Современные разработки в психологии

Как было показано в работе [16], идущее от Стивенса достаточно нестрогое определение осмысленности является неточным; оно провоцирует появление неправильных интерпретаций даже при условии его осторожного применения. Не ясно даже, что подразумевал Стивенс под высказываниями, включающими в себя числовые шкалы. Эта неточность привела к различным альтернативным формулировкам осмысленности, они приведены, например, в работах [9, 23].

Можно предположить, что определенные описательные статистики, т.е. мода, медиана, арифметическое или геометрическое среднее, будут пригодными не всегда, а только в определенных ситуациях измерения. Эта идея первоначально была выдвинута Стивенсом и широко использовалась для применения статистики в гуманитарных науках. Опираясь на принцип, согласно которому высказывания, включающие в себя статистики, должны быть инвариантными (т.е. осмысленными в указанном выше понимании), Стивенс утверждал: медианы соответствуют описательными статистикам для шкал порядка и мощнее, а арифметические средние соответствуют интервальным шкалам и мощнее.

Базисные идеи Стивенса стали также применяться в дедуктивных и выведенных логически статистиках. Основной принцип состоял в том, что в случаях, когда рассматриваемые числа не формируют, по крайней мере, интервальную шкалу, будет неадекватным использовать параметрические статистики (г-тест, корреляцию Пирсона, дисперсионный анализ). Для порядковых шкал могут быть использованы непараметрические статистики (такие, как Mann Whitney U, Kruskal Wallis H или Kendall т).

Как было показано в работе [9], Стивенс, по крайней мере, неточен в изложенной выше концепции. Например, сообщение о медиане или о среднем по множеству измерений просто равносильно сообщению о фактах этого множества, потому запрещать сообщения таких фактов является в значительной степени произволом.

Есть и другой аргумент, ставящий под сомнение предположение Стивенса о том, что только осмысленные утверждения будут полезны для ученого. Рассмотрим сложную теорию с проверяемыми основаниями. Одни ее элементы могут быть проверены через наблюдение, другие - порождать ненаблюдаемые события или переменные, как это имеет место в некоторых важных психологических теориях. Ненаблюдаемые элементы не имеют аналогов в эмпирической структуре по определению; отсюда следует, что они являются бессмысленными в измерительным смысле, и это ставит под сомнение результаты многих работ в психологии. Однако можно утверждать, что указанные элементы обладают некоторой полезностью, например, в качестве инструмента порождения проблем исследования.

Таким образом, репрезентативная теория измерения в целом обладает определенной привлекательностью, но для психологии она не является универсальной. В частности, для случая тестов умственных способностей и кумулятивных рейтинговых шкал, с которыми связана значительная часть работ в психологии, имеющих квантитативный характер, не очень ясно, какие именно эмпирические отношения репрезентируются.

Сложности в понимании осмысленности измерений в значительной степени связаны с непроработанными идеями репрезентативной теории [25], однако репрезентализм не является единственным подходом к проблемам измерения.

ОПЕРАЦИОНАЛЬНАЯ ТЕОРИЯ ИЗМЕРЕНИЯ

Операциональная теория измерения использовалась до появления работ Стивенса, и это во многом определило развитие репрезентализма.

Хорошо известное определение Стивенсом измерения как "приписывание чисел объектам или событиям в соответствии с правилами", принимается почти всеми. Репрезентативная теория требует, чтобы правила приписывания чисел ограничивались теми, согласно которым приписанные числа репрезентируют эмпирическую информацию, но данное Стивенсом само определение измерения не содержит этих ограничений. Кроме того, Стивенс активно способствовал расширению этой интерпретации и считал, что, обеспечивая постоянные правила приписывания, мы получаем некоторую форму измерения. Хотя это мнение не полностью соответствует духу репрезентализма, оно отражает стремление Стивенса объединить вместе два подхода к измерению: репрезентализм и операционализм.

Когда Стивенс впервые изложил свою теорию, второй из этих подходов был уже широко распространен в психологии, и его использование позволило теории Стивенса стать приемлемой для большинства психологов. Репрезентализм Стивенса с сомнительными высказываниями о допустимых статистиках вызвал сопротивление у многих, но его операционализм - в той форме, в которой он отражен в определении измерения - был принят психологами без критики.

Такое положение существует до сих пор. В работе [14] осмысленность использования метода рейтингового шкалирования утверждается логикой, в соответствии с которой он дает работоспособную технологию измерения, поскольку существуют повторные наблюдения, в которых приписанные таким способом числа демонстрируют соответствующий вид постоянства. Эта позиция является операционалистской по духу, и для большого числа психологов она подходит.

Как известно, операционализм уходит корнями в работу [11], и его смысл хорошо выражен в одном из ее девизов, согласно которому под любым концептом не подразумевается ничего иного, кроме множества операций: концепт является синонимом, соответствующим множеству операций. Поскольку процесс измерения всегда является некоторого рода операцией на объекте и поскольку она ведет к числовым результатам, постольку с операциональной точки зрения оказывается, что измерение является просто операцией, которая порождает числа. Такое его понимание измерения, очень похожее на данное Стивенсом определение измерения как приписывания чисел в соответствии с правилом, практически соответствует использованию операций некоторого рода. Интерпретацию доктрины измерения, аналогичную изложенной в работе [11], можно найти в работе [15], где измерение определяется как некоторая точно определенная операция, которая продуцирует числа.

