представителям онтоцентрического экзистенциализма, например, таким как М.Хайдеггер и Г.Марсель (Летуновский, 2001, с.29). Если мы сможем приравнять жизнь и бытие, а данный контекст это вполне позволяет, то Франкл тесно сближается с Хайдеггером. Их близость просматривается и в подходе к совести. По Франклу совесть – это орган смысла, орган, который благодаря которому мы можем слышать зов из ноологического измерения бытия. У Хайдеггера в голосе совести также слышится зов бытия. И в том и в другом случае бытие (жизнь) обращается, взывает к человеку, и в соответствие со степенью своей ответсвенности (насколько он отвечал на зов бытия), ему придется держать перед бытием ответ.

Человек, по Франклу, поставлен своей природой в состояние отвечающего за самого себя, ответ, таким образом, парадоксально первичен по отношению к вопросу. Совершается ответ благодаря совести. У Хайдеггера человек также отвечает на «Зов Бытия» и в этом ответе заключается его ответственность.

Смысл и удовольствие

            Однако большинство людей волнуют проблемы не всеобщего, вселенского смысла, а частные, рутинные проблемы текущего дня. Вследствие этого смысл всей жизни человека может свестись к переживанию удовольствий. Известно, что принцип удовольствия у Фрейда является одним из краеугольных камней его учения. Принцип реальности у Фрейда, по Франклу, не противопоставляется принципу удовольствия, а является его расширением, служит его целям. С точки же зрения Франкла, "удовольствие - это не цель наших стремлений, а следствие их удовлетворения". Человеческая деятельность по своей природе интенциональна, то есть всегда на что-то направлена. Люди всегда ориентированы на конкретную цель. Цели могут разными и удовольствие ни как не зависит от их конкретного содержания. Использование удовольствия в качестве объяснительного смысла с прагматической точки зрения не имеет никакой ценности, поскольку приводит к абсурду: например, розданная нищим сумма денег или потраченная на собственные нужды одинаково послужила для избавлению данного индивида от неприятных чувств, значит, для него неважно, какой цели следовать и одну можно заменить другой. И хорошая книга, и свежее пирожное приносят удовольствие, значит, они имеют одинаковую ценность. "Стоит определить поведение таким образом - и вы обесцените в человеке любой его истинно нравственный порыв". (Франкл, 2000 (I)).

            Франкл довольно критически разбирает одну из самых известных работ Фрейда "По ту сторону принципа удовольствия", приходя к выводу, что возврат всего живого к неорганическому состоянию, рассматриваемый  как действительная сущность удовольствия, на деле сводится к более общему принципу редукции напряжения, аналогичному принципу энтропии в физике. Однако стремление к редукции напряжения и, следовательно, к растворению в окружающем, явно противоречит стремлению всего живого сохранить свою идентичность и неповторимость. Принципу редукции напряжения, даже если бы он каким-то чудом смог доказать свою состоятельность, Франкл противопоставляет чувство свободы и ответсвенности личности, которое для нее (если это именно личность) всегда более очевидно и значимо, нежели редукция напряжения. По Франклу, если и есть смысл говорить о редукции напряжения, то только напряжения между тем, что человек должен сделать (в соответствие найденным им в ноологическом измерении своего бытия смыслом) и тем, что им сделано (либо не сделано) на текущий момент.

Смысл любви

Как уже отмечалось ранее, любовь по Франклу относится к ценностям переживания. В свете смысла человеческого существования, любовь это переживание другого человека во всем его многообразии и неповторимости. Любовь духовно обогащает человека. Она делает человека  не слепым, а зрячим, т.е способным видеть ценности. Смысл любви Франкл пытается понять в соответствие с его концепцией димензиональной онтологии или трехслойной структуры личности, включающей в себя духовную, психическую и физическую составляющие. В соответствие с этими тремя направлениями, возможны три типа отношения к человеку, и только один из них, согласно Франкла, мы вправе называть любовью:

1.  Сексуальное отношение. Самый примитивный подход к внешнему слою, когда физическая внешность оказывается сексуально возбуждающей и вызывает влечение к партнёру.