Фундаментальное различие между репрезентативной и операциональной теориями лежат в их отношении к тому, каким образом числа включаются в измерение. В соответствии с первой числа репрезентируют эмпирическую реляционную систему, которая рассматривается как объективная структура, существующая вполне независимо от наших операций. Использовать числа удобно, но в принципе они необязательны. С позиций второй числа представляют собой нечто самодостаточное и независимое от представлений о шкалах; данные, на которых основывается измерение, являются неотъемлемо числовыми, а операции включают в себя продуцирование чисел. В пределе для убежденного операционалиста наука является просто изучением производимых операций, а не исследованием реальности, которая, вероятно, лежит за их границами.

Так, операционалист будет рассматривать оценки по тесту как измерения просто потому, что они являются осмысленно последовательными приписываниями чисел, которые являются результатом точно определенных операций. Для сторонника репрезентализма получаемой при этом информации отнюдь не достаточно. С его точки зрения, если оценки по тесту могут рассматриваться как результаты измерения, то числовые отношения между ними (т.е. одна оценка больше, чем другая и т.д.) должны репрезентировать качественные эмпирические отношения между успешностью выполнения теста, а исследование ориентировано на идентификацию таких отношений и описание их качеств.

Таким образом, при попытке осуществить в исследовании измерение сторонники рассматриваемых теорий будут иметь совершенно разные интересы. Операционалисты интересуются разработкой операций, которые продуцируют разумное последовательное приписывание чисел, сторонники репрезентализма - поиском отношений между числами и эмпирией.

Если взглянуть на измерение с точки зрения операционализма, то для статистических или других числовых процедур не может существовать ограничений, зависящих от типа шкалы. Например, ординальная шкала интеллекта не является таковой в абсолютном смысле, а исследователь не ограничен в том, насколько шкальные величины могут быть обработаны числовым образом. Основанные на измерениях числовые (или статистические) результаты выглядят как нечто окончательное, а не как этап на пути получения свободных от специфики шкалы выводов. Для поддерживающих эту точку зрения специалистов запреты Стивенса и критерий осмысленности были бы чем-то несуразным: они идут по пути открытия количественных отношений между исходами различных операций, и, следовательно, указанные ограничения выглядят для них как препятствия научному прогрессу.

В этой связи не удивительно, что многие психологи, по сути, сопротивляются сделанным Стивенсом предписаниям. Некоторые психологи испытывают симпатию к духу эмпиризма, которым веет от операционализма, но не принимают определение измерения, сделанного в рамках данной парадигмы. Они считают, что оценки по тесту, рейтинговые шкалы и другие исходы стандартных психометрических процедур отражают структуру лежащих в основе теоретических переменных, которые сами по себе прямо не измеряемы. Например, часто принимается, что оценки по когнитивным тестам отражают уровни латентных способностей. Такой подход к психологическому измерению в большей степени относится к классической теории измерения, чем к операциональной или репрезентативной.

В соответствии с точкой зрения сторонников операционализма цель количественной науки абсолютно проста: раскрытие количественных отношений между числами, создающимися операциями с последовательным приписыванием. В таком контексте концепт "тип шкалы" может найти свое применение, так как он не связан с видом репрезентируемых эмпирических отношений (как это имеет место в репрезентативной теории). Вместо этого он связан с тем, что представляет собой намерение использовать при измерении числовую информацию. Если осуществляется не более чем основанная на приписанных числах классификация, получается номинальная шкала; если используется не более чем ординальная информация, получается ординальная шкала; если используется информация о различиях, получается интервальная шкала; если используется информация об отношениях, получается шкала отношений. Идущие от Стивенса соображения об осмысленности измерения при этом могут не рассматриваться. В данной концепции приписываемые объектам числа не обременены своей историей, обращаться с ними можно довольно вольно, т.е. числа "не знают", откуда они пришли [22].

КЛАССИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ИЗМЕРЕНИЯ

В соответствии с классической теорией измерения считается, что "современная" психология представляет собой количественную науку. Это предположение можно найти в работе Фехнера [1], где сказано, что в общем случае измерение количества состоит в установлении того, как часто единица количества того же сорта содержится в нем. В работе [36] отмечено: мы производим измерение в некоторой области естественных наук, когда сравниваем данную величину с некоторой конвенциальной единицей того же самого рода и определяем, сколько раз эта единица содержится в величине.

В настоящее время в психологии классическая теория измерений практически целиком вытеснена репрезентативной и операциональной теориями, однако некоторые следствия ее применения сохраняются до сих пор [20, 31]. В соответствии с этой теорией измерение является просто "оценкой количества" (т.е. оценкой "сколько") [31]. При измерении рассматривается, каким количеством данного атрибута обладает объект (т.е. сколько массы, интеллекта и т.д.). Оценка количества просто прикладывается к количественным переменным, и для того чтобы быть измеримым, атрибут должен соответствовать дефиниции количественной переменной [20]. При этом игнорируется тот момент, что такие атрибуты, как масса, могут быть измерены только потому, что они количественны, но такие как национальность измерены быть не могут. Различие между количественными и неколичественными атрибутами находятся в самой структуре атрибута.

Относительно структуры количественного атрибута достаточно сказать, что его величины состоят в ординальных и аддитивных отношениях друг с другом таким образом, что они формируют структуру, сходную с той, которая описана в работе [21] как экстенсивная. Но существует фундаментальное различие между концептами экстенсивной структуры и тем, что содержится в классической теории измерения. В работе [21] рассматриваются элементы измерения, которые обладают экстенсивной структурой, будучи объектами (например, прямые твердые бруски), в то время как в соответствии с классической теорией элементами измерения являются атрибуты объектов (т.е. длина таких брусков).

Из этих рассуждений видно, что хотя различия между теориями можно считать минимальными, они очень важны. Сам атрибут может рассматриваться как экстенсивный (или количественный), и при этом нет необходимости в обладающем им объекте. Тот факт, что атрибут является количественным, никак не зависит от существования множества объектов, обладающих отношениями физической аддитивности между ними.

Для классической теории измерения не является проблемой то, что такой атрибут, как, например, температура, в соответствии с представлениями современной физики, считается количественным - даже несмотря на то, что обладающие температурой объекты не формируют экстенсивную структуру. Репрезентативная же теория требует, чтобы отношения между данными объектами изначально конституировали соответствующий вид эмпирической реляционной системы - только после этого становится возможным измерение.

В соответствии с требованиями классической теории необходимо простое наличие доказательства в пользу гипотезы о том, что подлежащий измерению атрибут является количественным без ограничений, накладываемых на форму, в которой надо рассматривать это доказательство. В случае с длиной это требование может соответствовать открытию того, что определенные обладающие длиной объекты конституируют эмпирическую реляционную систему экстенсивного вида; с температурой такое соответствие может быть более опосредованным. Для классической теории измерения важно, что гипотеза о количественности рассматриваемого атрибута некоторым образом поддерживается при помощи очевидных доказательств в условиях отсутствия фальсифицирующих артефактов. Такая гипотеза не отличается от многих других, но ее нельзя положить в основание теории прежде, чем будут подсчитаны доказательства "за" и "против", и этот подсчет является проблемой мастерства исследователей.

Если взять некоторую величину атрибута как единицу измерения, то можно определить и аппроксимировать числовые отношения между единицей величины и подлежащей оценке величиной. Это важный момент, т.к. в соответствии с классической теорией при измерении не приписываются числа, а скорее открываются числовые отношения. Любые две величины одного и того же количественного атрибута будут находиться в отношении относительной величины (друг относительно друга), и это отношение будет количественным. Если взять, например, длину руки и длину большого пальца, можно сформулировать высказывание: "Длина руки в 18.5 раза больше длины большого пальца".

В более общем виде некоторая длина может быть в два, три четыре или в п раз больше (где п является некоторым положительным действительным числом) другой длины и, таким образом, она будет определена через п раз взятую единицу. В соответствии с классической теорией числовые отношения типа "одна длина является взятой п раз другой длиной" есть эмпирические отношения между длинами, а измерение есть открытие таких отношений. Этот аспект теории можно найти в работе [10], где показано, как отношения величин континуального количественного атрибута конституируют полностью упорядоченное поле и, соответственно, могут рассматриваться в качестве действительных чисел.

Очевидно, что классическая теория отличается и от репрезентативной, и от операциональной тем, что в процессе измерения при использовании первой числа не приписываются объектам, а скорее происходит открытие числовых отношений между величинами количественного атрибута. От операциональной она отличается еще и тем, что обеспечивает возможность измерения сущностных характеристик, а не ограничивается конструированием порождающих числа операций.

Классическая теория измерения влияла на развитие большинства количественных теорий в психологии вплоть до 1950 г. В факторно-аналитической теории способностей, предложенной Спирменом [32], в посвященной теории психофизики и измерению аттитюдов работе Терстоуна [35] и труде Халла [19] о теории научения делались предположения о существовании разных с точки зрения психологии видов атрибутов. Согласно любой из теорий, изложенных в этих работах, психологические переменные не могут измеряться непосредственно. Разработка соответствующих процедур измерения не вытекала ни из репрезентативной, ни из операциональной парадигмы; не было предпринято попыток точно определять эмпирические реляционные системы, а измерение не рассматривалось как просто разработка операций для порождения чисел. Вместо этого соприкасающиеся с теорией гипотетические психологические атрибуты (т.е. тестовые оценки, относительные частоты или скорость реакции и т.д.) были разработаны таким способом, чтобы связать их с наблюдаемыми количествами.

Законность созданных таким образом процедур измерения должна рассматриваться как зависящая от истинности лежащих в их основе психологических теорий; существование гипотетических количественных атрибутов является их неотъемлемой частью. Это становится возможным только с ростом приемлемости операциональной точки зрения, согласно которой те или иные измерительные процедуры рассматриваются как устанавливающие независимость психологического измерения от лежащих в их основе теорий. Так, многие согласились бы с тем, что измеряющие интеллект тесты вполне независимы от истинности теории Спирмена или Терстоуна.

В соответствии с классической теорией результаты измерения всегда являются натуральными числами, из этого следует, что к ним может быть применима любая форма валидного числового вывода. Т.е. для этой теории все измерения являются измерениями на одном и том же типе шкалы, а ограничения, накладываемые Стивенсом на использование статистических процедур и связанные с осмысленностью, не применимы.

Очевидно, что этой теории соответствуют те измерения, которые Стивенс и Суппес назвали измерениями на шкале отношений. Этот же вывод справедлив и для измерений на интервальных шкалах, поскольку различия на них конституируют шкалу отношений вследствие того, что подлежащее в классическом смысле измерению на интервальной шкале является различием. Это относится, например, к мерам температуры по шкале Цельсия - не к температуре как таковой, а к различиям в температуре, поскольку единица измерений в 1 °С является сотой частью различия между точками кипения и замерзания воды. Таким образом, шкалы в репрезентативной теории, аналогичные этой, подходят для классической.

Но то, что позволяет использование классической теории, не всегда подходит для репрезентативной теории; это касается, например, факторных оценок, получаемых при измерении способностей или величин шкалы Терстоуна, получаемых при измерении аттитюдов.