2.  Эротическое отношение, по Франклу, не смотря на тесную связь с предыдущим уровнем, относится к психической составляющей человека. На этой ступени возникает то, что обычно называют «сильным увлечением». В данном случае «увлекаются» особой психической организацией другого человека, например, какими-то чертами его характера или темперамента.

3.  Любовь как таковая относится  к духовной составляющей человека, к его внутреннему ядру, в то время предыдущие два уровня являются лишь оболочками.  Именно поэтому духовное ядро человека чрезвычайно сложно определить, поскольку определения всегда касаются  некоторых  акциденций, связанных с типом, духовное же всегда субстанциально и уникально. Его невозможно объективировать, к нему лишь можно обращаться.

    По Франклу лишь в третьем случае происходит действительная коммуникация с человеком, аналогом этого отношения мы можем назвать экзистенциальную коммуникацию Ясперса и отношение «Я – Ты» Бубера. Эту свою мысль Франкл иллюстрирует очень простым примером. Если человек, которого Вы любили, умер и вам предложат кого-нибудь другого с теми же самыми физическими и психологическими характеристиками взамен, вряд ли вы согласитесь на такое предложение. Любовь переживает смерть любимого, в этом смысле любовь действительно побеждает смерть. Духовно человек бессмертен. По Франклу, хотя подобные рассуждения и напоминают платонизм, все же они не умозрительны, поскольку для них можно привести немало подтверждающих примеров из жизни. Сам Франкл приводит довольно убедительные примеры из лагерной жизни (см. пункт «Психолог в концлагере»).

    Что же касается тела и психики, они, в определенном смысле могут рассматриваться как символы духовного в человеке, поэтому Франкл говорит о том, что любовь использует сексуальность и эротику. Чрезмерное же акцентирование внимания на внешнем облике приводит к неоправданному культу красоты, в результате чего духовный аспект обесценивается. Во многом, благодаря этому моменту развивается прагматическое отношение к сексуальности, которое проявляется в феномене проституции. Франкл предлагает рассматривать этот феномен с двух сторон, с позиции мужчины и с позиции женщины. Клиент проститутки воспринимает секс как средство получения наслаждения, никак не связывая его с личностью партнёра. Нечто подобное относительно отчуждения личностного начала происходит и у самих проституток. Франкл отвергает распространённый взгляд на проституцию как на следствие экономической необходимости, приводя примеры естественного отказа женщин от проституции не смотря на крайнюю финансовую нужду.

 Опасность проституции, согласно Франклу, заключается в её разлагающем влиянии на подростков. Настрой молодых людей на секс в качестве  самоцели может быть серьёзной помехой в будущей супружеской жизни. Вследствие подобного настроя мужчины начинает делить всех женщин на два типа: проституток и мадонн, со всеми вытекающими для брака последствиями. Со стороны же женщины желание поскорей "испытать" свою сексуальность вне чувства к конкретному мужчине приводит к разочарованиям и сомнениям в своей сексуальной полноценности. С прагматическим, материалистически отношением к любви, Франкл связывает такое явление как ревность.  Ревность по Франклу – есть проявление «эротического материализма, когда к объекту любви относятся сугубо собственнически. Верность не может быть требованием к любимому, это всегда требование любящего к самому себе.

Отсутствие любви, по Франклу, факт печальный, но не безнадёжный, ведь любовь для него - это только один из возможных способов наполнить жизнь смыслом, возможно, даже не самый лучший. Тем не менее, в фатальности такого случая необходимо тщательно разобраться, поскольку не способность любить или быть любимым может быть вымышленной вследствие невротических установок личности, безотносительно к внешности и физиологии человека. Франкл также отрицает такое явление как неразделённая или несчастная любовь. Опираясь на свою концепцию ценности переживания, Франкл говорит о том, что в случае истинной любви само чувство обогащает человека. А разговоры о так называемой неразделенной любви как правило проникнуты невротической жалостью к самому себе с тем, чтобы оправдать свое бездействие. Психотерапевтическое воздействие в этом случае должно быть направлено на раскрытии смысла любви и выведение на свет тайных мотивов невротика.