В контексте обсуждения положений классической теории измерения при строгой оценке номинальная и порядковая шкалы Стивенса с большей точностью могли бы быть отнесены к числовому кодированию, а не к измерению. В этих случаях числа используются для того, чтобы дать ярлыки нечисловым свойствам или отношениям. Данный вполне безобидный прием очевидным образом отличается от измерения, когда числа используются для отсылки к числовым отношениям - при числовом кодировании они для этого не предназначены. Последнее сходно с использованием цветовых терминов физиками для того, чтобы обозначить свойства кварка. Конечно, можно придумывать способы применения арифметических правил к числовым ярлыкам, но делать это не более продуктивно, чем думать о применении закона смешения цветов к свойствам кварков. Отметим, что хрестоматийный пример преобразований по Стивенсу номинальной шкалы 1-в-1 на футболках может соответствовать или не соответствовать изменению функций игроков.

В соответствии с классической теорией, некоторые из изучаемых в психологии переменных являются количественными, а измерение является открытием определенных видов числовых отношений между величинами переменных. Открытые таким образом числа (числовые отношения) являются натуральными и они будут настолько эмпирическими, насколько в научном исследовании найдены какие-либо эмпирические отношения. К ним законным образом может быть применен полный набор форм валидного числового доказательства. Кроме того, полученные так числовые выводы оказываются интерпретируемыми непосредственно как эмпирические высказывания вне зависимости от того, являются ли они несвободными или свободными от специфики шкалы. Отсюда следует, что в рамках классической теории постановка проблемы осмысленности измерения теряет смысл, в чем она значительно отличается от репрезентативной.

В психологии в равной мере сосуществуют три теории измерения, каждая из которых имеет свое значение для определения отношений между шкалами измерений и статистиками. Неудача в распознавании различий между ними осложняет разработку проблемы "допустимой статистики", что связано с осмысленностью измерений. Сторонники репрезентативной теории предполагают, что они знают, чем в действительности является измерение, и считают возможным предписывать некоторые аспекты использования статистики в психологии. Но репрезентативная теория не является единственной; для двух других, в соответствии с практикой их применения, такие предписания не являются обязательными. В операциональной теории подразумевается, что между шкалами измерений и соответствующими процедурами измерений связи нет. Применение классической теории предполагает отрицание предложенных Стивенсом различий в обработке данных из-за типа шкалы и не запрещает использование любых статистических процедур на результатах измерений. Использование этих теорий не подразумевает постановки вопроса об осмысленности измерений, а если учесть, что данные вопросы еще не решены в полной мере и репрезентативной теорией, то приходится констатировать необходимость разработки новых подходов к проблеме осмысленности.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Бардин К. В. Проблема порогов чувствительности и психофизические методы. М.: Наука, 1976.

2. Верка К. Измерения. Понятия, теории, проблемы. М.: Прогресс, 1987.

3. Измайлов Ч. А., Михалевская М. Б., Гусев А. Н. Измерения в психологии. М.: Смысл, 1998.

4. Крылов В. Ю. Методологические и теоретические проблемы математической психологии. М., 2000.

5. Логвиненко А. Д. Измерения в психологии: математические основы. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1993.

6. Рубцова Н. Е., Леньков С. Л. Статистические методы в психологии. М.: УМК "Психология", 2005.

7. Сидоренко Е. В. Методы математической обработки в психологии. Социально-психологический центр. С. -Пб., 1996.

8. Стивенс С. Математика, измерение и психофизика // Экспериментальная психология / Под ред. С. Стивенса. М.: Иностранная литература, 1960. Т. 1.

9. Adams E.W., Fagot R.F., Robinson. R.E. A theory of appropriate statistics //Psychometrika. 30. 99 - 127, 1965.

10. Bostock D. Logic and arithmetic. Oxford: Clarendon Press, 1979. V. 2.

11. Bridgman P. The logic of modem physics. N.Y.: Mac-Millan, 1927.

12. Campbell N.R. Physics: The elements. L.: Cambridge University Press, 1920.

13. Campbell N.R. An account of the principles of measurement and calculation. L.: Longmans & Green, 1928.

14. Cliff N. What is and isn't measurement // Statistical and methodological issues in psychology and social sciences research /Ed. G. Keren. Hillsdale. N.J., 1982. P. 3 - 38.

15. Dingle H. A theory of measurement // British Journal for the Philosophy of Science, 1, 5 - 26. 1950.

16. Falmagne J.C., Narens L. Scales and meaningfulness of quantitative laws // Synthese, 55, 287 - 325. 1983.

17. Helmholtz H. Numbering and measuring from an episte-mological viewpoint // Helmholtz: Epistemological writings / Eds. P. Hertz, M. Schlick. Dordrecht, 1930 (1887). P. 72 - 114.

18. Holder O. Die Axiome der Quntitat und Lehre vom Mass // Ber. Verh. Kgl. Sachsis. Ges. Wiss. Leipzig. Math. Phys. Classe. 1901. B. 53. Z. 1 - 64.

19. Hull C.L. Principles of behavior. N.Y., 1943.

20. Jones L.V. The nature of measurement // Educational measurement / Ed. R.L. Thorndike. Wash., 1971.

21. Krantz D. M., Luce R.D., Suppes P., Tver sky A. Foundation of measurement N.Y.: Academic Press, 1971. V. 1.

22. Lord F.M. On the statistical treatment of football numbers // American Psychologist. 1953. V. 8. P. 750 - 751.

23. Luce R.D. Dimensionally invariant numerical laws correspond to meaningful qualitative relations // Philosophy of Science. 1978. V. 45. P. 1 - 16.