Рассматривая природу любви, Франкл касается проблемы психосексуального созревания, которое может быть подвергнуто трем видам серьезных нарушений:

1.  Обиженный тип характерен для тех случаев, когда молодой человек на стадии «завершения трансформации неоформленных сексуальных мотивов в эротические предпочтения» фрустрирован в своем стремлении. В качестве примера, Франкл приводит историю молодого человека, который еще будучи мальчиком, попал в преступную среду, где участвовал в сексуальных оргиях. Однако случайно он познакомился с девушкой, в которую влюбился. Его жизнь резко изменилась, «произошло резкое смещение акцента с сексуальности на эротизм». Но девушка его отвергла, и он записал в дневнике «Ты хочешь, чтобы я стал тем, кем уже однажды был, чтобы я вернулся к своей прежней жизни - сидел в притонах, пьянствовал и предавался разврату?», после чего и поступил соответственно написанному.

2.  Дон Жуаны полагают, что любовь - видимость, иллюзия, бывает только в романах, на самом же деле существует только секс. Они никогда не достигали даже степени эротического отношения с партнёром, хотя и испытывали успех у представительниц противоположного пола. Франкл называет их слабыми людьми, поскольку они боятся взять на себя ответственность за другого человека и пережить опыт любви. Франкл также называет такой тип людей смиренными, поскольку они смирились со своей неспособностью любить.

3.  «Бездеятельные» это онанисты, люди которые избегают партнерства , оставаясь один на один со своим физиологическим инстинктом, удовлетворяя его с помощью мастурбации. Чувство вины мастурбатора Франкл сравнивает с абстинентным синдромом после пьянства (Франкл 2000 (II), с.133-170).

             Для того чтобы избежать вышеназванных нарушений, по Франклу, нужно придерживаться простого правила: сексуальная связь не должна опережать эротического устремления. Задача терапевта в этих случаях обучить человека сводному и ответственному отношению к своему партнеру, инициировать в нем стремление к духовной составляющей этого лучшего из переживаний человека. «Любовь –это единственный способ постижения другого человека во всей глубине его личности» (Франкл, 2000 (I), с.197)

Судьба и свобода

Под судьбой Франкл понимает уникальность жизни каждого конкретного человека. Судьба человеку неподвластна, никто не может избежать того, что готовит ему судьба. Если же человек спорит со своей судьбой – т.е. с тем, что не в его власти и с тем, за что он не несёт никакой ответственности,  - он упускает смысл своей собственной судьбы. Судьба же, по Франклу, предзадана человеку и имеет смысл. Франкл утверждает, что каждый человек находится один на один со своей судьбой. Вопрос о возможности другой судьбы, несостоятелен, ведь другая судьба принадлежала бы другому человеку. И, тем не менее, судьба, несмотря на её власть, не связывает человека, более того, без судьбы не было бы свободы. Франкл называет судьбу «трамплином свободы». Человек, свободен, но он может отталкиваться лишь от наличных условий своего бытия, свобода предполагает ограничения и на них основывается.

Сущность человека, согласно Франкла, заключена в том, что, останется, если убрать все, что детерминирует его поведение. В этом пункте он сходится с Карлом Ясперсом, называющим человека «самоопределяющимся бытием». Человек сам решает, кем он будет в следующий момент. И даже отказ человека от своей жизни, выражающийся в самоубийстве, выражают его свободу.
Франкл иллюстрирует эту свою мысль следующими историями: К австрийскому императору Францу I постоянно приходил один и тот же проситель и постоянно получал отказ. Во время одного из посещений император сказал, обращаясь к адъютанту: "Вот увидите, этот болван в конце концов добьётся своего". Другая история: один человек жалуется жене на безнравственность современных людей: "Допустим, я сегодня нашёл бумажник. Неужели ты думаешь, что мне придёт в голову отнести его в стол находок?" Юмор обеих историй заключается в том, что их герои не считают самих себя свободными совершить то, что находится в их власти.

Франкл различает три формы проявления судьбы, они же суть основные механизмы детерминации поведения человека:

1.  Естественная предрасположенность или биологическая детерминация;

2.  Ситуация как «целостность внешнего окружения» или социальная детерминация;

3.  Позиция человека как ответ на действие предрасположенности и ситуации или психологическая детерминация.

Франкл рассматривает все три вида детерминации поведения человека и показывает, что каждая из них может быть преодолена, ни одна не фатальна. Он предлагает рассматривать биологическую судьбу, как своего рода полигон или материал для человеческой свободы. В качестве примера Франкл ссылается на случай человека, у которого в результате предродового поражения мозга были парализованы обе руки и ноги. Вплоть до позднего отрочества его вообще считали умственно отсталым и не учили грамоте. Однако им заинтересовался один учёный и организовал начальное обучение. В очень короткий срок пациент научился не только читать и писать, но в тех вопросах, которые его интересовали, приобрёл знания на уровне университетского образования. Лучшие профессора стали соперничать друг с другом за право стать его частными преподавателями. Впоследствии этот, по выражению Франкла, «полумертвец» создал в своём доме литературный салон, в котором сам стал наиболее интересной фигурой, и женщины, по словам Франкла, сражались за его внимание. А между тем, этот человек даже не мог нормально говорить, произношение каждого слова требовало от него неимоверных усилий. Франкл утверждает, что сложись его жизнь в соответствии с его биологической судьбой, то в лучшем случае он прозябал бы в каком-нибудь заведении для умственно отсталых, и умер бы в безвестности.

Подобным образом, обстоит дело и с двумя другими видами детерминации, требования, которых к человеку менее жесткие, чем требования его биологической судьбы.  Относительно социальной детерминации, Франкл настаивает на том, что утверждения об исключительной обусловленности ценности поступка общественными интересами несостоятельны, поскольку например, Например, ценности переживания сугубо индивидуальны. Относительно психологической детерминации Франкл полемизирует с Фрейдом. Конечно, в психике человека есть определенные механизмы, детерминирующие его поведение. По Фрейду, «Эго» является как бы частью Оно, представляющей бессознательное в плане реальности. Вместе с тем, он сам утверждает, что «Я» противостоит «Оно», ограничивая его проявления. Франкл видит в такой трактовке противоречие, и, опираясь на Ирвина Штрауса, утверждает, что сила, подчиняющая себе инстинкты, не может быть выведена из самих инстинктов. Франкл утверждает, что хотя «Я» и нуждается в энергии инстинктов, однако не может быть пассивно влекомым ими. Он иллюстрирует эту идею метафорой лодки под парусом: Если моряк плывёт под парусом, это вовсе не означает, что он отдаётся на милость ветра, моряк использует силу ветра в своих интересах, и хороший моряк может плыть почти против ветра. Опасность психоаналитической доктрины видится Франклу в ее чрезмерной фаталистичности, которая попав на благодатную почву невроза, может усугубить его течение. Невротики зачастую оправдывают себя предопределённостью воспитания, темперамента и другими детерминантами поведения, однако их фатализм представляет собой лишь изощренную форму бегства от ответственности (Франкл, (II), с.193-195).

и ноогенные неврозы

Франкл использует термин экзистенциальный вакуум для описания состояния внутренней пустоты своих пациентов, которые страдают от ощущения тщетности и бессмысленности своего состояния. (Франкл, (II), с.82-91) По его мнению экзистенциальному вакууму подвержено около половины взрослого населения так называемого западного, или «цивилизованного» мира и продолжает распространяться стремительными темпами. Основные причины экзистенциального вакуума Франкл видит в следующем:

1.  Люди не запрограммированы как например, животные на выполнение конкретных действий. С утратой этого положения для людей какбы закрылись двери рая, с тех пор как люди стали людьми и узнали, что есть «Добро, и что есть Зло», они вынуждены обдумывать и отвечать за свои поступки.