24. Michell J. Measurement scales and statistics: A clash of paradigms. Psychological Bulletin. 1986. V. 100. P. 398-^07.

25. Narens L. Abstract measurement theory. Cambridge: MIT Press, 1985.

26. Narens L., Luce, R.D. Measurement: The theory of numerical assignments // Psychological Bulletin. 1986. V. 99. P. 166 - 180.

27. Roberts F.S. Measurement theory. Reading: Addison-Wesley, 1979.

28. Roberts F.S. On Luce's theory of meaningfulness // Philosophy of Science. 1980. V. 47. P. 424 - 433.

29. Roediger H.L. Memory metaphors in cognitive psychology // Memory and Cognition. 1980. V. 8. P. 231 - 246.

30. Russell B. The principles of mathematics. L.: Cambridge University Press, 1903.

31. Senders V.L. A comment on Burke's additive scales and statistics // Psychological Review. 1953. V. 60. P. 423 - 424.

32. Spearman C. The abilities of man. N.Y.: Macmillan, 1927.

33. Stevens S.S. On the theory of scales of measurement // Science. 1946. V. 103. P. 677 - 680.

34. Stevens S.S. Measurement, statistics, and the schemapir-ic view // Science. 1968. V. 161. P. 849 - 856.

35. Thurstone L.L. Primary mental abilities. Chicago: University of Chicago Press, 1938.

36. Titchener E.B. Experimental psychology. N.Y.: Macmillan, 1905. V. 1.

PROBLEM OF PSYCHOLOGICAL MEASUREMENTS MEANINGFULNESS

A. P. Pakhomoff

PhD, assistant professor of management of marketing chair, RUDN, Moscow

The basic concepts of the representative measurement theory are analyzed. It is supposed that some Steven's assumptions could be revised. It is noted that psychological measurements experience is based not only on the representative measurement theory.

Key words: psychological measurements, representative measurement theory, meaningfulness of measurement, scientific assumptions.

ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ЗРЕЛОСТЬ: ЕДИНАЯ ИЛИ МНОЖЕСТВЕННАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА?

Автор: В. М. РУСАЛОВ

В. М. Русалов

Доктор психологических наук, профессор, главный научный сотрудник, Институт психологии РАН, Москва

Высказано предположение, что психологическая зрелость человека является множественной характеристикой. Рассмотрены особенности зрелости для различных уровней человека - от субъекта до индивида.

Ключевые слова: зрелость, субъект, индивидуальность, личность, индивид.

Для современной психологии вопрос о том, является ли зрелость единой или множественной характеристикой, звучит риторически. Единая или множественная характеристика? Безусловно, множественная! Однако после того как мы научимся правильно определять и измерять каждую характеристику в отдельности, можно будет ставить вопрос и о разработке единой суммарной характеристики зрелости человека.

С моей точки зрения, следует различать, по крайней мере, два совершенно разных аспекта в изучении зрелости человека. Во-первых, под зрелостью следует понимать такой уровень в развитии человека, который соответствует половозрелому состоянию (т.е, когда человеческий организм способен размножаться и порождать себе подобных).

Такая биологическая зрелость задается преимущественно генетически для каждого вида, в том числе и для человека. Однако, кроме общего видового правила, есть ряд дополнительных условий, влияющих на время биологической зрелости человека. Время зрелости зависит от половой принадлежности, расы, географии проживания и качества пищи [32]. У африканских народов, например, половая зрелость наступает в 7 - 9 лет. У европейцев (кавказоидной расы) в 12 - 14 лет, у восточных народов (например, китайцев) - в 14 - 16 лет. Во всех случаях у женщин зрелость наступает на 1 - 2 года раньше, чем у мужчин. В южных (более теплых) районах зрелость наступает раньше, чем в северных. Калорийная пища также способствует более раннему половому созреванию, что приводит к более ранней смерти. Действительно, среднестатистически дольше живут восточные народы, а также те, кто проживает на северных широтах и употребляет менее калорийную пищу. Как исключение из правила, дольше живут женщины, хотя созревают на 1 - 2 года раньше. В чем причина данного феномена? Основной причиной являются, по-видимому, социальные факторы. Мужчинам, идущим, по мнению В. А. Геодакяна [10], впереди эволюции, приходится постоянно осваивать новые экологические ниши, что сопряжено с частыми и сильными стрессами. Женщины сталкиваются со стрессовыми ситуациями значительно реже, что и обеспечивает им относительно спокойную и продолжительную жизнь.

Именно социальные факторы резко изменили и саму половую дифференциацию. У людей возникла проблема андрогинии и тендера [6, 31]. Показано, что тендер (тендерная идентичность) зависит не только от биологического пола, но и от социально-культурной среды, в которой происходит развитие человека. С помощью специальных методов выявлено существование андрогинов - людей с психологическими признаками мужчины и женщины. Количество таких людей в разных популяциях может достигать 40%. Выявлено также существование фемининных мужчин (мужчин с женскими психологическими признаками) и маскулинных женщин (женщин с мужскими психологическими признаками). Правда, статистически пока их не так много. Но что может означать это явление? Каковы биологические особенности (например, гормональный статус, кариотип, особенности мозговой организации) у людей с выраженной андрогинией? Когда и как они созревают? Как протекает у них половая дифференциация мозга? Эти и многие другие вопросы, связанные с андрогинией и тендером, предстоит еще решать психологии.