2.  Традиции, соглашения и ценности уже не подсказывают людям, что они должны делать в каждый конкретный момент времени. Поэтому люди не знают, чего же им собственно нужно от жизни и отступают либо в конформизм, либо в тоталитаризм.

3.  Господствующий в современной системе образования (особенно в Америке) редукционизм. Молодых людей учат понимать человеческие существа как совокупности влечений, инстинктов, детерминируемые обуславливанием, а также механизмами вытеснения и защиты.

Экзистенциальному вакууму сопутствует так называемая экзистенциальная фрустрация, возникающая в случае фрустрации стремления к смыслу. Главные характеристики экзистенциальной фрустрации (ЭФ) – это апатия и скука. Франкл говорит о том, что  ЭФ, сама по себе не является ни патологической, ни патогенной, это скорее духовное бедствие, чем болезнь. Он подчеркивает, что экзистенциальный вакуум с сопутствующей экзистенциальной фрустрацией является скорее социогенным явлением, нежели неврозом (Frankl, 1975. p.139)

И, тем не менее, экзистенциальный вакуум может привести к развитию неврозов, в этом случае специфическую клиническую симптоматику Франкл называет ноогенными неврозами. Франкл определяет ноогенный невроз как невроз, в основе которого лежит духовная проблема или моральный конфликт (Франкл, 2000, (II), с. 189-191). Большую роль в развитии ноогеных неврозов играет экзистенциальная фрустрация, как фрустрация осмысленного существования людей, фрустрация их стремления к смыслу. Доктора и психотерапевты должны проводить четкое различие между духовным и инстинктивным измерениями проблем:

Если врач не умеет отличить духовное измерение от инстинктивного, может возникнуть опасная путаница. Позвольте мне привести пример. Высокопоставленный американский дипломат явился в мою клинику с тем, чтобы продолжить психоаналитическое лечение, начатое им пять лет назад в Нью-Йорке. Прежде всего, я спросил его, почему он решил, что ему необходимо пройти психоаналитическое лечение, какие причины вызвали необходимость его анализа. Оказалось, что пациент не удовлетворен совей карьерой и считал не  возможным соглашаться с Американской внешней политикой. Его аналитик, однако, говорил ему снова и снова, что он должен примериться с его отцом, потому что правительство США, а также его начальники были не чем иным, как воображаемыми образами его отца, и ,следовательно, его неудовлетворенность работой была вызвана его затаенной ненавистью  к его отцу.  В ходе анализа, длившегося пять лет, пациент все больше и больше склонялся к т ому, чтобы принять интерпретации аналитика, пока не потерял, наконец, видеть лес реальности за деревьями символов и образов. После нескольких интервью стало ясно, что его потребность смыла жизни была фрустрирована его профессией, что в действительности он хотел бы найти какую-либо другую работу. Поскольку не было причин не отказываться от его профессии и не заняться поиском новой работы, он так и поступил, и это принесло благотворный результат. После этого прошло более пяти лет, и все это время он остается вполне довольным своей новой профессией. (Франкл, 2000, (II), с. 190)

С тенденцией к распространению экзистенциального вакуума в обществе Франкл связывает такое явление как коллективные неврозы. Он говорит о том, что наряду с неврозами в клиническом смысле, в настоящее время появился такой феномен, который имеет близкую симптоматику, однако носит метаклинический характер. Для коллективных неврозов характерны следующие симптомы:

1.      Установка на временность бытия. Привычка жить одним днем.

2.      Фаталистическая установка по отношению к жизни. По результатам проведенных опросов больше половины взрослого населения Австрии верят в разного рода роковые для их судьбы силы.

3.      Коллективистское мышление, которое проявляется в отказе брать на себя ответственность за реализацию себя как личности. Стремление раствориться в толпе, подчиниться массе. Неспособность видеть личность в себе и в других людях.