Достижение половой зрелости не означает прекращения развития человека как биологического существа. Половая зрелость выступает лишь как основная веха, точка отсчета в его развитии. Только после полового созревания психические и психофизиологические функции человека начинают достигать так называемого дефинитивного состояния, характеризующегося тем, что их основные параметры принципиально не отличаются от значений функций половозрелого человека в определенной популяции. Как правило, дефинитивное состояние достигается в период подросткового и юношеского возраста, когда у человека как отдельного индивида формируются стабильные формы поведения, характерные для взрослых особей. Это не означает, что психические и психофизиологические функции созревают одновременно.

Всем хорошо известен закон гетерохронного развития психических и психофизиологических функций человека [3,4]. Этот закон означает, что различные психические и психофизиологические функции созревают (достигают дефинитивного состояния) в разное время. Для многих психических и психофизиологических функций такое время уже установлено или устанавливается в конкретных исследованиях (например, для памяти, внимания, интеллекта, темперамента, ЭЭГ и т.д.). Однако разброс "дефинитивного" созревания по времени не так велик и варьирует в различных популяциях для разных функций в среднем от 12 до 20 лет [14].

Дефинитивный тип созревания психических и психофизиологических функций существенно зависит от индивидуальных биологических особенностей созревания человека и идет параллельно с формированием вторичных и третичных половых признаков [9]. После достижения психическими и психофизиологическими функциями "дефинитивного" состояния наблюдается их относительная стабилизация (плато) в течение примерно 20- 25 лет. После 40 - 45 лет происходит постепенное снижение их эффективности - падает острота слуха, зрения, изменяется координация, мышечный тонус и т.д. Ухудшаются, особенно после 60 - 65 лет, многие физиологические показатели. Этот факт хорошо известен в медицинской практике [15].

К сожалению, в настоящее время не существует единой общепринятой классификации возрастных периодов развития человека. Тем не менее, большинство классификаций имеет общую тенденцию: выделяется четыре общих этапа [14,18]. Первый этап - допубертатный (в среднем до 12 лет), второй - период становления дефинитивного состояния (в среднем от 12 до 20 лет), третий - период стабилизации (плато) - в среднем от 20 до 45 лет. И, наконец, четвертый этап - период снижения эффективности психических и психофизиологических функций (в среднем от 45 лет, особенно после 65 лет до конца жизни).

Следует особо отметить, что общие законы гетерохронного развития (созревания) психических и психофизиологических функций, справедливые в целом для популяции, могут существенно нарушаться у отдельных индивидов в силу индивидуальных генетических причин или причин внутриутробного характера. Известны многочисленные случаи как чрезмерно раннего, так и чрезмерно позднего развития той или иной психической или психофизиологической функции. Например, по сообщению телевизионного канала "Discovery", у 15-летнего мальчика-вундеркинда с очень ранним развитием (к 15 годам он уже блестяще окончил Гарвардский университет) с помощью магнитно-резонансного томографа было установлено, что лобные доли его мозга давно достигли взрослого состояния (и по структуре, и по активности), в то же время его эмоциональные структуры (в частности, структуры амигдалы) по уровню развития соответствовали мозгу нормального 15-летнего подростка (кстати, этот мальчик любит детские игры и в этом плане ничем не отличается от своих сверстников). Таким образом, интеллектуальные и эмоциональные характеристики у данного конкретного человека совершенно не совпадают по темпам своего развития и созревания. И причиной этому является гетерохронное развитие структур мозга.

Очевидно, что использование в будущем новых технических средств поможет нам понять по-новому или даже пересмотреть некоторые законы гетерохронного развития психических и психофизиологических функций на уровне как популяций, так и конкретного индивида. Новые технологии изучения мозга принесут и новые знания о закономерностях развития мозга, особенностях созревания его отдельных психических и психофизиологических функций.

Но имеется и другой, более важный аспект зрелости человека, не зависящий или мало зависящий от его биологических свойств, а именно - аспект, характеризующий достижение психическими образованиями своего наивысшего (акмеологического) значения, обеспечивающими человеку так называемый личностный рост, наивысшие уровни его развития. В настоящей статье я не касаюсь проблемы развития как таковой. Меня интересует только зрелость как одна из характеристик развития, как его определенная ступень или конкретная фаза. Принципиальное отличие "акмеологичекой" зрелости от "дефинитивной", с моей точки зрения, состоит в том, что первая относится прежде всего к целостным образованиям и структурам психики человека, а не к отдельным психическим и психофизиологическим свойствам и функциям. Достигнув определенной вершины, акмеологическая зрелость не останавливается на этом уровне, а продолжает все время постепенно расти, добиваясь новых показателей эффективности, новых пиков.

Изучение развития человека, особенно взрослого, "зрелого" стало в последние годы предметом специальной науки - акмеологии [7, 12]. В частности, А. А. Бодалев [7] определяет акмеологию как "науку, изучающую феноменологию, закономерности и механизмы развития человека на ступени его зрелости и особенно при достижении им наиболее высокого уровня в этом развитии". Ступень зрелости (вершина зрелости, акме) - это, по мнению Бодалева, многомерное состояние человека, которое характеризует, насколько он вырос как гражданин, личность, супруг, родитель и особенно как специалист-труженик (профессионал "экстракласса"). В настоящее время развивается не только общая акмеология, но и ее прикладные ветви: акмеология управленческая, педагогическая, военная, спортивная и др. (см. [7]).

К сожалению, многие теоретические вопросы этой молодой науки еще не решены. В частности, не определен основной критерий "акмеологической" зрелости. Достижение одной вершины (акме) еще не гарантирует полной зрелости. Предлагаю обсудить следующий критерий. Истинная зрелость, по моему мнению, наступает тогда, когда человек не только достигает вершины в своем развитии, но и способен передать плоды этого развития другому, становится образцом, эталоном гражданина, семьянина, профессионала "экстракласса" и т.д. - идеалом, достойным подражания и тиражирования посредством обучения. Когда же человек достигает, с теоретической точки зрения, своего акме, становится эталоном, максимально развитой (в акмеологическом смысле) личностью - развитой эмоционально, нравственно, интеллектуально и социально?

В психологии, особенно экзистенциальной и гуманистической, уже давно введены такие понятия, как "самоактуализирующаяся [16], "полностью функционирущая" [20], "зрелая" личность [30]. К сожалению, черты или особенности такой зрелой личности описываются поверхностно и субъективно. Вот несколько примеров такого описания. Зрелая личность, например, по Г. Оллпорту, способна посмотреть на себя со стороны. У нее близкие отношения с друзьями. Она знает свои сильные и слабые стороны и т.д. Сходные характеристики такой личности мы находим у А. Маслоу, и К. Роджерса.

Но возникает вопрос, можно ли объективно измерить "экзистенциальную" зрелость личности? Можно ли вообще фиксировать возрастную динамику ее созревания? Мы еще далеки от такой возможности по той простой причине, что не разобрались в концептуальном аппарате, который используем для описания не только зрелой личности, но и личности вообще. Мы часто путаем личность с индивидуальностью, личность с субъектом, субъект с индивидуальностью или даже с индивидом. Не лучше обстоят дела и у наших западных коллег. Они не отличают и не пытаются отличать, например, личность от индивидуальности. Для них (в частности, для В. Штерна [29] или Г. Оллпорта [30]) эти термины практически взаимозаменяемы. И совершенно очевидно, что, пока мы не разберемся, где личность, а где индивидуальность или субъект, вряд ли сможем адекватно оценивать и измерять возрастную динамику акмеологической зрелости человека - нравственную, социальную, личностную или интеллектуальную. Список различных аспектов зрелости человека достаточно широк: можно говорить о духовной, гражданской, профессиональной зрелости и т.д.

Вышеперечисленные характеристики описывают разные уровни свойств человека и требуют различных способов для своего описания и измерения, без чего невозможно судить, когда же данная структура достигла своего апогея и стала эталоном для подражания.

Начну с самого главного. Что же такое субъект и как он соотносится с индивидуальностью? Этому вопросу посвящен ряд работ известных отечественных психологов (см.: С. Л. Рубинштейн [21], А. В. Брушлинский [8], К. А. Абульханова-Славская [17] и др.). Однако данная проблема далека от своего окончательного решения и нуждается в дальнейшей разработке.

Предлагаю для обсуждения следующую импликативную модель свойств человека, которая, с моей точки зрения, позволит подойти вплотную к проблеме описания и оценки акмеологического аспекта зрелости человека. Импликативная модель свойств человека предполагает включение свойств более низкого уровня в свойства более высокого. Наиболее общим наружным свойством (характеристикой) человека является "субъект". По мнению С. Л. Рубинштейна [21], основными признаками субъекта является его способность к саморазвитию, самоопределению, самосовершенствованию, другими словами, способность достигать высшего оптимального уровня своего развития, своего идеала. По мнению А. В. Брушлинского [8], субъект всегда активен, социален, идеологичен и историчен. Субъект строит и переделывает общество. Субъект голосует, занимается политикой, отстаивает свои нравственные позиции. Таким образом, основное содержание понятия "субъект" заключается в том, что в нем отражается наивысший уровень развития психики человека.

В субъект, согласно рассматриваемой модели, импликативно следует включать другие, нижележащие свойства человека: индивидуальность, личность и индивид. Предлагаемая импликативная модель свойств человека поднимает принцип взаимодействия на более высокий уровень. Выделенные уровни человека не просто взаимодействуют между собой, они включены друг в друга. Низшие уровни являются необходимыми компонентами высших. Субъекту как наивысшему уровню присущи все свойства нижележащих уровней, в том числе индивидная и личностная активность. Субъект как наивысший уровень развития свойств человека стоит над индивидуальностью, над личностью. Не внутри индивидуальности и личности, а над ними; при этом имеются в виду все аспекты субъекта: и общение, и познание, и труд - по Б. Г. Ананьеву [3]; и деятельность и жизненный путь - по К. А. Абульхановой-Славской [1].

К сожалению, в современной отечественной психологии некоторые авторы непроизвольно "размывают" термин "субъект". Трудно не согласиться с утверждением, что даже самый простейший психический акт представляет собой акт конкретного субъекта жизни и включен в общий контекст его развития (см. [5]). Но если мы принимаем, что субъект - это наивысший уровень, своего рода акме развития психики человека, наивысшая вершина его восхождения по жизни, то не вытравливаем ли само понятие "субъект", если говорим, например, о субъекте восприятия, о субъекте мышления?

Субъект, как и любое другое сложное системное психическое образование, может быть незрелым (не достигшим своего акме) и зрелым (достигшим своего акме). Незрелые и зрелые формы субъекта образуют, по-видимому, континуум. Зрелый субъект, с моей точки зрения, действует во имя общества и решает социальные задачи во имя человека, выполняет функцию идеала в обществе. Незрелый же субъект разрушает общество, уничтожает его духовные ценности; при этом он может быть высокоинтеллектуальным человеком и эмоционально уравновешенной личностью, более того, он может быть способным смотреть на себя со стороны, у него могут быть близкие отношения с друзьями и т.д. Таким образом, незрелый субъект может иметь вполне зрелую личность. Не правда ли, что это парадокс, который мы не так редко наблюдаем в реальной жизни. При наличии уровня зрелого субъекта человек не только становится творцом своей жизни, но и способствует творчеству других людей, принимает ответственные решения по взаимодействию с внешним миром, с обществом. Не личность задает направление движению развития человека, а субъект, поскольку, согласно предлагаемой мною модели, субъект стоит над индивидуальностью и личностью. Индивидуальность, личность и индивид - всего лишь, как следует из этой модели, внутренние средства, инструменты для реализации жизненных траекторий субъекта.