4.      Фанатизм. Фанатик в отличие от «коллективиста» отрицает не свою личность, а личности других. Чужого мнения для него не существует.  Он игнорирует мнения и взгляды других.

Франкл говорил о том, что наличие экзистенциального вакуума приводит к тотальной невротизации человечества. Воздействие экзистенциального вакуума не ограничивается чувством бессмысленности и ноогенными неврозами. Его воздействие также проявляется в так называемой «массовой невротической триаде»: депрессии, наркомании и агрессии (Frankl, 1975. p.96), что выражается в увеличении количества  самоубийств среди молодого поколения, а также роста преступности, сексомании, алкоголизма и наркомании. Причину всех этих явлений Франкл видит в распространяющейся экзистенциальной фрустрации. В экзистенциальном вакууме на почве пустоты и бессмысленности махровым цветом расцветает сексуальное либидо и агрессивное «деструдо» (от латинского desruo – разрушать). Что же касается наркомании и алкоголизма, то к этим недугам также в большей степени склонны люди не имеющие ясных смысловых перспектив в своей жизни.

4.4. Логотерапия на практике

Франкл рассматривает пять сфер применения логотерапии:

1.      Прежде всего, она показана в случаях ноогенного невроза, возникшего в следствие утраты смысла. В этом пункте логотерапия рассматривается как специфическая терапия, которая помогает пациентам вновь обрести утраченный смысл жизни.

2.      Психогенные неврозы. В этом случае она применяется в качестве дерефлексии и парадоксальной интенции. Франкл настаивает, что и в этом случае логотерапию необходимо рассматривать не только как симптоматическую терапию, поскольку и в этом случае логотерапия воздействует непосредственно на причины невроза.

3.      Неизлечимые соматогенные заболевания. В этом случае она принимается для того, чтобы помочь больному обрести смысл в своем страдании, за счет реализации ценности установки.

4.      Социогенные явления: ощущение бессмысленности, чувство опустошенности, экзистенциальный вакуум, проявляющиеся в экзистенциальном вакууме и чувстве опустошенности, которые могут служить предвестниками ноогенного невроза.

5.      Сфера социогенного сомнения и отчаяния. Здесь Франкл говорит о профилактике ятрогенных неврозов, проявляющейся в «утешении страждущим». Имеются в виду случаи, когда врач в силу своих личных редукционстких установок усиливает экзистенциальную фрустрацию пациента.

Тем не менее, хотя и довольно условно, основные методы психотерапевтической  работы Франкла можно подразделить на три большие группы: терапию клиентов, находящихся в состоянии экзистенциально вакуума (в том числе и ноогенного невроза); терапию психогенных неврозов; терапию так называемых соматогенных неврозов.

            Логотерапия клиентов в состоянии экзистенциального вакуума и ноогенного невроза предполагает довольно широкий спектр методов и технических приемов:

1.      Гуманные отношения. Франкл говорит о том, что терапия должна представлять из себя сбалансированный процесс, включающий в себя как продуманные терапевтические стратегии так и «Я – Ты» отношения (Бубер, 1995). Гуманные отношения предполагают заботу о клиенте и уважение к его уникальной человеческой сущности.

2.      Углубление экзистенциального осознания заключается в помощи пациентам по осознанию конечности жизни и важности взятия на себя за нее ответсвенности. Помощь может быть предложена в форме разъяснения, а также предложении максим (кратких императивов поведения), например, одна из самых любимых максим Франкла: «Живите так, будто вы живете второй раз и действовали в своей жизни также неправильно, как собираетесь действовать сейчас» (Frankl, 1975, p.75). Пациентам также может быть предложено представить свою жизнь в виде движущихся картин, которые снимаются на кинопленку. Такого рода сравнения делаются для того, чтобы люди как можно быстрее осознали необратимость своей жизни – задним числом уже ничего нельзя вырезать и подправить.

3.      Фокусирование на поисках смысла. Франкл подчеркивает, что логотерапия не является ни учением, ни проповедью, ни моральным увещеванием. Работу логотерапевта Франкл сравнивает с работой офтальмолога, который дает людям видеть мир таким, каков он на самом деле. Пациентам оказывается помощь в достижении «высочайшей из возможных активаций их жизни». Они должны понять, что они ответственны за нахождение смысла в любой ситуации, при любых обстоятельствах.

При фокусирование на поисках смысла Франкл описывает следующие методы работы терапевта:

·      Оказание пациенту помощи в осознании голоса своей неосознаваемой духовности;

·      Постановка перед пациентами вопросов о смысле;

·      Увеличение источников смысла;

·      Выявление смысла через сократический диалог;

·      Выявление смысла через логодраму, которая методически напоминает психодраму Морено, однако, с акцентом на поиски смысла;

·      Предложение смысла. Франкл считает, что в отдельных случаях терапевт имеет на это право;

·      Анализ сновидений.

Логотерапия при психогенных неврозах предполагает использование двух, возможно,  наиболее известных практических методов В.Франкла – это Дерефлексия и Парадоксальная интенция.

 Дерефлексия направлена на то, чтобы противодействовать гиперрефлексии, т.е. чрезмерному вниманию пациента на самом себе и своей болезни. Франкл писал о том, что данная проблема очень актуальна для Соединенных Штатов, и сегодняшние фобии по поводу сибирской язвы наглядно иллюстрируют это его высказывание. Спектр применения дерефлексии довольно широк, например, это могут быть сексуальные неврозы, такие как импотенция и фригидность. В качестве случая успешного применения дерефлексии Франкл приводит случай лечения одной молодой женщины, которая жаловалась на фригидность.  В детстве над ней совершил сексуальное насилие отец, однако, сам по себе этот случай не являлся причиной ее фригидности. Эта женщина читала популярную психоаналитическую литературу и все время боялась, что этот травмирующий опыт будет причиной ее неудач в сексуальной сфере. Вследствие чрезмерного внимания на себе и своих гипотетических проблемах, она полностью утратила способность испытывать оргазм. Когда ее внимание было переориентировано с себя на партнера, она стала испытывать непроизвольные оргазмы, тем самым избавившись от своей проблемы.

Парадоксальная интенция рекомендуется  Франклом для краткосрочного лечения обцессивно-компульсивных и фобических психических расстройств. При фобиях парадоксальная интенция применяется для снятия тревоги повторения негативных событий, которые уже происходили ранее. Эта тревога проявляется в так называемой гиперинтенции, которая способствует тому, чтобы как раз происходило чего пациенты больше всего опасаются. Суть парадоксальной интенции заключается в том, что пациентам намеренно предлагается делать то, чего они больше всего бояться, вследствие этого по словам Франкла «у парусов фобии отнимается ветер». Парадоксальная интенция также приводит к усилению ощущения юмора клиентов, что дополнительно приводит к отстранености от  неврозов, так как они начинают над ними смеяться. Франкл приводит множество примеров применения парадоксальной интенции как им самим, так и его учениками и последователями. Например, одна студентка-медик очень сильно боялась дрожи, в результате она начинала дрожать сразу же, как только преподаватель анатомии входил в препараторскую. После соответствующей инструкции она решила свою проблему следующим образом. Как только указанный преподаватель входил в комнату она говорила себе «О, вот и преподаватель! Теперь я покажу ему, какая я хорошая «дрожалка», – я действительно покажу ему, как можно сильно дрожать!» Однако всякий раз, когда она пыталась дрожать намеренно, дрожь прекращалась. Аналогичным образом, дело обстоит с обцессивно-компульсивными неврозами, которые заключаются в страхе пациентов, как бы их навязчивые идеи не привели к несчастью. Причем, чем сильнее они борются со своими навязчивыми мыслями, тем сильнее навязчивые мысли вторгаются в сознание. Применение парадоксальной интенции позволяет помочь им прекратить  борьбу, в результате чего симптомы невроза в скором времени уменьшаются, а иногда и вовсе сходят на нет.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11