Зрелый субъект может быть сопоставлен с высшим уровнем развития личности, традиционно называемым в западной психологии уровнем "самоактуализации" [16, 20]. По мнению Маслоу, далеко не все люди достигают уровня самоактуализации. А точнее, не более 10% способны самоактуализироваться, т.е. развернуть полностью свой жизненный потенциал в современном обществе, а 90% не способны этого сделать. Может быть, они не хотят этого? Да нет же! Происходит это потому, что, согласно взглядам Маслоу, для самоактуализации, помимо внутренних психологических механизмов и опыта, необходимо соблюсти еще ряд внешних социальных условий: во-первых, следует удовлетворить биологические потребности человека (иметь хорошую пищу и экологию); во-вторых, иметь крышу над головой и достойный заработок; в-третьих, иметь семью; и, в-четвертых, завоевать уважение окружающих. И только тогда, по мнению Маслоу, человек способен достигнуть уровня самоактуализации (акме, говоря нашим языком) и жить метапотребностями: свободы, красоты, целостности, творчества, трансцендентности и т.д.

Таким образом, самоактуализированная личность - это, как показал Маслоу, особый продукт взаимодействия внутренних и внешних условий. Более того, вероятно, далеко не каждый человек, достигший уровня самоактуализации, по Маслоу, становится автоматически зрелым субъектом в нашем понимании. Зрелый субъект - это особый просоциальный тип самоактуализированной личности, творящий себя и способствующий творчеству других людей в свободном обществе. В недемократических обществах не может быть много самоактуализированных личностей (их единицы) и еще меньше зрелых субъектов, поскольку самоактуализированный человек, тем более зрелый субъект, творящий себя и других, живет прежде всего потребностями свободы, которая возможна только в демократическом обществе. Отсюда становится понятным, почему так редко можно встретить зрелых субъектов. Тем не менее, научная проблема психологии самоактуализации и субъекта должна стоять перед нами, хотя бы в теоретическом плане, как светлое будущее психического развития человека и общества.

От чего зависит зрелость субъекта? В первую очередь от самого субъекта, от его индивидуальности, личности и его индивидных свойств, которыми он располагает. Только зрелый индивид, только зрелая личность, только зрелая индивидуальность может "породить" зрелого субъекта. Однако зрелость субъекта не наступает автоматически после того, как индивид, личность и индивидуальность достигли своей зрелости. Решающая роль в формировании зрелого субъекта принадлежит, бесспорно, социальным, политическим, нравственным, а более широко - духовным факторам того общества, в котором живет и развивается человек. В связи с этим временной разброс достижения наивысшей (акмеологической) зрелости субъекта может довольно сильно колебаться: от 35 - 55 лет и до самой смерти. А при отсутствии адекватных социальных условий может не наступить никогда. Нам представляется, что для решения проблем, связанных с субъектом (его развитием и становлением его зрелых форм), возможно, нужна специальная наука - субъектология.

Субъекты, а не индивидуальности и личности, объединяются в группы, коллективы для решения социальных задач. Только субъект может быть индивидуальным и коллективным. А вот индивидуальность всегда индивидуальна. И личность всегда индивидуальна, поскольку находится внутри индивидуальности. Представления ряда авторов о существовании некоторой коллективной интегральной индивидуальности (например, интегральная индивидуальность определенной выборки испытуемых) кажутся малоубедительными. Не случайно, что при таком понимании интегральной индивидуальности понятие "субъект" исчезает, становится ненужным.

"Индивидуальная" индивидуальность как компонент субъекта всегда интегральна, так как состоит из многих уровней, включая уровень личности и индивида. Понятие "индивидуальность" значительно шире и богаче, чем понятие "личность" [17, 22, 23]. Личность является всего лишь одним из компонентов индивидуальности. Помимо личности в индивидуальность входят также темперамент и индивид как биологическая компонента человека.

Психология индивидуальности, с моей точки зрения, становится сегодня той площадкой, на которой вновь сливаются когда-то разделившиеся две ветви психологии - общая и дифференциальная. В психологии индивидуальности эти две линии исследования прослеживаются наиболее четко: одна - общепсихологическая, другая - дифференциально-психологическая. С общепсихологической точки зрения, индивидуальность - это уникальная, автономная, внутренне конгруэнтная, динамически уравновешенная, саморазвивающаяся система. И как уникальная сингулярная система она не может быть статистически сравнима ни с какой другой индивидуальностью. Здесь уместен только метафорический язык (например, индивидуальность самобытная, трансцендентальная и т.д.). Такое общепсихологическое понимание индивидуальности близко к понятию личности (здесь термины взаимозаменяемы) в экзистенциальной и гуманистической психологии (В. Франкл [28], А. Маслоу [16], К. Роджерс [20] и др.). И совершенно очевидно, что экзистенциальное понимание личности (индивидуальности) далеко от традиционного дифференциально-психологического понимания индивидуальности, поскольку здесь нет измерений, нет средних, нет дисперсии описываемых свойств.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12